Аравия. Прошлое и настоящее
Шрифт:
Есть основания утверждать, что существенную лепту в успешное, с точки зрения упрочения международного авторитета Абдель Азиза, проведение Мекканского конгресса внесла делегация Центрального духовного управления мусульман СССР во главе с Р. Фахретдином (был избран заместителем председателя конгресса). «Закончившийся Мекканский конгресс, — отмечал Г.Чичерин в письме полпреду в Турции Я.Сурицу, — на котором участвовала и играла довольно крупную роль делегация ЦДУМ, дал определенно положительные результаты... — привел к дальнейшему упрочению наших отношений с Абдель Азизом Аль Саудом» (73).
Идея участия в Мекканском конгрессе мусульман из бывшего СССР исходила, кстати, от советского внешнеполитического ведомства, и жестко отстаивалась, как свидетельствуют документы, перед ГПУ и Политбюро ЦК ВКП(б) лично Г.Чичериным. В записке в Политбюро ЦК ВКП(б) от 13 февраля 1926 г. нарком писал следующее: «В прошлом году вследствие военных действий: в Аравии паломничество к мусульманским Святым местам не состоялось. В этом году во всех мусульманских странах проявляется с тем большей силой тяга к паломничеству. Хадж 1926 г. сыграет крупную политическую роль, и его уже готовятся использовать, с одной стороны, англичане, с другой стороны, антианглийские мусульманские движения...» (74).
Прогноз полностью подтвердился. Конгресс, созванный Абдель Азизом во время хаджа, превратился во всемусульманский политический форум, выступивший в поддержку Абдель Азиза и возглавленного им национально-патриотического движения в Аравии. Как следует из упоминавшейся выше записки Г. Чичерина в Политбюро ЦК ВКП(б), серьезным препятствием на пути реализации предложений Наркомата иностранных дел относительно хаджа было диаметрально противоположное мнение на этот счет органов государственной безопасности. «Следует ли вообще допускать участия мусульман из нашей страны в паломничестве 1926 г.? — Задается вопросом в своей записке в Политбюро Г.Чичерин. — Некоторые органы ОГПУ склонны мешать движению паломников из СССР. Следствием же этого, к сожалению, является то, что паломники из СССР вынуждены передвигаться контрабандным путем через Афганистан и Индию, где попадают под враждебные влияния. Коллегия НКИД [61] считает невозможным препятствовать движению паломников к Святым местам...Наоборот, находит необходимым ... направить туда под видом простых паломников влиятельных в мусульманской среде лиц, которые могли бы проводить там желательную нам политическую линию. Другими словами, предложение НКИД: не мешать хаджу, а использовать хадж» (76).
61
На заседании коллегии НКИД, где обсуждался вопрос о паломничестве граждан СССР к Святым местам в Мекке и Медине, было принято решение о целесообразности поездки в Мекку в период хаджа группы мусульманских деятелей СССР — для участия в Мекканском конгрессе и «противодействия английским проискам по вопросу о халифате» (75).
«Со всех точек зрения выгодно, — подчеркивал Г.Чичерин, — взять в собственные руки стихийное движение мусульман к хаджу, и в этих целях организовать прямые рейсы пароходов Совторгфлота в Красное море. Для расширения нашего политического влияния при проведении хаджа 1926 г. и обеспечения рентабельности рейсов наших пароходов, — отмечал нарком, — следует привлечь к использованию последних паломниками соседних с СССР стран, таких как Афганистан, Западный Китай и Персия» (77).
Суммируя соображения и предложения относительно хаджа 1926 г., изложенные в записке в Политбюро ЦК ВКП(б), Г.Чичерин делает вывод о «необходимости двух позиций для наших паломников — позиции пропаганды упразднения халифата и позиции использования хаджа для борьбы против империализма». Другими словами, логику блестящего дипломата-аналитика Г. Чичерин вновь укладывает в «прокрустово ложе» главной внешнеполитической посылки партии большевиков, сориентированной на разворачивание повсеместной борьбы с империализмом любыми средствами, на организацию пресловутой мировой революции [62] .
