Аристократия духа
Шрифт:
– То есть у вас нет искушения колдовать?
Кейтон пожал плечами. Что толку грезить о несбыточном?
– Легенды говорят, они учились в Черной Школе где-то в Испании, в Толедо или Саламанке, в подземной пещере, без окон и света, однако учебники, в которых содержались заклинания, были написаны огненными буквами. Во время семилетнего обучения будущие маги никогда не выходили на белый свет и ни разу не встречались со своим хозяином. Однако всем было известно, у кого они в гостях, ибо для прихода сюда требовалось заключить договор с Сатаной...
– А будь вы колдуном, чего бы попросили у дьявола?
Кейтон не мог ответить, но не потому,
– Это искусительно, мисс Сомервилл. Продав душу, добровольно отдав себя силам зла, чародеи добивались исполнения любого каприза, но они теряли радость жизни, обретая лишь тоску, на их лица ложилась тень ужаса от ожидания неизбежного конца... Я трус, наверное.
– Вы так много знаете об этом...
Он усмехнулся.
– Мой интерес не инфернальный, совсем нет. Просто в детстве я верил, что где-то и подлинно есть вход в мир магии, перекрёсток дорог, где граничат миры - дурной реальности и доброго чародейства, где можно загадать желание - и оно исполнится, где уродливый кобольд может оказаться прекрасным принцем... Теперь я, конечно, поумнел и не верю в это, просто прочитанное когда-то ещё не забылось.
"Но кобольды и тролли навсегда останутся кобольдами и троллями", пронеслось у него в голове и Кейтон поймал себя на помысле горьком и самом ненавистном из всех - на жалости к себе. Эти мысли всегда безмерно унижали его и бесили, и он порадовался, когда она торопливо сменила тему, тихо спросив:
– Вы заедете за мной в субботу?
Он с готовностью кивнул.
– Непременно, незадолго до трёх.
Глава 8. "У него в глазах - страдание, но там есть и душа.."
Мисс Рейчел Ренн ещё в детстве воспылала романтической любовью к приятелю своего брата Гордону Тираллу, и это увлечение оказалось прочным. Правда, после Кембриджа Гордон несколько изменился, стал основательней и как-то серьезней, при этом - чуть потолстел и, как заметила Рейчел, постепенно становился копией своего отца-эсквайра, но все эти перемены не затронули его сердца: когда-то, едва ему минуло шестнадцать, Гордон сказал ей, что когда вырастет - женится на ней, и эти его планы были неизменны.
Повзрослев, Рейчел заметила, что её брат Альберт после первой несчастной юношеской любви, в последний год оказывает явное предпочтение мисс Энн, сестре Гордона, и это обстоятельство ничуть её не огорчило: Энн нравилась ей, и когда она поняла, что чувство брата взаимно - Рейчел была готова увидеть в Энн сестру.
Общие занятия в детстве связали её дружбой с Мелани Хилл, веселой хохотушкой, но - особой добросердечной и совсем неглупой. Юность, однако, открыла в ней ещё одно свойство - насмешливое кокетство и влюбчивость. За первый сезон в Бате мисс Хилл влюблялась пятикратно. По счастью, у девицы хватало ума делиться своими склонностями и увлечениями только с доверенными подругами, и даже - внимательно выслушивать их советы и замечания. Сама она считала, что чувства не подчиняются разуму и не объясняются им. Любовь, по её мнению, настолько неопределённое чувство, что ею могло оказаться всё, что угодно, и часто повторяла Ларошфуко: "Любовь покрывает своим именем самые разнообразные человеческие отношения, будто бы связанные с нею, хотя на самом деле она участвует в них не более, чем дож в событиях, происходящих в Венеции..."
Когда она впервые влюбилась в племянника полковника Корниша - девицы только посмеялись: юноша понравился ей умением держаться в седле. Впрочем, вразумлять Мелани им не пришлось, ибо уже на следующий вечер она забыла это мимолетное увлечение и воспылала новой страстью - к молодому Арчи Хатчинсону, который покорил её своим искусством танца. Но он не смог удержать своих позиций в сердце ветреной девицы, и через неделю мисс Хилл пленилась молодым Джорджем Армстронгом - покорителем дамских сердец, остроумным повесой. "Любовь не рассуждает. С крыльями и без глаз, она эмблема слепой опрометчивости..."
Её подруги не очень-то обеспокоились этим обстоятельством, убедившись за минувшее время, сколь быстротечны влюблённости мисс Мелани. Так и случилось, её избранниками через несколько дней стали два светских льва, причём, сердце девицы вмещало в себя все больше любви, она умудрилась влюбиться в обоих одновременно.
Но вот уже почти месяц мисс Мелани ни в кого не влюблялась, а на вечере милорда Комптона Рейчел заметила, что мисс Хилл и вовсе скована и смущена, не поделилась с подругами своими впечатлениями о бале, ничего не сказала о молодых людях, наперебой приглашавших её, словом не обмолвившись о том, какое впечатление произвело её новое платье на публику. Но Рейчел знала, что подруга наделена открытым живым нравом - и непременно завтра же обо всем расскажет.
Что до Эбигейл, то её сердце весь сезон оставалось абсолютно свободным, между тем странно росло её влияние в свете. Появившись в обществе впервые в числе многих красивых девиц, она не привлекла к себе особого внимания. Но вскоре, благодаря безупречному такту, умению держаться и уму была признана одной из первых красавиц Бата. Эбигейл никогда не поднимала глаз на молодых людей, но предпочитала общество особ зрелых и разумных, и не потому, что такова была её тактика - ей подлинно было интересней с леди Блэквуд и леди Кейтон, чем с молодым Чарльзом Митчеллом, говорившим только о себе и своих лошадях. Но на некоторых глупцов равнодушие девицы к их блестящим достоинствам - почти провокация. Чарльз Митчелл, хотя до этого начал ухаживать за мисс Джоан Вейзи, остановил выбор на мисс Сомервилл.
Увы, ему отказали.
Спокойное безразличие в начале знакомства - безошибочный способ не только привлечь глупца, но и добиться уважения умного мужчины. Джозеф Прендергаст и Джордж Армстронг сразу обратили внимание на мисс Сомервилл, а так как реномэ девицы в глазах столпов общества было безупречным, матери обоих молодых людей одобрили выбор сыновей. Увы. Мистер Прендергаст был сочтен девицей транжирой и распутником - всего навсего из-за упоминания леди Блэквуд о ночных кутежах последнего, а мистер Армстронг был назван ловеласом - ему поставили в вину волокитство за несколькими девицами, среди которых была и мисс Вейзи.
Безусловно, как извечно существовали причины войн и то, что становилось поводом к ним, так и в делах любовных причина отказа могла лежать весьма далеко от произносимых слов. Мисс Сомервилл не сумела полюбить ни одного из своих поклонников. Тётка тихо замечала ей, что если девица чересчур долго и придирчиво перебирает принцев на белом коне, рано или поздно будет довольствоваться конём без принца. Эбигейл кивала. Вообще-то она предпочла бы принца и без коня, лишь бы в нём было что-то, подлинно волнующее сердце.