Архимед Вовки Грушина
Шрифт:
— Чудак! — засмеялся Филька. — Позвал бы меня. Я б его быстро!
Мы больше не слушали. С нас было довольно. Мы остановились, дали парням уйти с телегой метров на двадцать вперед и только после этого двинулись дальше, еле передвигая ноги.
— А… а нас они почему-то не трогают, — прошептала Зушка. — И даже не следят.
— На что мы им нужны! Им продукты нужны, — ответила Ирина.
Черный тоннель, по которому мы шли, неожиданно кончился. Мы увидели перед собой узкую спокойную речку, над ней — небо с рваными тучами и звездами между ними. Дорога свернула вправо и пошла вдоль берега. Здесь было намного светлей, и мы смогли еще больше отстать от телеги, не теряя ее из виду.
— Уж лучше бы они нам чего-нибудь сделали! — вздохнула Зюлейка.
— Это почему же лучше?
— Потому что если бы кто-нибудь из нас пострадал от них, так у нас было бы хоть оправдание, а теперь нас спросят: «Где телега? Где лошадь? Где продукты?» — «Какие-то дяди забрали». — «Как так „забрали“?» — «Взяли лошадь под уздцы и увели». — «А вы что делали в это время?» — «А мы смотрели».
После этого мы долго шли, не говоря ни слова. В одном месте река делала петлю. Обогнув ее, мы увидели далеко впереди на противоположном берегу высокий черный холм, поросший не то кустарником, не то лесом. На вершине его мерцал красноватый огонек. Я заметил, Что Ирина как-то странно поглядывает то на этот огонек, то на нас с Зюлейкой, то на телегу, которая темным пятном колыхалась впереди. Вдруг повариха остановилась и, тронув меня за рукав, прошептала:
— Митя! Ты хорошо плаваешь?
— Плохо. А что?
— Я хорошо плаваю, — шепнула Зушка.
— Речку переплывешь?
— Переплыву. А зачем?
— Прыгай в воду и плыви. Видишь впереди огонь? Значит, там люди. Проберись к ним и позови на помощь.
— А вы? — тихо спросила Зушка.
— А мы пойдем дальше. Будем следить.
Зушка больше не задавала вопросов. Она даже тапочки не сняла. Она сошла с дороги, села на край берега, поросший травой, и, как была, в короткой юбке, белой кофточке и пионерском галстуке, соскользнула в темную воду.
Ни всплеска, ни шума… Только блестящие полоски пошли по воде.
Мы с Ириной продолжали свой путь. Мы шли и все время оглядывались. Нам хорошо были видны Зушкина белая кофточка и черная голова. Вот помощница повара подплыла к кустам, росшим на том берегу. Вот она ухватилась за ветки и стала вылезать из воды. Речка была такая узкая, что мы ясно слышали, как стекает вода с одежды помповара. Вот Зушка скрылась в кустах. По слабому шуму мы догадались, что она идет очень быстро, обгоняя нас.
— Эй, обоз!
Мы с Ириной остановились как вкопанные. Шум в кустах на том берегу утих. Заглядевшись на Зюлейку, мы не заметили, что телега остановилась, и подошли к ней так близко, что чуть не наткнулись на нее.
— Где вы там? Обоз! — Филька оставил лошадь и неторопливыми шагами направился к нам.
Я понял, что все пропало, что нам теперь не удрать. Как видно, поняла это и старшая повариха. Она закусила губу и сложила руки на груди. Можно было подумать, что она уже приготовилась к смерти и спокойно ждет ее. Я тоже постарался сделать решительное и бесстрастное лицо, выставил вперед одну ногу, но она у меня начала так дрожать, что пришлось убрать ее обратно.
Филька остановился в двух шагах от нас.
— А где подружка-то ваша, которая с вами была? — спросил он.
Ирина помолчала, поболтала зачем-то опущенной рукой и наконец ответила каким-то хриплым, не своим голосом:
— Там где-то…
— Там, говоришь? Ну-ну! Так вот слушайте, ребята. Видите бугор на том берегу? Это и есть Пустая сторожка. Видать, это ваши пионеры костер жгут. Вы только чуток вперед пройдите, там брод будет — через речку перейти. Ну, а нам сюда. Счастливо!
И наши «грабители» стали удаляться по тропинке, которая вела вправо от дороги.
Несколько секунд мы стояли, как истуканы. Потом Ирка опомнилась и закричала:
— Спасибо!
— Спасибо! — крикнул и я.
— Не за что! — отозвался Коза. — Эй, погоди! Соль! Про соль забыл! — Он повернулся и побежал обратно к нам. — Ребята! Сольцы щепотку не одолжите? Такое, понимаешь, дело… Теленка сегодня зарезал. Дружка на ужин пригласил, а соли нет. Забыл купить.
Ирина забралась на воз, подняла брезент и насыпала Козе целую пригоршню соли. Когда парень ушел, она громко позвала:
— Зушка-а!
— Ау! — откликнулись с того берега.
— Ты слышала?
— Все слышала, — ответила помповара грустным голосом.
— Плыви назад!
Зушка переплыла реку, вылезла из воды и, словно кого-то утешая, проговорила:
— Что ж! Мы не знали, что они не настоящие бандиты… А если бы они оказались настоящими, мы все равно спасли бы телегу и лошадь.
Больше приключений у нас не было. Скоро мы добрались до брода. Дорога обрывалась у самой воды. За рекой возвышался пригорок, на нем горели костры и бегали наши пионеры.
— Пришли! — вздохнула Зюлейка.
Я повел клячу в воду.
На середине реки, когда вода мне стала по пояс, кляча остановилась.
— Но! — сказал я негромко.
Но лошадь не двигалась. Ира и Зушка навалились на телегу сзади. И это не помогло. Кляча повертывала голову, смотрела на нас и не сходила с места.
— Устала, — сказал я. — Подождем немного, сама пойдет.
Мы забрались на воз и сели там, мокры и продрогшие.
— И все-таки мы выполнили свой долг! — ляская зубами, проговорила Зушка.
— Сережа! — крикнул кто-то в кустах на берегу.
— Здесь они, тут!
— Где — тут?
— В речке сидят!
— Как так в речке?
— А я почем знаю!
Мы услышали радостные крики на пригорке:
— Обоз нашелся!