Антони Иден
Шрифт:
Чтобы обезопасить себя с этой стороны, премьер-министр применил традиционный в Англии способ. Он решил подкупить Идена и предложил ему вернуться в состав правительства, но не на пост министра иностранных дел. Иден подумал-подумал и отказался. И поступил правильно. Время работало против Чемберлена. Вскоре Иден вернулся в правительство на лучших условиях.
В декабре 1938 года Иден вместе с женой предпринял поездку в США. Это был также верный шаг. Дело явно шло к войне, в которой интересы Англии и США должны были на определенное время совпасть. Рузвельт все больше и больше активизировался во внешнеполитической сфере. Все это означало, что роль отношений с США быстро возрастала. Президент после столкновения в январе 1938 года
С американской стороны было проявлено подчеркнутое внимание к Идену. С таким шумом не принимали даже самых знаменитых кинозвезд. Как только пароход "Аквитания" вошел в нью-йоркскую гавань, к нему пришвартовался катер береговой охраны, чтобы принять на борт и доставить на берег чету Иденов. В фешенебельной гостинице "Уолдорф Астория" был организован прием в их честь. Посмотреть и послушать Идена пришли 4000 человек. Гостей из Лондона принял мэр Нью-Йорка Лагуардиа. Они посетили представление на Бродвее, где по ходу пьесы один из персонажей упоминает имя Идена. Газеты были заполнены его фотографиями, описаниями его костюма, шляпы и галстука. В Идене американцы видели воплощение идеального англичанина. Их удивило, что он не носил традиционного черного зонтика - непременную принадлежность Чемберлена и вообще всякого английского джентльмена в любую погоду. В этом усматривался либерализм гостя из Лондона.
Иден выступил перед Национальной ассоциацией предпринимателей, произносил приветственные речи на многочисленных обедах и приемах. Ни о чем серьезном он не говорил, но его высказывания должны были создать у слушателей впечатление, что он с симпатией относится к США, что он сторонник демократий, понимающий угрозу им со стороны диктатур. Все это подавалось в мягких и обтекаемых выражениях.
В Вашингтоне Иденов приняла супруга президента Элеонора Рузвельт (с президентом встречи не было) и заместитель министра иностранных дел Самнер Уэллес. В Белом доме машинистки, потеряв голову от счастья лицезреть воочию очаровательного английского политика, восторженной толпой ходили за ним из комнаты в комнату; пришлось спасаться от экспансивных американок в раздевалке.
К рождеству Идены, весьма довольные поездкой, вернулись домой, привезя с собой 100 собственных фотографий, вырезанных из американских газет. "Некоторые, однако, чувствовали, - замечает на этот счет Бардене, - что преклонение перед Иденом несколько перешло границы и что его репутация базируется на нереальной основе. Его восхваляли больше за то, что он отказался делать, чем за то, что он сделал".
Пока Иден путешествовал за океан, Чемберлен наводил жесткий порядок в среде консервативных членов парламента. В палате общин он выступил с речью, в которой дал понять, что не потерпит свободомыслия, проявленного кое-кем в дебатах по Мюнхену. Руководители консервативных организаций в избирательных округах потребовали объяснений от "несогласных" и без околичностей предупредили, что если они не образумятся, то на следующих выборах (которые ожидались в ближайшие месяцы) могут не рассчитывать на избрание в парламент от данного округа.
Некоторые, например Уинстон Черчилль, оттягивали как можно дольше свои объяснения в избирательных округах. Кое-кто пробовал бунтовать. Когда герцогиня Атольская возмутилась нажимом (она вызвала недовольство партийных боссов критикой политики правительства в отношении Испании) и, отказавшись от старого парламентского мандата, попыталась пройти в палату общин как "независимая", ее тут же провалили. "Несогласные* задумались и притихли.