62
Путем направления на конгресс в Мекку специальной делегации большевики имели в виду апробировать этот форум «в качестве первого опыта использования нашего мусульманства» за рубежом для оказания влияния на «мусульманство других стран». Участие делегации советских мусульман в Мекканском конгрессе, как полагали большевики, должно было «иметь большое значение и с точки зрения опровержения слухов об угнетенном состоянии мусульманства в СССР» (78).
Оценивая роль и место Абдель Азиза в исламском мире (в свете итогов Мекканского конгресса) и прочерчивая на основании этих оценок тактику дипломатии СССР в Аравии, Г.Чичерин в качестве главного вектора советской внешней политики на Аравийском полуострове определял дружбу с Абдель Азизом Аль Саудом. «Политика Сауда, — писал нарком в письме К.Хакимову от 31 октября 1926 г., — строится в настоящее время под знаком интенсивного закрепления и расширения его международных связей» (79). «После удачной попытки — путем созыва Мекканского конгресса — наладить отношения с мусульманскими странами и обеспечить с помощью последних поддержку своим усилиям в деле закрепления независимости Хиджаза, — отмечал Г. Чичерин, — Сауд делает акцент на двух моментах: с одной стороны, продолжает интенсивную восточную политику, с другой — начинает активно выходить на международную арену. Главное внимание он обращает при этом на урегулирование отношений с западными державами. Под таким углом зрения и следует, по-видимому, — замечает Г. Чичерин, — подходить к оценке мотивов поездки его сына Фейсала по странам Европы, рассматривать ее в качестве наиболее яркой демонстрации главного содержания нового этапа в саудовской политике». Абдель Азиз, продолжает нарком, «наметив для посещения Фейсалом столицы государств, его признавших и в то же время находящихся между собой в антагонистических отношениях (Англия, Франция, СССР [63] ), тем самым вступил на путь правильной для каждого слабого восточного государства политики использования международных противоречий в собственных интересах». А именно для того, чтобы «поднять свое международное значение и создать для себя максимально выгодные условия при переговорах об урегулировании спорных или просто назревших вопросов между Хиджазом и отдельными странами Европы».
63
Несмотря на согласованные между сторонами сроки визита, эмир Фейсал в СССР не приехал, так как, находясь в Париже, заболел и прервал свое политикодипломатическое турне (октябрь-ноябрь 1926 г.). Официальный визит эмира Фейсала в СССР состоялся в мае 1932 г.
Направляя Фейсала во Францию и СССР, продолжал Г.Чичерин, Абдель Азиз «стремится, по-видимому, также к тому, чтобы подчеркнуть в глазах всех стран и мусульман всего мира независимость своей политики в отношении Англии» (80). Отсюда, как представляется, и указания наркома К. Хакимову, чтобы, «наряду с линией на выдерживание нами в Аравии джентльменских, насколько это можно, отношений с Англией, искать возможности сближения и даже координации действий с Францией, а также с Италией и США».
«Мы очень мало знаем о политике Франции по отношению к аравийским делам; между тем, это имеет для нас весьма серьезное значение, — отмечает Г.Чичерин в инструкции К.Хакимову. — Повсеместно наблюдаются глубокие антагонизмы между Францией и Англией, хотя эти антагонизмы нередко прикрываются... видимостью якобы тесной дружбы. Оба соперника предпочитают идти вместе ценой взаимных уступок, чем идти на колоссальные опасности и жертвы разрыва. Как отражается эта общая схема в аравийских делах, нам было бы весьма желательно знать..., чтобы выяснить себе, нет ли возможности для нас до некоторой степени координировать здесь действия с Францией» (81). Хотя в настоящее время, продолжает Г.Чичерин, «Франция, судя по всему, и не может быть для Сауда серьезной опорой в его противостоянии английскому давлению, положение может измениться и подтолкнуть Париж к более решительному, чем в данное время, отстаиванию французских интересов на Востоке в противовес английским. У нас нет оснований, — резюмирует Г. Чичерин, — ставить палки в колеса между Саудом и Францией. Напротив, в таком сближении мы, скорее, заинтересованы» (82).
Советская дипломатия, как свидетельствуют приведенные выше архивные документы, содействовала, в меру имевшихся тогда у Москвы возможностей, прорыву в отношениях Абдель Азиза с США и Францией.
