Атаманша Степана Разина. «Русская Жанна д’Арк»
Шрифт:
– Матвей, поостерегись в избе нечистого звать, – перебила Мотю мать, – чай, не у себя в лесу.
Алёна удивилась. Стало быть, мать Матвея, эта красивая, еще не старая женщина, знала, где ее сын.
На дворе совсем стемнело.
Алёна забеспокоилась, что время идет, а они еще дела не сделали, но Мотя ее успокоил:
– Не тревожься. Еще не пришло время.
Умаявшись за день, Алёна привалилась к прохладной стене сруба и забылась. Сколь времени спала, не ведала, но проснулась от голосов двух спорящих.
– Да я их, как блох, передавлю! – горячился Мотя. – За батьку да за товарищей дорогих себя не пожалею.
Мотя вскочил с лавки, второпях застегивая сукман.
– Ты охолонь сперва, – усадил его на прежнее место мужик и, сев сам, продолжал: – Давай спокойно поразмыслим. Ну, войдешь ты во двор княжеский, стрельцов побьешь, не жаль их, – махнул он рукой. – Хуже цепных псов на людей бросаются. Князя охраняют лучшие стрельцы, из ближних, – пояснил мужик, – а дале что делать намерен?
– Ослобоню батьку и айда в лес! – тряхнул головой Матвей.
– Силы в тебе, брат, много, да ума, как я погляжу, не палата, – пробасил мужик, дружески хлопнув Матвея по плечу. – А из крепости-то как выйдешь? Людишки, чай, под пыткой были, ослабели. Им ли через стены крепостные прыгать.
– Ты мне, Олег, сказывай, – требовал Мотя, – пойдешь со мной?
– Пойти-то пойду, – согласно кивнул головой мужик. – Я тебе в этом деле помощник, но ты мне, брат, ответь: как из города товарищей своих выведешь? – настаивал он на своем.
Уже успокоившись, Мотя задумался.
– То-то и оно. Вызволим от порухи гулящих, а дале что? – вздохнул Олег.
Помолчали.
Алёна, уже совсем проснувшись, стала вникать в суть разговора.
– Спрятать их надобно. Да так спрятать, чтобы ни в жисть не отыскали, – предложил Мотя.
– Человек не иголка, живем-то на глазах людских.
– Так гадаючи дела не сделаешь, – опять начал горячиться Мотя. – Сперва спасти надо братов, а там и думать будем, куда прятать. Можно у меня схоронить, а там в телеге под рухлядишкой какой вывезти.
Мужик поднялся.
– У тебя нельзя. Ты что думаешь: наши не догадываются, где ты промышляешь. Так что попервой у меня спрячем. У меня искать не будут.
Алёна видела только спину мужика да его большую голову с затылка, а когда он повернулся к свету лицом, она от неожиданности обомлела: гостем Матвея был стрелец. Он был коренаст, с низко посаженной головой. На высокий лоб его свисала серебристая прядь волос. «Меченый», – мелькнула мысль. В черных глазах стрельца мерцали отблески горевшей свечи. Тонкий прямой нос, курчавая черная борода – все лицо его дышало уверенностью и покоем.
– Матвей, – встала Алёна из-за стола, – я знаю, как вывести тюремных сидельцев из города.
– Говори, коль ведаешь, – повернулся к ней Матвей.
Алёна, глядя на стрельца, замялась. Но Мотя ее успокоил:
– Не опасайся его, – показал он на Меченого, – это мой побратим. В нашем деле он человек нужный.
– Выведу подземным ходом, ведаю, где вход. Сама, правда, по нему не ходила, но, что выход за Тешей-рекой, слыхала. Лет десять тому назад сказывала мне одна монахиня, и, где вход, она тож показала.
– Ну, дела, – протянул Мотя. – Чего же ты раньше молчала?
– Ты, сестрица, уверена, что выведешь из крепости, дело-то не шутейное, головы тебе свои вверяем? – обратился к Алёне стрелец.
– Вы делайте свое дело, а за мной не станется, – заверила Алёна и, обращаясь к Матвею, продолжила: – Знаешь калиточку монастырскую, что в сторону Настасьиной башни выходит?
Матвей кивнул головой.
– Туда и приходите.
– Хорошо, – облегченно вздохнул Мотя. – Сделаем так: я и Олег идем на воеводский двор, а Алексей пойдет с тобой. Он хотя и малец, а все защита. Алешка! – позвал Матвей.
Из-за печки вылез заспанный Алешка, за ним показался Иван.
– Сестру Алёну до монастыря проведешь и вернешься сюда. Да чтоб из избы до утра ни шагу! – пригрозил пальцем Мотя.
Алёна прошла к двери, и Алешка нехотя поплелся за ней.
– Вот еще что, – остановил его Матвей. – Утром сходи на площадь, что перед воеводским двором, поглядишь, что деется там, и – в лес. Если в стане никого не застанешь, пойдешь до Черного Лога, у старца Пилия узнаешь, где нас искать надобно.
– Без меня пойдете на краснополых, – смекнул Алешка, и губы у него обиженно задрожали. – Меня с тобой Поляк на равных послал, а ты… – махнул он рукой и выскочил за дверь.
Иван хотел было выпрыгнуть во двор за Алешкой, но остановленный могучей рукой старшего брата, отлетел в угол.
– Мал еще по ночам шастать! – сердито бросил Мотя. – Спать! – приказал он.
Олег, а за ним и Матвей вышли из избы. Иван было двинул за ними, но на дворе было так темно и так тихо, что он быстро вернулся на не успевшее еще остынуть нагретое место за печкой. Когда Иван засопел, хозяйка поднялась с лавки и, встав на колени перед образами, страстно зашептала, крестясь и отбивая поклоны: «Помоги им, Господи».
3
Низкие черные облака нависли над городом, и казалось, что лежат они на одиннадцати крепостных башнях. Где-то на Мельничной затявкала шалая собака и смолкла, испугавшись своего голоса, встревожившего ночную тишину.
Мотя прошел Калашные ряды и вышел на Замковую улицу. Здесь было уже рукой подать до Фроськиного ларя, где уговорился встретиться он с Олегом, ушедшим домой за оружием. Вдруг из темноты Матвея остановил грубый окрик:
– Стой! Куда прешься? Не видишь – колода положена!