Аристократия духа
Шрифт:
Мистер Арнольд Хардинг тоже был влюблён в неё, но помятуя об отказах девицы предыдущим поклонникам, так и не решился сделать предложение. Его нерешительность была здравой - мисс Сомервилл не находила в мистере Хардинге ничего, заслуживающего внимания, однако, сам он, влюбившись, стал весьма невнимателен к мисс Вейзи, которой он, а точнее, его немалый доход, был весьма по душе.
Следующий поклонник не взволновал, но отравил сердце Эбигейл, ибо в мистере Джастине Камэроне поминутно проступали низость натуры, двуличие и развращённость. К несчастью, эти черты сочетались в нём с упорством в достижении желаемого, а мисс Сомервилл затронула его сердце вполне серьёзно. Приданное девицы, весьма солидное, никак не влияло в данном случае на Камэрона, и, понимая это, сам он считал, что его наклонность чиста и бескорыстна. Любая страсть толкает на ошибки, но на самые глупые толкает любовь. Он досаждал мисс Эбигейл своим вниманием и ухаживаниями, однако, смог добиться только того, что его едва терпели.
При этом у Эбигейл Сомервилл были и другие проблемы. Её возненавидела мисс Вейзи, которая считала, что эта корчащая из себя умную горделивая особа отбивает у неё лучших женихов. Настоящая леди выражает своё отношение к сопернице лишь взглядом, но мисс Вейзи не относилась к их числу и часто досаждала Эбигейл глупейшими язвительными замечаниями. Особенно мисс Джоан была рассержена тем обстоятельством, что все, делавшие Эбигейл предложение или ухаживавшие за ней, прежде были её почти официальными поклонниками, кроме того, все были старшими сыновьями, а это обстоятельство всегда было для неё значимым. Пожалуй, самым значимым.
...Сейчас, возвращаясь домой вместе с Эбигейл, Рейчел заметила, что подруга, всегда спокойная и безмятежная, чем-то расстроена. Она, закусив губу, всю дорогу молчала, глядя на мелькавшие за окном фонари и огни карет, но, похоже, ничего не видела.
– Что-то случилось, Эбигейл?
Мисс Сомервилл поплотнее укуталась в шаль и улыбнулась.
– Нет, что могло случиться?
– Кого ты пытаешься обмануть? Я же вижу, что ты огорчена... Опять Джоан?
Мисс Эбигейл вздохнула и покачала головой.
– Да нет, она не досаждала. Меня... меня несколько беспокоит мистер Кейтон. Он испугал меня сегодня. В нём словно проступил Мефистофель.
– Он не нравится тебе? Ты, как и Джоан, находишь его некрасивым? Она даже сказала сегодня, что у него "завораживающее уродство".
Мисс Сомервилл нахмурилась. Обычно она довольно безмятежно относилась к сказанному мисс Вейзи, не очень-то вслушиваясь в её слова и почти не замечая её самое. Но переданное Рейчел рассердило её.
– Джоан глупа, - раздраженно бросила она, но тут же и смягчилась.
– У него в глазах - страдание, но там есть и душа. Знаешь, я все чаще замечаю, что у некоторых неординарных людей на лице - словно знак, печать избранности. Словно Бог отмечает души, сугубо дорогие для Него. Это, наверное, ложная мысль, ведь Господь любит всех, но всё равно - есть ведь избранничество Иова, пророков, душ, истинно предпочтённых.
– Ты считаешь, что он - кто-то из них?
– мисс Рейчел не скрывала улыбки.
– Я считаю его необычным, Рейчел. Но сегодня он расстроил меня. Помнишь, утром на пикнике твой брат сказал, что мистер Кейтон написал в какой-то работе нечто странное. Я спросила сегодня у Альберта, что именно там было написано. Кузен сказал, что аристократия, по мнению мистера Кейтона, есть проявление высоты мышления, а плебейство - его низости. Они делят на две неравные части душу каждого. В себе самом, считает мистер Кейтон, можно за день семикратно вычленить черты аристократа и столько же раз увидеть черты плебея...
