Арабы Аравии. Очерки по истории, этнографии и культуре
Шрифт:
Еще до ислама, сообщает Ибн Исках, Медина обрела статус «важной торговой станции» для купцов, возвращавшихся в Аш-Ша’м (Сирия) из своих поездок в Хиджаз и Йемен. Способствовала торговле в Медине и гавань Ал-Джар, что на берегу Красного моря, в трех днях пути от города. Туда «прибывали и бросали якорь» суда с товарами из Абиссинии (Эфиопии), Адена, Египта, Китая и «всех городов Индии».
В эпоху Пророка Мухаммада на рынках Медины ходили серебряные и золотые монеты, дирхамы и динары соответственно. Дирхамы — двух видов, так называемые полные (ал-вафийа) и старинные (ат-табарийа). Выпускали эти монеты в Персии и Византии. На одной из сторон византийского золотого динара имелось изображение императора Восточной Римской империи. Серебряный дирхам попал в Аравию из Персии. Этим объясняется и изображение на нем Хосроя, древнего царя персов. Так продолжалось до тех пор, пока халиф ’Умар ибн Хаттаб (правил 634–644) не основал первый в Аравии монетный двор, ставший чеканить дирхамы персидского образца (с изображением царя персов Хосроя), но со словами «Слава Аллаху» на одной стороне монеты и «Нет Бога, кроме Аллаха» — на другой.
Встречались на рынках Аравии во времена джахилийи (язычества) и в годы раннего ислама деньги Набатейского царства и Пальмиры. Попадались и самые ранние денежные знаки арабов Аравии — химйаритские: с изображениями совы (след влияния древних греков, активно торговавших с «землями благовоний») и кинжала (символ арабов Древней Аравии), а также именем царя, его полным титулом и названием города, откуда «родом» монета (21*).
Что касается названия города Йасриб, переименованного впоследствии в Медину, то, по мнению нескольких арабских историков, связано оно с человеком по имени Йасриб ибн Хузайл ибн ’Арим, род которого переселился в те места после отпадения от племени ’ад, «арабов утерянных».
Основными статьями аравийского экспорта в 1910–1912 гг., к примеру, арабы-торговцы называли шкуры домашних животных, жемчуг, кофе, финики, благовония и раковины. Пошлины в портах взимали разные. В Джидде, скажем, притом на все ввозимые в Хиджаз товары, она составляла 11 % от стоимости груза. Если он поступал в Джидду на судне из турецкого порта, то от пошлины освобождался. В Ходейде (Йемен) предметы импорта обкладывались пошлиной в 11 % (8 % брали товарами, 3 % — деньгами), а экспорта — сборами в размере 10 % (оплачивались исключительно товарами). Если грузы уходили в порты Турции, то пошлина не предусматривалась. На Бахрейне таможенные сборы на предметы ввоза — в размере 5 % от их стоимости — покрывались товарами. В Маскате и других портах Омана таможенная пошлина на импорт любых, за исключением оружия, товаров составляла 5 % от их стоимости. Ввозимое в страну оружие облагалось пошлиной в 6 %, а также дополнительными портовыми сборами в размере (в пересчете на американские доллары) 0,5–1 долл. США за единицу товара, то есть за ружье или пистолет. Единственной беспошлинной зоной (с 1850 г.), если так можно сказать, в Прибрежной Аравии являлся Аден; под таможенные пошлины там подпадали только алкоголь и табак (22).
В 1903 г., по данным британского внешнеполитического ведомства, через Аден было вывезено товаров на сумму 2 621 780 фунтов стерлингов, а через Бахрейн — 1 169 471 фунтов стерлингов. Объем экспорта через Ходейду составил 400 700 ф. ст. (в том числе 2365 тонн кофе, на сумму 151247 ф. ст.; и 977 тонн выделанных кож, на сумму 84700 ф. ст.); а через Маскат — 277580 ф. ст. Суммарный объем аравийских товаров собственного вывоза, прошедших в 1903 г. через порты Аден, Ходейда, Джидда, Маскат и Манама, оценивался в 2 573 543 ф. ст. (1909 г. — около 3 млн. ф. ст.) (23).
Рассказывая об Аравии торговой, следует отметить, что в течение продолжительного времени порты Южной Аравии служили местами оптовой торговли самыми ценными товарами Древнего мира. Из Индии через них поставляли сандаловое дерево, перец, корицу, драгоценные камни и олово; из Африки — черное дерево, перья страусов, золото, слоновую кость и рабов. Из самой Аравии (из Йемена и Омана) вывозили мирру, ладан и амбру; с острова Сокотра — алоэ и камедь драконового дерева, а из Персидского залива и Красного моря — жемчуг и кораллы (24).
