Аристократ на отдыхе. Том седьмой
Шрифт:
— Но таких в твоем окружении нет? — уточнил я.
— Есть, — неожиданно сказал отец Иннокентий. — Недавно прибился к храму один блаженный. Прихожане его подкармливают, да и я тоже. Кажется, он — Видящий маг.
— Кажется? — удивился я. — А он сам что говорит? Как его зовут, где живет?
— Да кто же его знает, — священник пожал широкими плечами. — Он ничего не говорит, кроме одного слова. Блаженный он, говорю же.
— А что за слово? — заинтересовался я.
— Призраков все время
— Он у тебя дома бывал? — спросил я. — Аномалию твою видел?
— Бывал, — кивнул отец Иннокентий. — Я его как-то обедом хотел накормить. Но он когда аномалию увидел, закричал и убежал. Я думал, исчезнет. А утром пришел в храм — он там. Только меня с тех пор сторонится.
— А где он сейчас?
— В храме, наверное. Он как с утра в храм приходит, так только вечером и уходит.
— Мне нужно с ним поговорить, — кивнул я. — И с этим учителем музыки тоже.
— Ты думаешь, кто-то из них Авессалома увел?
Я снова взглянул на отца Иннокентия. Но он и в самом деле ждал моего ответа.
— А какие еще варианты? — сказал я. — Демон мог исчезнуть из аномалии только при помощи человека. Но тут странно другое. Скажи, отец Иннокентий, ты никогда не воплощал Авессалома в себе?
— Нет, — твердо ответил священник.
— А почему? — уточнил я.
Священник неожиданно замялся. А я спокойно ждал, что он ответит.
— Грех это, Никита Васильевич, — наконец, ответил священник.
При этом он говорил почти шепотом.
— А чего ты шепчешь? — улыбнулся я.
— Ну…
Я заметил, что на щеках отца Иннокентия появился легкий румянец смущения.
— Не хочу, чтобы твои демоны меня услышали. Хотя, это глупость. Понятно же, что они все слышат.
— Слышим, — подтвердил Ксантипп. — Знаешь, Никита, а это не такой уж симпатичный человек, как нам показалось вчера. Может, не будем ему помогать?
— Да ладно тебе, — рассмеялся я. — Не все одаренные мечтают быть Одержимыми. Привыкай к этому, Ксантипп. Кроме того, Авессалома все равно нужно найти.
— Да, об этом я не подумал, — признал демон Воды. — А у священника есть и другие достоинства. Он делает отменный кальвадос.
— Вот именно, — согласился я.
— Как думаешь, может он нас угостит? Я бы не отказался от рюмки-другой.
— Посмотрим, — ответил я.
Отец Иннокентий поглядывал на меня с плохо скрываемым любопытством. Наверняка он догадался, что я общаюсь со своими демонами. Но подслушать, о чем мы говорим, не мог.
— Скажи, отец Иннокентий, а Авессалом никогда не уговаривал тебя воплотить его? — спросил я.
— Нет, — нахмурился священник. — Ему бы это и в голову не пришло. А почему ты
— Потому что задавать разные вопросы — это моя работа, — улыбнулся я. — Сейчас я действую не как губернатор, а как ликтор.
— Понятно, — успокоился священник.
— Все же, вы с Авессаломом обсуждали возможность воплотить его в тебя?
— Конечно, — кивнул отец Иннокентий. — Я рассказывал Авессалому про Одержимых. Сказал, что не понимаю таких людей, которые готовы воплотить в себя демона, лишь бы усилить свой магический дар. Сказал, что их жизнь — сущее мучение. Им приходится принимать порошок магоцвета, чтобы держать демона под контролем.
— А что сказал Авессалом?
— Он согласился со мной. Мы решили, что ему лучше мирно жить в своей аномалии, выращивать яблони и читать святые книги. Авессалом был вполне доволен этим.
— Вы оба решили очень правильно, — одобрил я.
Я не стал раньше времени расстраивать отца Иннокентия. Не сказал ему, что люди очень редко похищают демонов. Намного чаще демоны сами хотят воплотиться в человека.
Вместо этого сменил тему.
— Скажи, учитель музыки приходит к тебе каждый день?
— Нет, — ответил священник. — Два раза в неделю.
— А когда он приходил в последний раз?
— Три дня тому назад.
— И твой демон пропал в тот же день?
— Да.
— Это подозрительно, святой отец. А когда учитель снова должен прийти?
— Сегодня. Думаю, он уже занимается с детьми.
— Вот и отлично. Тогда я с ним поговорю. Долго нам еще ехать?
— Почти приехали, — ответил священник, сворачивая на узкую улочку, застроенную добротными деревянными домами.
Он остановил машину возле высокого деревянного забора. Забор был сплошной, и выше человеческого роста — так просто через него не заглянешь.
Я вылез из «колесницы» и неторопливо пригляделся к соседним домам.
Дома были крепкие. В один или два этажа — над пожелтевшими кронами яблонь поднимались двускатные крыши.
С первого взгляда было понятно, что люди здесь живут спокойно и размеренно. Наверняка отлично знают друг друга, здороваются при встрече и говорят о погоде.
Чтобы проверить эту догадку, я спросил отца Иннокентия:
— Ты всех своих соседей знаешь?
— Конечно, — кивнул отец Иннокентий. — Слева второй год живет уездный писарь, он снимает дом у вдовы майора Ромоданова. Сама вдова живет в Холмске, у нее от мужа осталась служебная квартира. Справа — купец Великий. Забавная фамилия. Ты, Никита Васильевич, наверное видел в Холмске его лавку «Великие мелочи»?
— Не видел, — ответил я. — Но это неважно. Скажи, есть среди твоих соседей одаренные?