– Ох уж эти умничающие мужчины! О чём это он? Ты понимаешь?
– Да...Это значит, что мистера Кейтона поминутно то вразумляет ангел Господень, то искушает Мефистофель. Сегодня он был во власти последнего.
– Бог мой, Эбигейл, прекрати ты это! Ведь слушать страшно!
Мисс Сомервилл вняла словам кузины и умолкла. Но это вовсе не означало, что она перестала размышлять. Однако теперь её мысли были чуть более приятными.
...С первой минуты встречи этот странный молодой человек, вобравший в себя черты отрешённого от суеты монаха, колдуна Мерлина и мрачного Мефистофеля, понравился ей. Она вдруг почувствовала, что он способен понять её. Он заговорил - и его чарующий глубокий голос околдовал её. Суждения его были глубоки, умны и серьёзны, и мистер Ренн тоже сказал, что мистер Кейтон - весьма умён. Она видела, что он чувствителен, заметила, что бестактность мисс Вейзи задела его много сильнее, чем он показал. Он так побледнел тогда...
Позже, на пикнике, он держался со спокойным достоинством, не унижался ни до пошлых комплиментов, ни до праздного волокитства. Был искренен и прям, не старался понравиться или подчинить свои суждения общим правилам, ничуть не лицемерил. Он был непохож на людей света, неизменно скучных, воспитанных, лощеных и серых.
Но этим вечером он испугал её. Она увидела его случайно, на лестнице, по которой поднялась в столовую, с трудом отделавшись от мистера Камэрона, в поисках тёти, леди Блэквуд. Лицо мистера Кейтона было искажено и подлинно страшно. Она поняла, что он либо смертельно уязвлён чем-то, либо в ярости. Но что могло произойти? В танцевальной зале его не было - она несколько раз оглядывала танцующих. Он не танцевал. Что же могло произойти?
Эбигейл терялась в догадках. В столовой, обрадованная вопросом леди Кейтон, она постаралась сказать ему несколько приятных слов, но позже заметила, что это совсем не успокоило его. Он страдал. Что с ним? У неё заныло сердце.
При этом мисс Сомервилл поняла, что подобный интерес и беспокойство о чувствах и огорчениях едва знакомого ей человека не может быть случайным. Она влюбилась в него? Трезво всё обдумав, Эбигейл сделала вывод, что весьма заинтересована этим мужчиной. Он понравился ей. Поняла она и другое - то, что с ней происходит - неразумно.
Но разве любовь имеет что-либо общее с умом?
Глава 9. "Ты же сам заметил, что я склонен к одиночеству..."
Энселму хотелось уединиться и спокойно обдумать двойственные события дня. Но едва он проводил мисс Сомервилл к Реннам, леди Блэквуд - к её карете, и сел в экипаж вместе с тёткой, у него снова стеснилось дыхание. До их дома было всего пять минут езды, но он испугался этих минут наедине с леди Эмили. Боялся её комментариев и суждений - резких и недвусмысленных. Он не хотел и слышать о мисс Вейзи.
Комментарий, тем не менее, последовал. Хоть и несколько странный.
– Бога ради, дорогой племянничек, не будь идиотом.
Глаза леди Кейтон и её племянника на мгновение встретились - и Энселм опустил глаза. Ему показалось, что он понял, о чём она, но едва оказался у себя, подумал, что чего-то не уразумел.
Если после первого афронта он злился, то сейчас просто тосковал. В гостиной снова развернул рисунок мисс Сомервилл. Это был, безусловно, он: правильно схвачен абрис лица, безошибочно уловлена линия носа, устремленные куда-то глаза задумчивы. О чём он думал тогда? Он не помнил. Положив рисунок на каминную полку, Энселм прошёл в спальню. Полог кровати манил забвением, но он понимал, что его снова ждёт бессонная ночь.