Антология восточно-христианской богословской мысли, Том II
Шрифт:
Византийский мыслитель ставит нас в затруднительное положение. Единое, которое у Пселла, несомненно, тождественно христианской Троице, полагается выше Ума. При этом Единое внятно отождествляется с Умом и прямо, и косвенно (когда Ум называется Творцом [946] ). Таким образом, если мы только не подозреваем Пселла в терминологической путанице и даже в невнимательности (поскольку подобные «противоположные» утверждения можно встретить на страницах одного и того же трактата — например «О всеобщем учении»), то следует предположить, что Пселл полагал, что сам Первый Ум и выше, и ниже Троицы. Хотя в различных контекстах Умом называется Каждая из ипостасей Троицы [947] , однако только Сын называется Первым и творческим Умом [948] , что полностью соответствует терминологии 20–й гл. «О всеобщем учении». В итоге можно заключить, что именно Сын Умом и является.
946
См., например: Михаил Пселл. Богословские трактаты 1.87.41–42 (Gautier). Пселл, очевидно, отрицательно относится к платоновской концепции демиурга, существующего наряду с Первым Богом: Михаил Пселл. Богословские трактаты 1.6.36–38 (Gautier).
947
О
948
39 См.: «Первый Ум, Сын великого Отца, всякую вещь сотворил» (Малые философские сочинения: 137.14—15 (O’Meara)).
Вместе с именем Ума Он принимает и все свойства интеллектуальной субстанции — по определению тварной: еще раз повторим, что Первый Ум описывается у Пселла как ум в собственном смысле, которому вполне подобен любой более низкий ум, включая человеческий [949] .
Ум, по Пселлу, является самостоятельной субстанцией. Точно так же самостоятельностью обладает Первый и Непричаствуемый «Ум» (=Слово Божие, Сын), и следующий за ним Ум причаствуе–мый (или премирный, которому, очевидно, соответствуют ангельские силы [950] ) обладает определенной автономностью, поскольку причаствует Единому посредством Первого Ума. В меньшей степени, но той же обособленностью и самостоятельностью обладает внутримировой (человеческий) ум, который получает божественный свет только посредством премирного ума и в умаленной степени [951] . Низшее положение внутримирового ума обусловлено его близостью к материи, с которой он, правда, соединяется не сам, но через душу [952] .
949
См., например: «Всякий ум мыслит самого себя. Но Первый и Непричаствуемый Ум мыслит только самого себя» (О всеобщем учении 21: PG 122, 701В–С).
950
Ср. 19–ю гл. «О всеобщем учении» (PG 122, 700D–701A), где говорится о том, что люди многочисленнее ангелов, с 26–й гл. «О всеобщем учении» (PG 122, 705A–В), в которой Пселл пишет, что более высокие и более божественные умы уступают числом низшим.
951
О всеобщем учении 24: PG 122, 704C–D.
952
Подборка цитат об отношении ума и души см.: Karahalios G. The philosophical trilogy… P. 129–135. Подборка вполне репрезентативная, но ученый как будто не замечает, что Пселл учит о самостоятельной ипостаси души, предшествующей душам единичным: О всеобщем учении 31: PG 122, 708.
Несмотря на резкое разделение тварного и нетварного, которое, по мнению Карахалиоса [953] , присутствует у Пселла, сама тварь, согласно его ученеию, составляет иерархию не единообразную по способности восприятия [954] , но такую, в которой степень врожденной восприимчивости к Божественному свету является структурообразующим принципом [955] . Этот принцип постепенного «умаления благодати» прослеживается у Пселла, как и у всякого платоника, не только в порядке космоса, но и в устроении человека. Человеческий ум, по Пселлу, как мы уже сказали выше, является самостоятельной субстанцией, первенствующей над душой и первично воспринимающей Божественный свет [956] . Обожение человека мыслится как обожение ума (интеллектуальное боговоплощение — интеллектуальное обожение). Это обожение можно понимать либо как признание своего причасшя человеческой природе Христа [957] , либо как версию неоплатонического учения о причастии человека Божеству через соединение человеческого ума с умом Божественным, благодаря их соприродности. Мы склоняемся ко второму, основываясь на том, что отношение Божества и человека является лишь частным случаем причастия низшего ума более высшему. Мы имеем дело с некой «антропологической эманацией», когда ум передает воспринятый им свет низшим частям человеческого существа. Разумеется, отсюда следует необходимый вывод, что обожение становится доступным только после смерти человека, когда ум освобождается от материального [958] .
