Априори Life 3
Шрифт:
– «Пересохнут однажды криницы.
Платье танца окажется робой.
Хочешь ты на меня положиться?
Так попробуй. Хотя бы попробуй», – процитировал он, смакуя словами.
И я попробую. Я все же попробую.
Вечер полупрозрачной пеленой затягивал панорамные окна офисного небоскреба. Это был насыщенный день, – размеренный, чуть взбалмошный и абсолютно без эмоциональный, ровно такой, каким ему положено быть в момент своей судьбоносности.
Я закинула ноги на стол, выдернув взглядом сувенирную фигурку буровой установки среди кипы разобранных документаций, и посмотрела в окно. На улице уже зажглись фонари. Из сумрачной неосвещенной комнаты, открывался все тот же неизменно прекрасный вид на набережную Москвы-реки. Заходящее солнце окрашивает лучами город, а вместе с ним и неизменную суету автомобильно-людских потоков, исправно отработавших за день своим рабовладельцам оброки в виде здоровья, чувств и эмоций. И мои уставшие чуть отекшие за день ноги весьма символично дополняли этот пейзаж. Большую часть своей жизни каждый карабкается в стремлении занять место под солнцем, а достигнув желаемого, подчас испускает дух, так и не успев насладиться его лучами. В этом и есть жизнь. Прекрасна, коварна и безжалостна. Но и она время от времени бывает щедра на стечение обстоятельств и шансы. И как правило, без предупреждения. Вообще, все самое знаковое и значимое случается без предупреждения. Оно либо случается, либо нет. В такие моменты есть только ты, твои эмоции и действия. Остальное – неважно. Так же, как и усталость в ногах уже не имеет никакого значения…
Я не без наслаждения продолжала всматриваться в переливы света и отражения на постройках соседних стеклянных зданий, как вдруг тень на одном из них причудливо изогнулась в силуэт черной кошки с вытянутой шеей и острыми ушами. Еще мгновение и тень встрепенулась, – кошка склонила голову, повела ухом и нетерпеливо дернула хвостом.
Я не стала более испытывать ее терпение, – улыбнулась чуть мягче обычного, едва заметно кивнула, и одним глотком допив остатки остывшего кофе, отправилась собираться. Ведь хорошо выглядеть нужно всегда. Даже если предстоит натягивать на себя вещи несоизмеримые с грациозностью, даже если состояние к тому не располагает абсолютно, даже если те, ради кого особенно хочется не рядом. Хорошо выглядеть – это обязанность. И нет никакого “если”.
Ночь тем временем неспешно вступала в свои права, расправляя крылья. Свежий воздух, несущий в себе легкую прохладу, шелест воздуха по пластиковой поверхности, урчание прямотока. Неясные образы знакомых маршрутов и улиц, запах острой прохлады и будто догоняющие сухие осенние листья, сколь ни выкручивай ручку газа. Осень. Осень всегда наверстывает любой интервал, выигранный скоростью. Ведь время играет на ее стороне. А скорость…
Нам всем нужна скорость. Время от времени – запредельная. Именно она заставляет голову работать. Она заставляет концентрироваться, прочищает мозги и рассеивает туман будничного однообразия. Жизнь ведь это когда штормит из стороны, а истинный риск – это оставаться статичным. Именно поэтому нам нужна скорость. Нам нужно больше скорости, а не меньше. Всегда больше, но остановившись в процессе на дозаправку, грех не насладиться городским камнем, окутанным бушующим морем красок и теплым светом фонарей…
Я заехала на территорию частной парковки и спешилась лишь там, где асфальтированная дорожка упиралась в мост, скрытый кованной оградой. Заглушила мотор, стянула шлем и перчатки и не спеша побрела вдоль забора. Так легко и приятно было ступать по вымощенным тропинкам парка, слушая, как под плотными подошвами мотобот хрустят опавшие листья. Лестница, широкий пролет крытого пешеходного моста, дверь на наружный парапет, – и передо мной снова набережная Яузы, на которую я могу пялиться часами, размышляя о странностях бытия и тонкостях мироздания. Вот и сейчас я стою, вглядываясь в огни горизонта и редко проезжающих по улице машин, а в голове приятная пустота, будто какой-то верховный сисадмин запустил в моей личной операционной системе программу очистки некорректно работающих приложений и прочего спама. Подобная метаморфоза всегда происходила со мной после хорошего «прохвата» по ночным магистралям, лицезрения панорамных видов реки Яузы и принятия бесповоротных и стратегических решений. Сегодняшние сутки умудрились охватить все эти аспекты разом. И хотя вся суть стратегии сводилась пока к одному: врезать свой личный краник нужному человеку в государственный трубопровод, ставший таковым после попечительства не столь давно возникшей политической партии, да так, чтоб еще никаких сторонних средств в это не вкладывать, и казну не обидеть. И пусть мы оба понимали, что вести подобные манипуляции в нынешних экономических условиях страны, – это как прыгнуть со скалы и успеть собрать в воздухе параплан, которым во время падения было бы неплохо еще и научиться управлять, иного варианта у нас все же не было. Потому что такие дела были, и их нужно было кому-то вести. Потому, что только невостребованный человек на своей Родине ищет способы покинуть ее пределы (расширение бизнеса на интернациональном уровне я сейчас не рассматриваю). И потому что, это, черт возьми, моя страна. И пусть с неравномерно распределенными на данный момент ресурсам: «гномами» – столичными бородачами, любящими золото, крепкий алкоголь и огромные подземные дворцы-метро; «эльфами» – в северной своей части с присущим им самомнением, тонкой чувственной натурой и локальным патриотизмом; и абсолютными «орками» по всей остальной территории. И если «властелины» по какой-то причине теряют бдительность и «кольца», долгом чести остается создать надежный тыл и плацдарм для борьбы с «тьмой» и дальнейшего продвижения к светлому будущему.