Серьезное внимание в политике Абдель Азиза Аль Сауда в 1930-е годы уделялось урегулированию отношений с крупными странами Арабского Востока, находившимися в зависимости от Англии, и в первую очередь с Египтом, Ираком и Трансиорданией. Реакция Москвы на это была однозначно позитивной.
Основная задача советской дипломатии в Хиджазе после Мекканского конгресса заключалась в том, как отмечал Г. Чичерин в письме К. Хакимову от 31 октября 1926 г., чтобы «всемерно содействовать упрочению позиций Сауда». «Что касается сформулированных Вами ... пунктов практических задач по укреплению Сауда (способствовать дружбе между Саудом и Яхьей..., толкать его на мирную политику в отношении всех соседних стран..., поддерживать Сауда через наше мусульманство), то не следует ли несколько дополнить их. Мы должны: 1) удерживать Сауда от вступления в Лигу и 2) в очень осторожной форме и исключительно под политическим углом советовать ему занять менее непримиримую и менее догматическую политику в вопросе о религиозных разногласиях между ваххабитами и мусульманством других толков. Такие мероприятия Сауда, как принуждение шиитов Эль-Хасы молиться под руководством ваххабитских имамов (если верить сообщению «Мончестер Гардиен») могут значительно затруднить примирение шиитских стран с Саудом» (83).
Позиция советской Москвы в отношении Абдель Азиза, как видно из приведенных выше архивных материалов, была в целом корректной, более того, сориентированной на укрепление его авторитета и престижа в мусульманском мире. Акцент Г. Чичерина в рекомендациях К. Хакимову на оказание поддержки Абдель Азизу «через наше мусульманство» далеко не случаен, «Теологическая резкость ваххабитов», отмечал Г. Чичерин, их предельно негативное отношение к другим школам и течениям в исламе, трансформировавшееся на практике в грубое притеснение последних, — все это вызывало резко негативную реакцию в исламском мире, сужало возможности Абдель Азиза для политического маневрирования в отношениях с Англией.
Так, Всеиндийская мусульманская конференция, состоявшаяся в сентябре 1926 г. и собравшая представителей почти всех мусульманских организаций Индии, решительно осудила «проявление ваххабитами нетерпимости к остальным толкам». Более того, заявила, что «индийские мусульмане не признают Сауда королем Хиджаза и требуют восстановления хиджазского независимого правительства». В одной из резолюций конференции содержался даже призыв к мусульманам Индии «воздержаться от совершения хаджа до тех пор, пока в Хиджазе не будет обеспечена свобода отправлений религиозных обрядов для всех мусульман». Решено было направить делегатов конференции в другие мусульманские страны — «для пропаганды против Сауда» и координации действий в целях оказания на него соответствующего воздействия (84). Таким образом, отчетливо проявилась, как отмечал Г. Чичерин, «крайне опасная для Сауда тенденция» — тенденция сближения (не без участия англичан) различных течений среди мусульман Индии и, возможно, других стран, на почве недовольства нетерпимым отношением ваххабитов к другим течениям в исламе.
В аналитических материалах НКИД того времени делался вывод о том, что «содействие достижению компромисса между Саудом и мусульманами Индии больше отвечает интересам СССР, чем перспектива концентрации антисаудовских тенденций в исламском мире вокруг Каира». Иными словами, отчетливо прослеживалась линия советской дипломатии на оказание всемерной помощи Абдель Азизу в «преодолении вставших перед ним серьезных трудностей религиозного характера». Ярким подтверждением тому — практическое содействие советских дипломатии сужению рамок антиваххабитской компании в Персии (1926 г.). «К настоящему времени, — отмечается в одном из писем Г.Чичерина полпреду К.Хакимову, — нам удалось добиться в Персии некоторого перелома в антиваххабитской кампании, притупить антиваххабитские настроения среди шиитского населения этой страны». Способствовала этому, как свидетельствуют документы АВП СССР, и в немалой степени, «заинтересованность Реза-шаха в ослаблении клерикалов, пытавшихся нажить себе на акциях ваххабитов политический капитал» и усилить, таким образом, свои позиции во внутренней политике Персии (85). Как бы то ни было, но Москва и здесь выступила на стороне Абдель Азиза Аль Сауда, и в трудную минуту вновь протянула ему руку помощи.