953
Karahalios G. The philosophical trilogy… P. 27.
954
У Дионисия Ареопагита хотя свет и сообщается посредством более высоких чинов, низшие чины причаствуют не более высоким, а самому свету, поскольку высшие чины передают весь свет, который они сами получают (О небесной иерархии 3.2–3). Таким образом, пребывание в том или ином чине обусловлено не столько степенью причастности свету, сколько той функцией, которую исполняет тот или иной индивид в восприятии све та иерархией в целом.
955
Пселл пользуется образом нескольких планет, находящихся на разном расстоянии от солнца, причем наша земля оказывается самой отдаленной; см.: Богословские трактаты 1.11.63sqq. (Gautier).
956
Он же, Малые философские сочинения: 95–96 (O’Meara). Пселл критикует высказывание Галена (Marquardt J. Claudii Galeni Pergameni scripta minora. Vol. 1. Leipzig, 1884 [репринт: Amsterdam, 1967]. S. 52.2–3), переданное Немесием Эмесским (Об устроении человека 1.1), о том, что ум в душе подобен глазу в геле. Согласно Максиму Исповеднику и Иоанну Дамаскину, с которыми в указанном месте полемизирует Пселл, ум является частью души и потому душа воспринимает свет одновременно с умом, хотя последний и является инструментом созерцания (Максим Исповедник. Мистагогия 5; Иоанн Аамаскин. Точное изложение 26 (2.12), 48–49).
957
Как эго делает В. М. Лурье, основываясь на «Богословских трактатах» (1.63.4—5, 8–9 (Gautier)) и некоторых других пассажах (houne В. Michel Psellos contre Maxime le Confesseur…).
958
См.: О всеобщем учении 70: PG 122, 732AB. Специальный трактат, посвященный этой теме: Богословские трактаты 1.93 (Gautier).
Если обожение человека происходит
959
Богословские трактаты 1.59.126–129 (Gautier). См.: Rodionov О. Historical and Literary Context of Michael Psellos Theologica 59 // Scrinium. Revue de Patrologie, D’Hagiographie Critique et D’Histoire Ecclesiastique. 4, 2008…Pp. 228–234.
960
Богословские трактаты 15.87–90 (Gautier).
Итак, по Пселлу, Бог становится человеком всецело в том смысле, что человечество Христа целиком переходи!' в Божественную природу. Человек же, если под человеком разуметь не только ум, но и весь душевно–телесный состав, не достигает полноты обоже–ния. Действительно, Пселл настаивает на несимметричности соединения Бога и человека [961] . Вследствие этого Христос оказывается единственной и уникальной единичностью своего «богочеловеческого» вида [962] , что делает невозможным для человека соединение с Ним. И это понятно, поскольку, согласно Пселлу, спасение состоит в причастии более низкого ума более высокому, которое доступно человеку и без соединения с Умом–Христом. Можно сказать и иначе: нет никакой необходимости соединяться с тем, что не имеет никакого самостоятельного онтологического статуса, а именно таково человеческое тело [963] . В этом, по нашему мнению, специфика неоплатонической доктрины в сравнении с христианской: человек причащается интеллектуальной природе, которая не может полагать помимо себя ничего иного себе и поэтому не допускает к соединению с собой телесного состава человека.
961
Богословские трактаты 59.160–170 (Gautier).
962
Там же 12.30–41 (Gautier).
963
Не вполне понятно, как Пселл мыслил воскресение человеческого тела, но если вспомнить «О всеобщем учении» (70: PG 122, 732А–В), можно подумать, что тело, по мнению философа, разрушается навсегда. Ни в одном из двух сохранившихся исповеданий веры (развернутое: «О всеобщем учении», краткое: «Богословские трактаты» (2.35 (Westerink, Duffy)) Пселл ничего не говорит о воскресении. В других местах есть слова, например, о том, что Христос есть первенец нашего воскресения (Богословские трактаты 1.48.73 (Gautier)), но о характере понимания этого воскресения на основании этого текста Пселла заключить невозможно.
