Арена
Шрифт:
Первым проснулся Александр — от раздирающей голову боли. Никакое даже самое чудовищное похмелье не могло сравниться с этой пыткой. Некоторое время он лежал, гадая, почему вокруг так темно, и только потом сквозь шарф разглядел мерцающие на небе звезды. Отрывочные воспоминания постепенно возвращались к нему. Все-таки он оказался прав: спутник наблюдения не мог смириться со столь наглым и вызывающим применением лазерного оружия в прямое нарушение Закона изоляции. И принял адекватные меры.
Трошин непослушными руками стянул с себя шарф, укрывавший лицо, и огляделся. Люди лежали вповалку, утопая в снегу, как в самой лучшей пуховой перине. Саша, пристроив шарф на место,
Второй раз он очнулся, когда первые лучи солнца уже пробивались сквозь ветви деревьев. Краем глаза заметив движение, освободил от шарфа лицо. Осторожно, морщась от боли, сел. Голова почти прошла, но тело ломило по-прежнему. Вспомнил один из стоп-кадров — тот, где над ним зависло падающее дерево. «Оно все-таки упало… — подумал Трошин и вздохнул. — Не иначе как Лигов потом надо мной колдовал…» Теперь он очень хорошо понимал, что чувствовал после инопланетного лечения Одинцов. С другой стороны, лучше скрипеть зубами от боли, чем вообще ничем не скрипеть.
Постепенно поднялись все. Можно было двигаться дальше. Сон на снегу оказался на удивление целебным. Даже измученный Борис выглядел неплохо, а остальные и подавно. Лигов, по своему обыкновению бормоча ругательства на незнакомом языке, поднялся, пошатываясь, но тут же сел в сугроб. И только когда остальные, наскоро перекусив предусмотрительно захваченными с собой «сникерсами», были готовы двигаться дальше, кряхтя принял вертикальное положение и на заплетающихся ногах пошел вслед за всеми.
Поздним вечером, когда вся Команда уютно расположилась на даче Борькиного приятеля, когда в камине весело трещали дрова, а на столе стояло достаточно закуски, чтобы удовлетворить даже совершенно потрясающий аппетит Петра, приступили к разбору полетов. Было решено, что Саша сделал глупость: стрелять надо было с гораздо большей дистанции, поскольку оптика позволяла, а после этого драпать как можно быстрее. Также постановили, что капитан — умница, поскольку его идея сработала, и саарт больше не представляет угрозы. Затем мужчины, при молчаливом согласии Лики, пытались обсудить — что дальше. Теперь, когда угроза со стороны саарта миновала, следовало выяснить, кто за всем этим стоит.
— Определенно Штерн, — мрачно заявил Борис. — Одного не могу понять: зачем оно ему надо? Зачем? И вообще, в его поведении много странного. По сути, мы до сих пор не имеем ни малейшего представления, кто он такой.
— Разве вы этого не знаете? — удивленно поднял на Бориса глаза Лигов. — Странно…
Рука Александра замерла над куском колбасы:
— Чего это мы еще не знаем?
Лигов несколько мгновений переводил взгляд с Саши на Бориса, Евгения и обратно. Затем с легкой заминкой пробормотал:
— Ну… я думал, вы знаете… Штерн — он же… он далатианин…
— Он нам ничего не говорил. А какая, собственно, разница?
Дан сокрушенно покачал головой:
— Так вы не знаете, на кого работали? Далатиане — хозяева Земли.
ГЛАВА 10
Пауза явно затянулась. Наконец у Трошина прорезался голос:
— Что значит — хозяева?
В ответ Лигов лишь пожал плечами, как будто речь шла о вещах вполне обыденных и, можно сказать, банальных.
Тоном отца, объясняющего малышу, почему солнышко всходит и заходит, он продолжил:
— Ваша планета стала предметом Спора в… по вашему летоисчислению — в 1887 году. Спор выиграли далатиане, одна из рас, присоединившихся
— И чем же занимаются далатиане на Земле? — спросил Борис, недобро прищурившись. На скулах его заиграли желваки.
— Ах, перестаньте изображать возмущение, — отмахнулся Дан. — Можно подумать, есть принципиальная разница в том, кто на самом деле стоит у руля ваших государств. Я не знаю, чем именно занимаются далатиане, мне известно одно — они не нарушают те законы, за исполнением которых я обязан следить. И потом, может быть, благодаря им вы сейчас имеете то, что имеете. Уровень развития… Еще лет сто-двести — и вы, возможно, получите право вступить в Ассамблею.
— А что они имеют с этого?
Лигов отвел глаза. Было совершенно очевидно, что говорить ему не хочется.
— Не знаю…
Внезапно в кармане у Петра запищал мобильник. Он поднес трубу к уху, выслушал короткое сообщение, нахмурился.
— Борис, тут есть телевизор? — спросил он.
— Есть конечно.
— Мне посоветовали его включить. — В голосе Петра звучали нотки растерянности. — И еще приказали вырубить мобилу. Навсегда.
— Ладно… Давай посмотрим.
Старенький, видавший виды «Фунай» стоял в соседнем помещении, служившем хозяину дачи спальней. По всей видимости, тот был большим любителем смотреть телевизор лежа. На комнатной антенне телевизор работал неважно, но, несмотря на рябь, слышимость была отличной.
— … Милиция просит помочь… — вещала с экрана молоденькая дикторша, поминутно поправляя очки. Голос ее дрожал от волнения — то ли искреннего, то ли профессионально наигранного. — Разыскивается группа особо опасных преступников. К сегодняшнему дню на их счету более тридцати жизней. Сейчас вы видите на экране их фотографии…
Почему-то Саша совсем не удивился, узрев на экране свой портрет. Не какой-нибудь там уродский фоторобот, а нормальную фотографию. Он даже знал, откуда она — со средней полки шкафа, где лежали пачками снимки, которые никак не доходили руки разложить по альбомам. Его фотографировала Леночка — редчайший случай, когда ее «творение» оказалось очень даже приличным.
«Трошин Александр Игоревич. Разыскивается за многочисленные убийства, в том числе иностранцев и женщин. Вооружен. Приметы…»
Фотография на экране сменилась.
«Угрюмов Михаил Алексеевич, бывший сотрудник МВД, обвиняется в убийствах, вооруженных нападениях, в том числе с целью захвата автотранспорта…»
Следующий кадр.
«Данилов Петр Григорьевич, руководитель детективного агентства „Видок“. Разыскивается за убийство…»
Один снимок сменял другой. Здесь были они все — кроме, разумеется, Лигова. Даже Игорь-длинный, следы которого никак не отыскивались. Даже Ниночка, которой инкриминировались какие-то совершенно дикие деяния — типа распространения наркотиков… А девушка говорила и говорила дрожащим голосом, перечисляя все новые и новые злодеяния, совершенные группой, которую сейчас разыскивали все сотрудники милиции Москвы, спешно поднятые по тревоге.