Иден удвоил осторожность. Журнал "Нью стейтсмен" писал, что он "ведет игру, целью которой является руководство консервативной партией;.., оставляя дверь открытой для возможных комбинаций в будущем". А "Спектейтор", отмечая, что Иден последовательно уклоняется от обвинений в адрес своих бывших коллег по правительству, утверждал: "В этом его сила". Члены "Группы" следовали примеру лидера, а некоторые из них пытались убедить партийных боссов в своей благонадежности.
15 марта 1939 г. Гитлер двинул свои войска в Чехословакию и занял всю ее территорию. Это было проделано без согласования с участниками Мюнхенского совещания. Тем самым нацистский фюрер разорвал Мюнхенское соглашение, а также пресловутую англо-германскую декларацию. Это был полный провал политики "умиротворения". Стало ясно, что Германию уступками задобрить нельзя, что она взяла курс на установление своей гегемонии в Европе. "Последняя акция Гитлера, - писал "Спектейтор", - продемонстрировала стране... истинную ценность Мюнхенского соглашения. Политика умиротворения не только скончалась, ...но ее необходимо срочно похоронить".
Английское правительство в этот момент еще раз предало Чехословакию. Ведь в Мюнхене Чемберлен обещал гарантировать ее неприкосновенность в послемюнхенских границах. Хотя английское правительство понимало, что Гитлер намерен захватить Чехословакию ("За недели и даже месяцы заранее нетрудно было догадаться, куда теперь двинется Гитлер", - писал Кадоган), знало твердо сроки захвата, но ничего не предприняло, чтобы помешать этому. Даже предложение французов послать Гитлеру предупредительную ноту было отрицательно встречено в Лондоне.
После встреч с Гитлером Чемберлен уверял своих министров: "У меня создалось впечатление, что Гитлер - это человек, на которого можно положиться". "Он не нарушит своего слова", "...он страстно желает обеспечить дружбу с Англией". Прошло два-три месяца, и в одобренном Чемберленом документе читаем: "психическое состояние Гитлера, его безумная ненависть к Англии" свидетельствуют о том, что он "может предпринять без какого-либо предлога неожиданное нападение с воздуха на Англию". Этот документ датирован 24 января 1939 г.
Что же произошло за четыре месяца после Мюнхена? "Еще, в ноябре (1938 г.), - говорится в том же документе, - были сведения (которые становились все более определенными.
– В. Т.), что Гитлер планирует следующую внешнеполитическую авантюру на весну 1939 года. Вначале казалось.., что он думает об экспансии на Восток. В декабре перспектива создания независимой Украины под германским вассалитетом широко обсуждалась в Германии".
Вот, оказывается, на что надеялись в Лондоне! Не раз в дневниках Кадогана (в опубликованном тексте!) встречаются записи о том, что в Форин оффис верили в "проекты немцев... приобрести господствующее положение на Украине". Это означает, что на Даунинг-стрит с нетерпением ожидали военного нападения Германии на СССР (ибо как иначе осуществить захват Украины?), ожидали платы за выдачу ей Чехословакии. Однако уже к концу января 1939 года в распоряжении английского правительства было так много данных о намерении Гитлера не считаться с ним, что оно всерьез начало размышлять о возможности германского удара на Запад. Несмотря на это, правительство Чемберлена ничего не сделало, чтобы помешать Германии 15 марта захватить всю Чехословакию.
Вскоре после того, как Лондон и Париж "проглотили" полный захват Чехословакии, Гитлер отторг Мемель от Литвы, а Муссолини захватил Албанию. Изменение баланса сил в пользу агрессивных стран происходило теперь с фантастической быстротой.
Реакция в Англии на эти события была разная. Чемберлен и теперь не желал отказаться от своей линии. Но возмущение общественного мнения нарастало и оказывало давление на членов парламента. Уже очень многим было ясно, что политика "умиротворения" поставила Англию и Францию на грань катастрофы: они должны или принять господство Германии в Европе, или начать войну против нее в условиях во много раз худших, чем, например, в 1936 году, когда германскую агрессию можно было остановить сравнительно легко.