Один из оживленных торговых маршрутов Аравии пролегал между Хадрамаутом, «обителью благовоний», как отзывались об этом крае сами аравийцы, и Саной с ее 10 крупными специализированными рынками. Из Хадрамаута в Сану везли ладан и мирру, кассию и индийский кардамон, зерно и масло, шерстяные одеяла и женские накидки абайи, войлок для шатров, шкуры домашних животных и перья страусов. Из Саны в Хадрамаут вывозили (речь идет о середине XIX столетия) холодное оружие, оковы для рабов, ружья и гвозди, золотые и серебряные монеты и ювелирные украшения с ними, кофе, золото и серебро, бумагу и порох, сухофрукты и табак. Транспортные расходы — «за одного верблюда в день с одним человеком и багажом при нем, не превышающим нормы установленного веса для перевозки на вьючном животном», — равнялись 3 франкам (25).
Торговый караван, передвигавшийся по землям Аравии, должен был платить племенам за прохождение их территорий установленную ими денежную сумму, либо останавливаться и торговать с ними (в этом случае плата за проход не взималась) (26).
Во главе каравана стоял раис. Им выступал один из членов артели погонщиков верблюдов, специализировавшихся на обслуживании того или иного конкретного торгового пути, хорошо знакомый с раисами аналогичных общин, работавших на других маршрутах. Все участники каравана находились под личной защитой раиса. Случалось, что человек, настигнутый в дороге теми или иными важными для него новостями, будь то семейного характера или делового, вынужден был срочно менять маршрут передвижения. Тогда его передавали, из рук в руки, как говорится, раису другого каравана. Происходило это в местах пересечения дорог, где находились ханы для отдыха. Если нужный караван к тому времени уже снимался с места стоянки, то раис посылал ему вдогонку — вместе с «клиентом» — своего слугу. Подтверждением подлинности, как теперь бы сказали, обращения о помощи служило личное оружие раиса (нож или кинжал с «гербами» рода и артели). Слуга предъявлял это оружие раису другого каравана, и излагал ему просьбу своего господина (27). Система работала безотказно.
Для того чтобы получить звание раиса, погонщику необходимо было иметь безупречную репутацию и среди членов своей артели, и всего профессионального сообщества в целом; слыть человеком честным, умным, решительным и ловким. Владеть «искусством вождения караванов» по пустыне в ночное время, ориентируясь по звездам и «запахам пустыни» (оказывается, есть и такие), «цвету и вкусу песка». Знать, «как пальцы на руке», все «караванные тропы в море песка», места расположения колодцев, стоянок для отдыха, а также «способы ухода от опасностей». Быть лично знакомым с шейхами племен, через земли которых передвигался ведомый им караван; более того, пользоваться их доверием. Обладать навыками врачевания: «умением лечения» ран, расстройств желудка, снятия лихорадки и оказания помощи при вывихах и переломах рук. Располагать набором медикаментов от укусов змей и скорпионов.
Раису в его команде подчинялось несколько наибов, то есть помощников-охранников, и секретарь-писарь (хруджа). Обязанности последнего заключались в том, чтобы должным образом, в соответствии с требованиями земель и царств, через которые передвигался караван, оформлять «свидетельства о смерти», а также информировать родных и близких умерших об их предсмертной воле. Раис лично отвечал за безопасность каждого члена своего каравана и за ущерб, причиненный его грузу. Если караван подвергался нападению, и кого-либо ранили, то раис выплачивал потерпевшему так называемую страховку (диа), заранее оговоренную и скрепленную договором, притом как за полученные раны, так и за порчу или утрату имущества и груза.
Предъявлять какие-либо претензии раису в пути строго- настрого запрещалось, вплоть до прибытия каравана в пункт назначения. В каждом из них имелись так называемые представительства артелей погонщиков, где и разбирались все жалобы и претензии, связанные с обслуживанием каравана (28).
Имущество умиравшего в пути участника каравана, включая личные вещи и груз с товарами, распродавали, а деньги, вырученные от продажи, возвращали его семье. Если ни родных, ни близких у него в Аравии не находилось, то деньги поступали на нужды мечети, прихожанином которой он состоял (29), и о чем непременно информировал раиса каравана и писаря при заключении договора.