Assassin’s Creed: Renaissance
Шрифт:
— Не надо, Эцио! Прошу тебя! Я же единственный сын у отца!
Эцио смерил его презрительным взглядом и отпустил. Дуччо упал на землю и, причитая, откатился, схватившись за поврежденную руку. Его одежда была порвана и испачкана.
— Ты не стоишь моих усилий, — произнес Эцио, — но если не хочешь, чтобы я передумал на счет твоей руки, держись подальше от Клаудии. И от меня.
После инцидента, Эцио отправился домой длинной дорогой и шел вдоль русла реки до тех пор, пока не вышел к полям. Когда он вернулся назад, тени уже удлинились, зато он сам успокоился. Я никогда не должен, сказал он себе, позволять гневу полностью поглощать меня.
Уже у самого дома он встретил младшего брата, которого не видел со вчерашнего утра. Он тепло поприветствовал мальчика.
— Здравствуй, Петруччо. Что ты здесь делаешь? Или твой учитель тебя уже отпустил? В любом случае, уже поздно, и тебе пора быть в постели.
— Не волнуйся, я уже взрослый. Еще несколько лет и я смогу тебя побить.
Братья улыбнулись друг другу. Петруччо прижимал к груди резную коробку из грушевого дерева. Она оказалась открыта, и Эцио заметил внутри белые и рыжие перья.
— Это орлиные перья, — пояснил мальчик и указал на башню ближайшего здания. — Там вверху старое гнездо. Орлята выросли и улетели, а в каменной кладке застряло много перьев. — Петруччо умоляюще посмотрел на брата. — Эцио, пожалуйста, достань мне несколько!
— А зачем они тебе?
— Это секрет, — ответил Петруччо, спрятав глаза.
— А если я достану тебе перья, пойдешь спать? Уже поздно.
— Да.
— Обещаешь?
— Обещаю!
— Хорошо.
Эцио подумал, что уж если он сегодня помог Клаудии, почему бы не помочь и младшему брату. Забраться на башню оказалось сложно — камни были гладкими, и он с трудом находил выемки между ними. Выше было легче — помогла кованая решетка. Чтобы забраться наверх, он потратил полчаса. Собрав около пятнадцати перьев, — все, что он сумел разглядеть в сумерках, — он спустился к брату.
— Одно ты пропустил! — укоризненно сообщил Петруччо.
— А ну в кровать! — рыкнул брат, и мальчика как ветром сдуло.
Эцио надеялся, что мать обрадуется подарку. О секрете Петруччо не сложно было догадаться. Входя в дом, он улыбался сам себе…
Глава 3
На следующий день Эцио проснулся поздно. У отца не было для него никаких безотлагательных поручений, и он вышел в сад, где нашел мать. Она осматривала вишневые деревья, цветы с которых уже начали опадать. Увидев сына, она улыбнулась и подозвала его. В свои сорок, Мария Аудиторе была высокой, величественной женщиной, ее длинные черные волосы были спрятаны под простым белым муслиновым чепцом, края которого были окрашены в черный и золотой цвета — цвета клана.
— Эцио! Доброе утро!
— Здравствуй, мама.
— Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, лучше, — она осторожно прикоснулась к его голове.
— Я в порядке.
— Отец сказал, ты можешь отдыхать столько, сколько потребуется.
— Мне не нужен отдых, мам.
— Надеюсь, отошел после своих приключений? Отец сказал, что я должна позаботиться о тебе. Я знала, что ты уже встал.
— Не понимаю, о чем ты…
— Не играй со мной, Эцио. Мне известно о твоей драке с Вьери.
— Он распространял глупые сплетни о нашей семье. Я же не мог этого так оставить!
— Ему приходится нелегко из-за обвинений, выдвинутых против его отца — она задумалась, и продолжила. — Франческо Пацци способен на многое, но даже я не предполагала, что он может убить герцога.
— Что его ждет?
— Полагаю, будет суд. Твой отец будет главным свидетелем, как только вернется наш герцог Лоренцо.
Эцио заметно расслабился.
— Тебе не о чем волноваться. Я не собираюсь допрашивать тебя. Мне нужно кое-что сделать, и я хотела, чтобы ты пошел со мной. Это не займет много времени, и, надеюсь, покажется тебе интересным…
— Буду рад помочь тебе, мама.
— Пойдем. Это недалеко.
Они вышли из палаццо под руку и, не спеша, дошли почти до кафедральной площади, до маленького квартала, где многие художники Флоренции содержали студии и мастерские. Некоторые, вроде Вероккьо или восходящей звезды Алессандро ди Мариано Филипепи, которого так же знали под прозвищем Боттичелли, жили в больших домах, где ассистенты и ученики изучали цвета и смешивали пигменты, другие же жили скромно. Именно в такую дверь и постучалась Мария Аудиторе. Почти сразу дверь распахнулась, и появился хорошо одетый молодой человек, почти щегольской внешности, но довольно хорошо сложенный, с взъерошенными темно-русыми волосами и густой бородкой. Выглядел он на лет шесть-семь старше Эцио.
— Мадонна Аудиторе! Добро пожаловать! Я с нетерпением ждал вас!
— Доброе утро, Леонардо, — последовали два формальных поцелуя.
Должно быть, подумал Эцио, он в хороших отношениях с матерью, но внешне незнакомец производил приятное впечатление.
— Это мой сын, Эцио, — продолжила Мария.
Художник поклонился.
— Леонардо да Винчи. Большая честь, сеньор.
— Маэстро…
— Пока еще нет, — улыбнулся Леонардо. — Но о чем я думаю? Входите! Входите же!
Подождите здесь. Я попрошу ассистента принести вам вина, пока буду ходить за картинами.
Студия оказалась небольшой, но очень загроможденной, что делало ее еще меньше. Столы были забиты скелетами птиц и мелких млекопитающих вперемешку с банками, наполненными бесцветной жидкостью, в которых находились разные органические объекты, хотя Эцио не рискнул бы предположить, чьи именно. Позади широкого рабочего стола висели необычные конструкции, тщательно выполненные из дерева, и пара мольбертов рядом с незаконченными картинами, тона которых были темнее, чем обычно используют, а эскизы — едва заметны. Эцио и Мария почувствовали себя более комфортно, когда из соседней комнаты появился молодой ассистент с подносом, на котором стояла бутылка вина и маленькие кексы. Он обслужил их, робко улыбаясь, и удалился.
— Леонардо очень талантлив.
— Как скажешь, мама. Я не разбираюсь в искусстве. — Эцио подумал, что его жизнь, заключенная в том, чтобы последовать по стопам отца, будет спокойной и размеренной. Но глубоко внутри он оставался все тем же бунтарем и искателем приключений, что могло отрицательно сказаться на поведении Флорентийского банкира. В любом случае, как и старший брат, Эцио был человеком, а вовсе не художником или ценителем искусства.
— Самовыражение очень важно для понимания жизни. Найди себе занятие, дорогой мой.