Архимед Вовки Грушина
Шрифт:
— Эй, кто тут есть? Что за драка?
Лошадь остановилась. Ирина выпустила мальчишку, и он убежал, не переставая реветь.
— Что за драка, спрашиваю? Ну! — повторил тот же голос.
Мы увидели, что перед нами, загораживая дорогу, стоят двое каких-то парней: один высоченный и широкоплечий, другой хоть и поменьше, но все же на голову выше каждого из нас.
— Кого вы тут бьете? За что вы его? — спросил высокий.
Он чиркнул спичкой и прикурил папиросу. На голове его был вязаный берет, а из-под берета на левую бровь свисал длинный мокрый чуб. Голова другого парня была закрыта от дождя пиджаком.
— Мы… мы вовсе его не бьем, — сказала Ирина.
— Мы даже, совсем его не бьем, — повторила Зюлейка. — Мы только просили его показать нам дорогу до Пустой Сторожки, а он не хочет.
Парень с пиджаком на голове недоверчиво хмыкнул.
— Видно, хорошо просили! На весь лес орал. Сами-то откуда?
Ирина сказала, что мы обоз пионерской колонны.
— А везете чего? — спросил длинный.
Мне такой вопрос не очень-то понравился. Мы с Ириной промолчали. Но Зушка сдуру выболтала все:
— Везем? Ну, всякое продовольствие: картошку, масло, сахар, консервы…
Высокий пыхнул папиросой, и я увидел, что он подмигивает товарищу большим черным глазом.
— Во, Коза! Это закуска! Не то что у тебя…
— Да, Филька, это в самый бы раз!
Парни замолчали, словно в раздумье. Я понял, что надо действовать.
— Но! Но, пошла!
Я ударил клячу хворостиной. Та двинулась вперед. Мне показалось, что Филька сейчас остановит ее, но он шагнул в сторону, уступая нам дорогу.
Наверное, с минуту мы шли молча, прислушиваясь и оглядываясь назад. Никто нас не догонял. Наконец Зюлейка тихо сказала:
— А что? И прекрасно могли бы ограбить.
— Нужно было тебе болтать! — проворчала Ирина. — «Чего везете?» — «Ах, пожалуйста, и сахар, и масло, и…»
— Эй, обоз! — закричал Филька.
Скрывать не буду: я со страху чуть не попал под колесо телеги.
— Погоняй, погоняй, Митя, — зашептала начальница обоза.
Я и так уже нахлестывал клячу изо всех сил, но она только чуть-чуть прибавила шагу.
— Эй, обоз, погоди! — снова закричал Филька, и мы услышали, как он тяжело шлепает по лужам, догоняя нас.
Зюлейка, шедшая рядом со мной, споткнулась, упала и молча поднялась. Я выронил из рук хворостину.
— Да что вы, маленькие, в самом деле? — сердито сказал Филька, поровнявшись с нами. — Тррр!
Лошадь опять остановилась. В этом месте дорога пересекала небольшую поляну. Здесь было светлее. Я опять разглядел Филькин чуб и два больших черных глаза с блестящими белками. Он смотрел прямо на меня.
— Вы куда идете-то?
— В Пустую… сторожку идем, — еле выдавил я.
— Заворачивай назад!
Ира отошла в дальний конец полянки и оттуда сказала:
— По… почему это назад?
— Потому! Пустая сторожка — в той стороне. Заворачивайте!
Я вспомнил, как мальчишка крикнул нам: «Прямо!» Мне стало ясно, что Филька врет.
— Ничего подобного, — сказала Ирина. — Вовсе не в той стороне.
— Да что, я с вами цацкаться здесь, что ли, буду! Коза! Действуй!
Коза, который тоже подошел к нам, взял клячу под уздцы и стал поворачивать ее.
Мы с Зушкой стояли не шевелясь. Ирина сказала откуда-то из-за кустов:
— Вы не имеете права… Вы знаете, что вам за это будет!..
— Я тебе дам «будет»! — протянул Филька. — Поговори у меня!
— Чудной народ! — сказал Коза, возясь с лошадью. — Им одолжение, так сказать, делают, а они…
— Не надо нам никакого одолжения! Мы сами знаем, куда итти.
Коза что-то шепнул Фильке. Оба засмеялись. Потом Филька громко проговорил:
— Ну и пускай!.. Эй, обоз! Вы теперь не очень-то разоряйтесь. Вы теперь вроде как в плен попали.
Парни, опять рассмеялись и пошли по дороге в обратную сторону, ведя за собой лошадь. Что нам осталось делать? Мы поплелись за телегой, держась, на всякий случай, подальше от нее.
Мы так растерялись, так были взволнованы, что долго не говорили ни слова. Было попрежнему темно, мы то и дело спотыкались о корни деревьев или оступались, попадая ногами в размокшие глубокие колеи дороги.
Скоро мы вышли на просеку, пересекли то место, где полчаса назад искали дорожный знак. Затем дорога опять углубилась в лес.
— Грабители? Да? — тихо сказала Зушка.
— Нет. Феи добрые, — ответила Ирина.
— А может быть, и никакие не грабители, — сказал я. — Если бы они хотели нас ограбить, могли бы и там это сделать. Зачем им таскаться с нами по всему лесу?
— Очень понятно: хотят в глухое место завести.
Я ничего не мог возразить. Мне показалось, что Зушка права. Дорога, по которой мы теперь шли, походила на тоннель, узкий и темный. Если раньше сквозь ветки хоть изредка виднелось мутное небо, то сейчас над нашими головами было черным-черно.
Ирина сказала:
— А может быть, просто хулиганы. Поводят-поводят, возьмут немного консервов и отпустят.
Парни впереди о чем-то разговаривали, иногда чему-то смеялись. Мы ускорили шаги, догнали обоз и стали слушать их разговор.
— Ну, а дальше что? — спросил Филька.
— Дальше, стало быть, так: Нюрка ревмя ревет: «Жалко, говорит, он такой молоденький да такой хорошенький, пожалей ты его». У меня и у самого на сердце кошки скребут, да что делать? Денег ни гроша. Хочешь — не хочешь, а решайся. Отослал Нюрку к соседям, а сам хожу по двору и трясусь. Ни разу в жизни такими делами не занимался. Потом все-таки набрался духу и пошел к нему. Вхожу — топор за спиной прячу… А он встал и на меня смотрит, будто догадался! Сжал я зубы, да ка-ак трахну его… и бежать! Сегодня весь день он мне мерещится…