Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
Поискав предмет, ударивший в стену у меня за спиной, я обнаружил то, что менее всего ожидал увидеть здесь: маленький дротик с оперением из экзотических, желтых с розовым отливом птичьих перьев. Я выдернул дротик из стены. Наконечник у него оказался сделан не из металла, а из кости, перепачканной чем-то красным или темно-коричневым. Почему-то я сильно сомневался в том, что это мастика для мебели.
Отравленный дротик для духового ружья. На меня покушались, и не раз — но, пожалуй, еще ни разу столь экзотическим оружием. Почти смешно, право слово. Кой черт убивать кого-то в наше время отравленным
Из брошенной на стол трубки доносилось слабое жужжание. Я взял со стола пластиковую трубочку из-под Артуровой сигары, сунул в нее дротик и закупорил, прежде чем подобрать трубку.
— Гарри? — тревожно спрашивала Мёрфи. — Гарри, у тебя все в порядке?
— Отлично, — заверил я ее. — И похоже, я напал на верный след.
— Что случилось?
Я поднял прозрачную пластиковую трубочку и пригляделся к дротику. На острие темнели потеки желеобразного яда.
— Вышло не слишком ловко, но мне кажется, меня только что пытались убить.
Глава четырнадцатая
— Уходил бы ты оттуда, Гарри.
— Да нет, Мёрф, — возразил я. — Послушай, скорее, кто-то просто пытался запугать меня — иначе воспользовались бы пистолетом. Так ты можешь поднять для меня те записи?
— Если они открыты для пользования, — ответила она. — Но разница во времени работает на нас. Что ты надеешься откопать?
— Много чего, — сказал я. — Вся эта история пованивает. Но трудно сложить мозаику, когда недостает стольких деталей.
— Звони, если узнаешь что-нибудь, — попросила Мёрфи. — Магическое или нет, покушение входит в компетенцию полиции. Это моя работа.
— Кто бы спорил, — согласился я.
— Береги свою задницу, Булльвинкль.
— Всегда. Еще раз спасибо, Мёрф.
Я положил трубку и перевернул еще несколько страниц Артурова альбома, не ожидая увидеть ничего, кроме газетных вырезок. Однако на самых последних страницах мне повезло. На них он приклеил большие глянцевые цветные фото — три женщины, и двоих я узнал.
Подпись под первой фотографией гласила: "СТВОЛЫ ЭЛИЗАБЕТ". На фото красовалась Мэдж, первая жена Геносы. На вид я бы дал ей лет двадцать пять, и она была практически раздета. Роскошные волосы ее имели здесь неестественно алую окраску, и пряди их производили впечатление высеченных из камня. Макияж, должно быть, пришлось снимать циклевальной машинкой.
Следующая подпись, "ВОРОНИЙ БАРХАТ", стояла под фотографией воинственного вида, опять же почти голой брюнетки, которую я не знал. Сложением она напоминала женщин с обложек журналов по бодибилдингу — все мускулы налицо. Впрочем, несомненная физическая сила достаточно сочеталась в ней с женственностью, чтобы она производила впечатление скорее хорошенькой, чем угрожающей. Стрижку она имела короткую, мальчишескую, и на первый взгляд она показалась мне просто славной — только взгляд у нее оставался очень уж неулыбчивым, haughty. Экс-миссис Геноса номер два, предположил я. Он называл ее Люсиль.
Последняя фотография изображала, разумеется, третью бывшую миссис Геноса. Она была подписана "ТРИКСИ ВИКСЕН", но кто-то написал поперек ее жирным черным маркером: "ЧТОБ ТЕБЕ ГНИТЬ В АДУ, СВИНЬЯ". Автографа автор надписи не оставил. Круто. Мне даже интересно стало.
Я перелистал альбом еще раз, но ничего нового не увидел. Я подумал, не повторить ли мне это еще раз на всякий случай и сообразил, что просто оттягиваю неизбежный выход на съемочную площадку. Ну, да, там, возможно имеют место голые девушки, проделывающие всякие интересные штуки. А я прожил без всего этого достаточно долго, чтобы это представляло для меня еще больший интерес. Но для удовольствия от таких вещей имеются соответствующие время и место, и уж во всяком случае, не при скоплении людей с кинокамерами.
Однако же, блин, профессионал я, или где? Работа есть работа. Я не смогу защитить никого, не находясь рядом. И источника темной, разрушительной злобы я тоже не смогу вычислить, если не разберусь в происходящем. А для этого мне необходимо наблюдать, задавать вопросы — желательно, так, чтобы никто не догадался, чем я занимаюсь на самом деле. Поступить так было бы умнее всего, профессиональнее. Да, именно так: исподволь беседовать с людьми, пока символы чувственной красоты будут заниматься этим в лучах прожекторов.
Вперед! Я собрал — по крохам, так сказать — свое мужество, осторожно выскользнул из кабинета и по неярко освещенному коридору прошел в студию.
Там оказалось неожиданно много людей. Даже просторное помещение студии производило впечатление битком набитого. У каждой из четырех камер стояло по два человека, и еще несколько стояли на этаком подобии строительных лесов, на которых размещались прожектора. Группа людей хлопотала над ярко освещенными декорациями, состоявшими из нескольких панелей, изображавших старую кирпичную стену, пары мусорных контейнеров, мусорной же урны, нескольких складских поддонов и произвольно накиданного хлама. В центре всей этой сумятицы стояли Артуро и джинсово-фланелевая Джоан — точнее, не стояли, а переходили, негромко переговариваясь, от камеры к камере. Похожая на нескладного жеребенка Инари следовала за ними по пятам, делая заметки в блокноте. За ней забавно семенил колчеухий щен, привязанный вместо поводка розовой бечевкой к петле ее джинсов. Щенячий хвост восторженно вилял из стороны в сторону.
В конце концов, мне ведь полагалось заниматься обязанностями ассистента, так? Поэтому я подошел к Геносе. Щен увидел меня и радостно атаковал мой башмак. Я нагнулся и почесал его за ухом.
— Что я должен делать, Артуро?
Он кивнул в сторону Джоан.
— Держитесь при ней. Она покажет вам все лучше любого другого. Наблюдайте, спрашивайте.
— О'кей, — согласился я.
— С Инари вы уже познакомились? — спросил Артуро.
— Столкнулись полчаса назад.
Девушка улыбнулась и кивнула.
— Он мне понравился. Забавный такой.
— Внешность — это еще не все, — заметил я.
Инари рассмеялась, но осеклась, когда в кармане ее джинсов что-то забибикало. Она сунула руку в карман и достала дорогой мобильник размером с пару почтовых марок. Я наклонился и взял щена на руки, а Инари развязала свой самодельный поводок, прежде чем отойти от нас на несколько шагов, прижимая телефон к уху.
Какая-то женщина в развевающейся юбке и фермерской такой блузочке со встревоженным видом ворвалась в студию и почти бегом направилась к Артуро и Джоан.