Арабы Аравии. Очерки по истории, этнографии и культуре
Шрифт:
Узкие улочки в старых кварталах древних городов-портов Аравии практически полностью укрыты балконами стоящих друг напротив друга домов. Делалось это со смыслом. Такая форма застройки улиц, с «балконным покрывалом» над ними, давала столь желанную в Аравии тень. По обоим концам улочек располагались мощные деревянные двери-калитки. В прежние времена их по ночам запирали. Потолки в домах «кварталов прошлого» — непременно резные. Так же, кстати, как и входные двери, искусно «расшитые» мастерами- резчиками изображениями животных, растений и затейливыми арабесками.
Прогуливаясь по старым кварталам приморских городов, будь то в Дубае или Рас-эль-Хайме, в Кувейте или Шардже, и, сталкиваясь на узких улочках с арабами, едущими навстречу на осликах, хочешь не хочешь, но надо прижаться к стене, иначе не разойтись. Улочки эти (арабы Аравии называют их словом «сикка», что значит «проход») буквально усыпаны небольшими лавчонками. Находятся они в нишах оград плотно прижавшихся друг к другу домов, с прилавками, выходящими прямо на улицу. Товар, разложенный в них на полках, покупатель рассматривает прямо с мостовой, внутрь не входит.
Лавки на любой отдельно взятой сикке специализируются, как правило, на продаже одного и того же товара. Дело в том, что арабы Аравии ужас как любят поторговаться. «Покупка без торга, что шиша (кальян) без кофе и свадьба без веселья», — приговаривают они. Выбрать и купить нужный товар, переходя от одного торговца к другому, а заодно и «позабавиться в торге», веселой словесной схватке-перепалке с торговцем, удобнее всего в местах сосредоточения лавок с одним и тем же товаром.
Рынки в Аравии, вспоминали путешественники, чутко реагировали не только на потребности покупателей, но и на их привычки. Они являлись едва ли не единственным в прошлом местом времяпрепровождений аравийцев. Там можно было сделать покупки и поторговаться, то есть «показать себя». Послушать сказания и предания из уст профессиональных рассказчиков, покуривая шишу в «домах кофе». Понаблюдать за поркой чужеземных моряков, попавшихся на употреблении хмельных напитков.
Древние арабы, отмечал известный российский востоковед П. Цветков, были «большие любители до вина и развлечений» (3). И то, и другое в избытке предлагали им таверны. Там же трудились и кайны, аравийские гетеры, развлекая подвыпивших посетителей песнями и танцами. Великий исследователь-портретист «Острова арабов» Иоганн Людвиг Буркхардт, посещавший Мекку в 1815 г. под видом купца-мусульманина из Индии, упоминал о многочисленной общине обитавших в городе темнокожих африканцев. Многие из них, рассказывал он, находились прежде в рабстве. Попадая в Мекку, во время хаджжа, получили свободу от своих хозяев. Женившись и обзаведясь семьями, оставались жить в Мекке. Так вот, жены их готовили из сорго отменный хмельной напиток — бузу. Делали его, порой, с добавлением пряностей (4). Пользовались спросом, по словам путешественника, и настойки на изюме; их в Мекку завозили из Та’ифа и из Йемена.
С приходом ислама, и то не сразу, вино оказалось вне закона. Правоверный не должен был произносить слова молитвы и упоминать имя Господа «грязными», то есть пьяными устами. Запретил употребление хмельных напитков «праведный» халиф ’Умар ибн Хаттаб (634–644). Чтобы искоренить пьянство в мусульманской общине (умме), он приказал не только вырубить виноградники, но и повелел не использовать впредь в росписях дворцов и храмов популярные среди арабов орнаменты с изображениями виноградной лозы (5).
Находясь в аравийских странах и посещая рынки в старых кварталах приморских городов, невольно обращаешь внимание на то, что некоторые продукты кое в каких лавках там по-прежнему продают так же, как и в старые добрые времена. Сахар, к примеру, головками, упакованными в корзинки-плетенки. Висят они прямо у входа, на огромных крюках. Делается это для того, чтобы экзотическим видом выставленных в лавках товаров привлечь в них туристов, жаждущих впечатлений, а также местных горожан пожилого возраста, испытывающих, как они признают, необъяснимую тоску по безвозвратно ушедшему прошлому. Буквально впритык к таким лавкам располагаются старые кофейни. Заказав «по чашечке кофе с кальяном», старики любят посидеть в них и поболтать о том времени, когда «такой сытости», по их выражению, как сегодня, не существовало и в помине; зато свято чтилась верность данному слову и «царила чистота нравов». Двери домов тогда если и запирали, говорят они, то только в том случае, если надолго уходили по делам; и не на замки, как сегодня, а на простые деревянные задвижки-щеколды.
Продукты в лавках на рынках (опять-таки, чтобы привлечь туристов) тоже кое-где взвешивают по старинке — на огромных старинных весах. Вместо гирь используют камни, абсолютно точно, впрочем, соответствующие обозначенному на них краской весу.
В былые времена, отлучаясь ненадолго из лавки, торговец дверь на ключ не запирал, а лишь опускал над ней простенький занавес, чаще всего — кусок вышедшей из употребления рыболовной сети. И мог быть абсолютно уверенным в том, что на переполненном людьми базаре никто в «закрытые» двери его лавки даже не сунется.
Человек, оказывавшийся на рынке, делились своими наблюдениями путешественники, шел вначале туда, где располагались лавки-мастерские парфюмеров и ювелиров. Притом делал это непроизвольно. Влекли его в их сторону запахи духов и благовоний. И уже оттуда, «порадовав глаза» изящными ювелирными изделиями, и «покрыв одежды ароматами благовоний», отправлялся в те места, где торговали нужными ему товарами.
Исследователи-открыватели «Острова арабов», посещавшие рынки Аравии, обращали внимание на сумки и обувь аравитянок. У любой из женщин имелась тогда в руках небольшая сумка-корзинка, искусно сплетенная из листьев пальмовых деревьев, покрытая изнутри битумом, а на ногах — сандалии, состоявшие, порой, только из деревянной дощечки-подошвы, искусно подогнанной под ногу, и прихваченной к ней кожаным ремешком. Наружная простота обуви имела, вместе с тем, практический смысл — оберегала ступни ног женщины от раскаленных солнцем «песчаных мостовых».
Рынки в городах, что интересно, как и сами города, окружали мощные высокие стены. С внутренней стороны они были сплошь усыпаны нишами-лавками, без дверей, но с широченными окнами, через которые проходивший мимо горожанин без труда мог рассмотреть выставленные в них товары. С внешней стороны, в верхней их части, находились бойницы для лучников. На ночь ворота в оградительных стенах рынков, где такие имелись, затворяли. Сами же лавки с товарами стерегли хорошо натренированные собаки. Человека, тайком проникавшего ночью на рынок, они рвали на части. С призывом муаззина к утренней молитве собак с рынка уводили (6). Защитные стены вокруг рынков внутри городов служили своего рода еще одним поясом безопасности для горожан на случай прорыва врага через главнее, въездные ворота города.
На рынках трудились цирюльники, «живые газеты Аравии», как о них в шутку отзывались негоцианты-европейцы. И вот почему. К каждому своему клиенту цирюльник подходил как к возможному источнику свежих новостей. Собираемые и пересказываемые им новости, переходя из уст в уста, быстро распространялись по городу. Чужеземцев, что интересно, рыночные стригуны обслуживали бесплатно. Просили лишь взамен, чтобы чужестранец поделился с ними тем, что видел и слышал в местах, где бывал по пути в их город (7).