Атаманша Степана Разина. «Русская Жанна д’Арк»
Шрифт:
– Ладно задумано, князь Василий, – одобрил сотник Степан Афанасьев. – Тебе бы не нами, малыми людишками, править – полки водить впору.
– А чего не водить, – согласился князь. – Ратному делу обучен. Сам меня учил.
– Знамо дело, учен. Помню, еще батюшка твой…
– Не до времени моего батюшку тревожить, – перебил сотника князь Щеличев. – Сполняй, что велел!
Сотник рванул поводья, поворачивая коня. Тот закрутился на месте, затанцевал, но, направленный тяжелой рукой хозяина, рванулся к сгрудившимся всадникам.
4
Конные спешились. Их было
– Вон они, – раздвинув ветви зарослей орешника, показал один из них, и три пары глаз вонзились в зеленую стену леса, окружавшую венцом залитую солнцем поляну.
Меж стволов деревьев мелькали серо-голубые доспехи рейтаров, ведших в поводу коней, красные стрелецкие кафтаны, поблескивали карабины, пищали, сабли, пики.
– Гли, сколь идет краснополых по наши головы. Сотни две, а то и поболе будет, а? Как ты, Илья, скажешь?
– А мне все едино, хоч и тысяча, – отозвался белокурый, сероглазый юноша, отводя рукой непослушную прядь вьющихся волос. – Ты лучше вон куда посмотри.
На лесную дорогу из чащи леса вышли двое. Отряхиваясь от паутины и насыпавшейся за ворот еловой хвои, они тихо разговаривали:
– Ты, Илюшка, знак какой подай, чтоб вместе ударить.
– Я князюшко-батюшко, сычом закричу.
– Дубина, – протянул князь. – Кой веки сыч днем кричал? Птица-то ночная.
– А может, кукушкой? – забегая наперед князя, спросил Илюшка.
– Пустое. Вдруг истая кукушка икать зачнет, тогда что? Нет. Сделаешь так: пальнешь из пистоля, что я тебе дал, мы и поднимемся на гулящих.
– Все сполню, как велишь, князюшко-батюшко, – закивал головой Илюшка.
– Да пистоль-то не оброни где, взыщу, – строго наказал князь.
Рейтары, выйдя на дорогу, садились на коней, доставали из приседельных сум пистоли, карабины, готовились к бою. По тому, как они это делали, видно было бывалых воинов, не единожды сходившихся с врагом в сечах.
Да и стрельцы как-то подобрались: выходя из лесной чащи, они оправляли одежду, оружие, строились по двое и делали все это степенно, основательно.
Гулящие, наблюдая из зарослей орешника за приготовлениями стрельцов и рейтаров, посмеивались:
– Гли, как тот, бородатый, влезает на лошадь, – толкнул в бок Аслана Илья, – что те баба через плетень лезет.
– А эти, эти-то, – перебил его Роман, показывая в сторону стрельцов, – что куры с нашеста слетемши, прихорашиваются. Сюда бы Федора, он бы их мигом приголубил.
– Пора, – вздохнул Илья, – последние стрельцы уж на дорогу вышли.
– Да, пора за дело приниматься. Жаль вот только с Илюшкой-гнидой не посчитаемся, – заскрежетал зубами Роман.
– Зачем говоришь так? Моя все сделает, – ткнул пальцем себя в грудь Аслан. – Моя батька Федор любит, моя за него отомстит.
Черные глаза его горели, ноздри нервно подрагивали.
– Добро, Аслан. Сполняй. И прошу тебя, бережись, – обнял товарища за плечи Роман. – Привык я к тебе, жаль будет, коли загинешь.
– Зачем загинешь? Моя жить хочет. Илюшка батька Федор продал, Илюшка загинет. Лук есть, стрела есть, Асланка знает, что делать, – и он заулыбался, ослепительно сверкнув зубами. – Конь быстрый, Асланка быстрый, а эти, – показал он на рейтаров, – не быстрый. Железо тяжело. Асланка ускачет.
– Дай-то Бог. Ну тогда, братья мои, приступим. На коней! – предложил Роман.
Гулящие вскочили в седла. Аслан, прячась в зарослях кустарника, осторожно поехал навстречу уже двинувшимся рейтарам и стрельцам. Вот он остановился, спешился и скользнул к дороге, снимая на ходу лук.
Тонко пропела стрела, и захрипел Илюшка, хватаясь за пронзенное горло. Захрипел и повалился из седла на сторону. Лошадь под ним испуганно дернулась, заржала и, будто предчувствуя смерть седока, понесла, ударяя зацепившееся за стремя поникшее тело о стволы деревьев.
Еще дважды пропела стрела песню смерти, и два рейтара повалились под копыта лошадей.
– Воры! Воры! – пронеслось над войском. – Гулящие!
– Вон они! Вон! – закричали впередиидущие, указывая на выскочившего на дорогу из кустов Аслана.
– Еще двое…
Рейтары схватились за пистоли.
– Не стрелять! – раздался голос князя. – Сполох поднимете. Дозор то шарпальщиков, – и, выхватив саблю, крикнул: – Вперед! Поспешай!
Лес наполнился топотом копыт.
Аслан, пригнувшись к конской гриве и отпустив поводья, давая коню волю, быстро нагнал товарищей. Те не спешили укрыться от погони. Оставаясь на виду у рейтаров, они дразнили их своими беззащитными спинами.
Лесная дорога сузилась и перешла в тропинку. Аслан знал эти места и понял, куда вели рейтаров его товарищи. Справа и слева за зарослями кустарника расстилалось болото, и только эта тропинка, ведущая к нему, держала человека и лошадь. Заканчивалась она маленьким островком среди простирающейся на пять-шесть сотен шагов непроходимой топи. Было еще не поздно, бросив коня, спрятаться в зарослях кустарника и остаться жить, но Аслан только еще сильнее пришпорил своего верного Барара, не раз спасавшего его от смерти, отгоняя предательскую мысль.
Глава 3 Арзамас
1
Арзамас появился как-то неожиданно: только что был лес – ели широкими лапами закрывали дорогу – и вдруг – много солнца, синяя полоса реки и город, возвышающийся крепостными башнями и куполами соборов на высоком мысу, образованном рекой Тешей и оврагом, по которому весело перекатывалась речушка Сорока. Возле крепостных стен, перегороженная плотинами, она поблескивала зеркальными чашами прудов.
Возникшая в царствование царя Василия III, крепость Арзамас встала грозным стражем на пути нагайцев и казанцев, астраханских и крымских татар. Обнесенная двойными дубовыми стенами с внутренней земляной засыпкой, некогда грозная своими одиннадцатью шестигранными башнями, ощетинившимися тридцатью пятью железными и медными пушками, она стояла теперь какая-то обветшалая, с заросшим, ранее заполненным водой рвом, вырытым между речками Тешей и Сорокой, с распахнутыми настежь воротами. И служба в крепости правилась нехотя, считаясь трудом ненужным и праздным. Караульные стрельцы, воротные сторожа заваливались спать на ночь в башнях, а то уходили под теплый бок к женам в Стрелецкую слободу да в деревеньку Пушкарку, что прилепилась к слободе Выездной.