Михаил Пселл. О всеобщем учении (фрагменты) (пер. Т. А. Щукина) [964]
<…> 20. Об уме
Не всякий ум допускает причастие всякой души. Первый Ум не допускает причастия никакой души. Ибо каким образом превышающий все Ум и Творец всего допустит причастие некой души? Ведь некий Ум предшествует множеству всего мыслящего и множеству умов. Именно этот Ум и есть и называется непричаствуемым и первым. После непричаствуемого Ума следует причаствуемый — не внутримировой, но премирный и отделенный от мира, а потом уже внутримировой. Поскольку, по словам эллинов, и сам мир является одушевленным и разумным. И внутримировая душа не прямо причаствует премирному уму, но сперва — внутримировому. Таким образом, существуют порядок, число и имена этих умов: непричаст–вуемый Ум, премирный ум и ум внутримировой.
964
Перевод выполнен по изд.: PG 122,701А–705С, 708C–D, 709В–С, 712В–С, 713А–В.
21. Еще об уме
Всякий ум мыслит самого себя. Но первый и непричаствуемый Ум мыслит только самого себя. Ибо он не имеет ничего прежде себя, что Он мог бы мыслить. А то, что после Него, Ему мыслить не подобает. Но в безмыслии паче мышления, Он содержит мышление тех, что ниже Него. И поскольку он сам — Ум, то он не только Ум, но и предмет Ума. Ум — как мыслящий самого себя, а предмет — как мыслимый самим собой. А причаствуемый ум, который после непричаствуемого, мыслит и самого себя и тот ум, что после него. Ибо всякий ум мыслит или самого себя, или то, что выше него, или то, что после него. Но если он мыслит то, что после него, то обращается к худшему. Если же он мыслит то, что выше него, то или через познание самого себя, когда он и себя, и то, что выше, познает, или мысля только то, что выше, когда он самого себя не знает, будучи умом. Но познающий то, что прежде него, познает и себя самого. И в уме пребывает мыслимое, и в мыслимом — ум. Мыслимое пребывает в уме более цельно, а ум в мыслимом более частично.
22. Еще об уме
Всякий ум имеет вечную сущность, силу и энергию. В то же время сущность ума является цельной, не прибавляется, не увеличивается, и не такова, что сегодня она есть, а вчера — не было. И мышление его подобно сущности. Преисполненное и цельное, оно вместе с тем все мыслит, но оно не видит преходящего и не знает будущее, как то, что будет, но все ведает в единстве, не двигаясь, не рассуждая, не строя предположений и не делая выводов, как душа, но все в одном познавая. Будучи неподвижным, ум не измеряется временем, ни по сущности, ни по энергии. Если и сущность Его, и энергия являются вечными, то и силе, которая есть посредница между ними, определено вечное существование.
23. Об уме
Всякий ум есть неделимая сущность. Потому что он, не будучи телом, оставаясь всецело неподвижным и неделимым, не обладает величиной. Ибо все делимое делится или по величине, или по числу. Если ум безусловно вечен и отделен от тел, то он, конечно, неделим. Почему? Потому что ум бестелесен, потому что мыслит сам себя и к самому себе возвращается, ибо никакое тело его не мыслит. А из чего следует, что он вечен? Из того, что его мышление не разделяется, но пребывает в тождестве, как сущность. Сообщает всякой вещи бытие не всякий ум, но Непричаствуемый и Творец мира. Он сообщает бытие сперва существенному и неизменному, а потом — изменчивому и временному, не так, что сначала одно творит, а потом другое, но в едином акте. Твари существуют согласно своему чину и свойству, одни — согласно свойству мышления, другие — согласно природному движению.
24. Об уме
Что же касается ума, следующего за непричаствуемым, или ума причаствуемого, то он и имеет в себе первый ум как объект мышления, и обладает умственным постижением тех, что после него. Сообразно собственной сущности он и первое, и последующее содержит в себе. Поэтому он постигает мыслительно и непричаствуемый ум. Ибо хотя первый ум является непричаствуемым, он передает некие образы своего существования тем, которые после него. Подобным образом и причаствуемый ум в мышлении знает и душу, и природу. Ибо он не так постигает мыслимые вещи, как они существуют. И не лучше знает худшее, и не хуже — лучшее, но и то, и другое умственно. Ибо второй ум не превращается вместе с тем, что он мыслит. Ибо измениться к лучшему он не может, а к худшему не хочет. Ибо, исходя из своей природы, он мыслит и то, что выше него, и то, что ниже. Причаствуемый ум содержит в себе не вещи, которые ниже него, но причины этих вещей. Следовательно, он содержит в себе умственно как умопостигаемое, так и чувственное.