Аравия. Прошлое и настоящее
Шрифт:
«Паломнические паспорта выдавались российскими властями и визировались турецкими консулами». Кроме этого, в Константинополе пилигримы обзаводились специальными «паломническими разрешениями турецких властей», а в Александрии и Суэце «запасались еще и египетскими паспортами». Без них паломников на египетские пароходы, доставлявшие паломников в Джидду, «просто не сажали».
Через Одессу и Севастополь выезжали в Аравию паломники из «Внутренней России и Сибири, а через Батуми — из Средней Азии и Закаспийского края».
Перевозкой паломников занимались четыре пароходных компании, в том числе «Русское общество пароходства и торговли». На судах этого общества паломники доставлялись только до Александрии. Там они передавались в руки агента пароходного общества «Магри Рини энд Компани». Оно, в свою очередь, везло паломников по железной дороге в Суэц — «для дальнейшей отправки на своих пароходах в Джидду».
В Мекке у паломников из России было три представителя. Один из них занимался лицами, прибывавшими с Кавказа, другой — мусульманами из Крыма, третий — всеми остальными. Проживали «паломники-русскоподданные» в Мекке в восьми небольших домах, купленных на пожертвования и переданных в распоряжение мусульманских общин эмигрантов из России. Многие паломники селились в них бесплатно.
Обращает на себя внимание и то место в отчете Г. Давлетшина, где говорится о «наличии в обращении в Мекке российских кредитных бумаг». По словам штабс-капитана, пользовались они там «большим доверием» и «оценивались очень высоко». Так, «за сто рублей кредитных, — сообщает Г. Давлетшин, — я получил около 90 рублей золотом». Основной денежной единицей в Мекке была в то время, по его словам, турецкая лира, а самой ходовой - голландская серебряная монета. И если «голландка» оценивалась в меняльных лавках в 11 турецких пиастров, то «русский серебряный рубль — в 12-13 пиастров».
Возвращаясь в Россию, паломники везли сувениры и подарки для родных и близких; чаще всего — запаянную в жестяные банки воду из священного источника Замзам. Мастерили такие банки-сувениры мекканские жестянщики. Они же заполняли их водой и продавали пилигримам. Дорогим подарком считался приобретенный у хранителей Каабы кусочек кисвы, то есть покрывало, закрывающего главную святыню ислама, Каабу, Дом Аллаха. Хорошим подарком считались приобретенные в Святых местах четки. Повышенным спросом пользовались четки из черного коралла. Добывали его в Красном море. Согласно данным, опубликованным в Сборнике консульских донесений за 1906 г. (СПб., 1906, с. 16), ежегодно в Мекке, Медине и Джидде «мастерами выделывалось до 2 млн штук четок, стоимостью от 8 до 32 копеек за штуку». Янтарные четки стоили намного дороже, цена на них доходила до 25 рублей за штуку.
Делясь своими наблюдениями, штабс-капитан Г. Давлетшин отмечал, что «в противоположность России», пользовавшейся «особым обаянием среди населения далекого Хиджаза», англичане «слыли» у них, «хотя и искусной, но коварной и бессердечной нацией». Им там «отводилась роль самых хитрых людей, преследующих только свои выгоды».
Проанализировав все увиденное и услышанное им во время хаджа, Г. Давлетшин делает вывод насчет необходимости «упорядочения паломнического вопроса», как такового в целом. Говорит об этой «потребности», как о «насущной и неотложной». Высказывает мнение, что, может быть, российское правительство, в силу своего «политического положения среди мусульманских народов, найдет нужным взять на себя инициативу в этом важном деле». По мнению Г. Давлетшина, целесообразно было бы иметь консулами в Джидде «русскоподданных из числа мусульман».
Совершал хадж к Святым местам в Мекке и Медине, к слову, и легендарный Шамиль. Тема эта представляется интересной и заслуживающей внимания. Разрешение на паломничество Шамилю было выдано по личному указанию императора Николая I (1870 г.). На Святой земле Шамиль и скончался (4 февраля 1871 г.). Был похоронен в Медине. Гази Магомет (Кази-Магом), один из двух сыновей Шамиля, сопровождавших его во время хаджа, в Россию не вернулся. Тем самым клятву, данную им российскому императору вместе с отцом и братом Шафи Магометом (Шафи-Магомом), «присягнувшими на верноподданство России» (26 августа 1866 г.), нарушил. Шафи-Магом, в отличие от брата-перебежчика, клятве царю и Отечеству не изменил. Поступил в конвой Его Величиства Государя Российского и дослужился до звания генерал-майора.
Шамиль, имам Дагестана и Чечни, воевавший с Россией почти четверть века, сдался главнокомандующему Кавказской армии генерал-адъютанту князю Барятинскому (26 августа 1859 г.). В депеше императору российскому Барятинский писал: «От моря Каспийского до Военно-Грузинской дороги Кавказ покорен Державе Вашей. Сорок восемь пушек, все крепости и укрепления неприятельские — в Ваших руках».
Жизнь Шамиля была полна драматических событий, тяжких лишений и испытаний, побед и поражений. Одаренный острым умом, как отмечали все воевавшие на Кавказе русские офицеры, чувством предвидения опасности и талантом военачальника, Шамиль в годы войны с Россией железной рукой удерживал в повиновении разноязычные, порой враждовавшие между собой, народы Кавказа. За непослушание на войне и неповиновение приказам, за нарушение норм и правил ислама карал беспощадно. Повинных казнил прилюдно — дабы не было никаких пересуд и кривотолков.
Был безжалостным по отношению к горцам, замеченным в связях с русскими. Предавал смерти за предательство, обман и грабеж, разбой и стяжательство. В отношениях с людьми слыл человеком прямолинейным, чуждым хитростям, верным данному им слову, щедрым и бескорыстным.
Получил неплохое образование. Выучил арабский язык. Хорошо знал Коран. Искусно владел кинжалом и саблей. Был отличным наездником.
Воюя с Россией, привечал у себя бежавших в горы раскольников. Позволял им возводить часовни и отправлять в них богослужение.
Перед законом в подвластных ему землях были равны все, без исключения. Рассказывают, что он подверг публичному наказанию (избиению палками) даже свою мать. Известно, что Шамиль ее очень любил. Просьбы матери, как того и требует Коран, внимательно выслушивал и, как правило, исполнял. Наказание ей вынес только за то, что она, по его выражению, «поддалась подкупу» — передала ему, имаму, и небескорыстно, просьбу горцев. Уставшие от войны с Россией чеченцы просили Шамиля «подумать и признать над Кавказом власть Российской империи». За содействие в передаче этой просьбы мать Шамиля будто бы получила 200 туманов, что составляло по тем временам 200 рублей, С пожилой женщины сняли чадру, и Шамиль лично нанес ей первые пять — из назначенных 100 — ударов. Когда же она после этого лишилась чувств, то остальные 95 ударов Шамиль принял на себя, приказав исполнить наказание без каких-либо послаблений.
Надо ли говорить о том, какое впечатление произвел этот поступок на горцев, каким наглядным примером верности Шамиля нормам ислама и введенным им законам стало для них прилюдное наказание Шамилем своей матери.
После приема при дворе царя в Санкт-Петербурге Шамиль отбыл на постоянное жительство в Калугу. 26 августа 1866 г. он с сыновьями присягнул на верноподданство России. Происходило это в зале Калужского Дворянского Собрания, в присутствии предводителя калужского дворянства действительного статского советника Щукина.