«Человеку, как и стране, всегда есть куда двигаться», – мысленно подытожила я, приводя в движение замерзающие пальцы и разминая запястья. Затем опустила голову на бок, чуть вытянув шею, и снова посмотрела на сходящиеся огни в линии горизонта. Еще немного и рассвет окрасит небо густым багрянцем. Я принюхалась к воздуху, чуть подставив лицо потоку легкого ветра. Все-таки, это мой город. Мой. Со всей присущей ему депрессией, которая не просто витает в воздухе, – сам воздух теперь зиждется на ней. Город переполненный «мертвыми душами», на половину не существующий и давно уже не тот, по которому шла некогда девочка с одним чемоданом. Все здесь стало теперь по-другому. Стало так, как она в свое время задумывала…
Непроизвольная улыбка снова застыла на моих губах, встречая первую попытку нового дня начаться. Медленно рассветало, на улице появляются первые люди-жаворонки, ведущие выгуливать своих собак, вслед за ними сонно выползали «крепостные» пятидневных работ. Еще пару часов и толпы вечно спешащих начнут отчаянно стачивать о мостовую свои подошвы, – кто-то пройдет здесь, расплескивая отчаяние и тоску, кто-то понесет печать, раскрасит это место темно-фиолетовым, кто-то отчаянно счастливый пронесется, яркими пятнами оставляя следы.
«Этому миру определенно нужен качественный колорист…», – подумала я, прежде чем ограничить восприятие изоляцией шлема. Запустила двигатель, вдохнула свежий воздух нового дня сквозь открытый визор и снова улыбнулась. «Нужен, – так нужен. Я знаю, где его найти».
Место традиционных утренних встреч по-прежнему оставалось неизменным. Как и любое заведение, расположенное почти в сердце бульварного кольца, это также характеризовалось проблемами с паркингом, посредственной кухней и хамоватым персоналом. Основополагающими факторами при выборе среди прочих его аналогов, лично для меня служили действительно качественный кофе, всегда свежая выпечка и прекрасная подборка книг на полках в свободном доступе, одну из которых я продолжила перечитывать с места, заложенного салфеткой с прошлого посещения в ожидании своего капучино и визави.
«Колорист» появился чуть позже обычного и выглядел весьма помято. Волосы сильно взъерошены, синяки под глазами, лицо вообще сливается со светло-серым интерьером ресторана, и судя по сетке капилляров на белках воспаленных глаз, не спал он как минимум трое суток.
Я отложила книгу, жестом обозначая свое присутствие. Он шумно опустился напротив, раскидав на большую часть стола шлем, перчатки и сопутствующую мелочевку из кармана мотокуртки.
– Ну как ты, пупсик? – проговорил он вместо приветствия, закончив, наконец, все манипуляции с вещами.
– Я тоже рада тебя видеть, – улыбнулась я, кивая официантке.
– Нет, ну ладно я, а ты-то чего? – продолжил он со свойственной ему ухмылкой, принимая американо, заказанный мной еще до его прихода
– Что, тоже сильно помятый вид? – уточнила я, чуть сыграв на удивление.
– Есть немного, – слукавил он.
– Весьма непростой вчера, (у меня пока – сегодня), выдался денек, но продуктивный, – я откинулась на спинку дивана, поправляя наваленные за спиной подушки, и чувствуя, как утренняя вялость окутывает расслабленные мышцы. – Днем был подписан третий пакет документов, вечером состоялось закрытое совещание первых лиц…
Он с минуту мерил меня нескрываемым в глазах вопросом.
Я едва заметно кивнула.
– На десять назначена встреча для подписания первой партии договоров. В конце недели я выезжаю на объект, – если получится уладить все шероховатости за пару дней, со следующей можем приступать.
Он смотрел на меня без тени эмоций на лице, но ни на секунду, не сводя своих глубоких зеленых. Он так умел. Вернее так умел только он,– скрывать истину языком, эмоциями, жестами, но глазами – никогда. Она как буря то и дело поднималась со дна его души и прыгала на глаза, когда его действительно что-то затрагивало. Раз, и она замечена, а вы пойманы.