Атомный век
Шрифт:
– Товарищ старший лейтенант, – спросил Гуча, сунув морду в кабину, – а что делать с капитаном?
– Ах, да… – отозвался Берзалов. – Развяжем и простим. Кец, как твоего друга звали?
– Ванька, – ответил Кец. – Ванька Габелый.
Сэр от радости и нетерпения вывалил язык и перебирал лапами. Кец держал его за поводок.
– Кажется, я начал понимать, куда он делся.
– Куда, дядя Роман? – Кец так внимательно посмотрел на Берзалова, что ему стало не по себе.
Не выходили у него из головы слова генерала Грибакина и намёки Русакова о детях, которые бесцельно бродят
– Правда, Кец? – спросил Берзалов.
– Правда, – поднял на него глаза Кец, и глянув в них, Берзалов на одно-единственное мгновение засомневался. Отвык он от детских глаз, перестал их понимать, забыл, каким сам был в детстве, но Кец от этого не вызывал у него меньше симпатии. Помнил он себя точно таким же – белобрысым и стойким, как оловянный солдатик.
– А куда Ванька делся?
– Сюда и делся, – уверенно ответил Кец. – Правда, непонятно, зачем.
– А великоновгородцы?.. – стал догадываться Гуча и посмотрел на Берзалов восторженными глазами.
– Через квантор, – объяснил Берзалов, – больше никак. Скрипей заманивает. Точно заманивает!
– Во-о-т гады! – изумился Гуча. – Выходит, великоновгородцы нас перещеголяли?
– Выходит, – согласился Берзалов.
– Кто же их убил?
При этих словах все невольно поежились и даже оглянулись в сторону реки, а Сэр на всякий пожарный спрятал язык и зарычал.
– Пойдём, развяжем капитана и разгадаем все тайны, – оптимистически сказал Берзалов.
– А то он, наверное, от страха в штаны наложил, – ехидно хохотнул Гуча.
Но капитана они не обнаружили. Валялась лишь знакомая куртка реглан.
– А кто его освободил? – удивился Гуча, поднимая с земли обрывки верёвки, и посмотрел в чёрную пасть туннеля.
Оттуда несло нехорошим духом, и второй раз лезть туда не хотелось.
– Кто бы это ни был, он сообразительней нас, – сказал Берзалов и сообщил бойцам: – Здесь какие-то странные дети, мне говорил о них генерал Грибакин и намекал капитан.
– А что именно? – Архипов глядел на него так серьёзно, что Берзалов едва не рассмеялся.
Была у Архипова такая черта – беспрекословно верить начальству. А верить нельзя, подумал Берзалов. Подчиняться можно, но верить нельзя, по крайней мере, не всем. Мне можно, я как отец родной, а остальным нельзя.
– Ничего не сказали конкретно. Только я видел мальчишку, который, как паук, бегал по скалам.
– И я… – признался Сундуков, – и я видел… только мне показалось, что мне показалось.
Все засмеялись, но не так чтобы очень весело, а с оглядкой на обстоятельства, включающие в себя черепа, изрыгающие пламя. Пойди пойми, что там впереди?
– По детям зря не стрелять, – сказал Берзалов. – Мало ли что… дети всё-таки, наше будущее. Правда, Кец?
– Правда, – как-то странно согласился Кец, и Берзалов внимательно посмотрел на него,
Они двинули в горловину ущелья. Гуча, кроме личного оружия, тащил ещё и два огнемёта «шмель-м», как он выразился: «На всякий случай».
– Кец, а ты от меня ни на шаг не отходи, – приказал Берзалов. – И беспрекословно слушайся старшего сержанта Гучу.
– Есть слушать, Гучу, – ответил Кец и дёрнул Сэра за поводок: – Слышал?
Сэр посмотрел на него и улыбнулся так, как умеют улыбаться только собаки, то есть оскалив передние зубы. Уши у него стояли торчком, пушистый хвост кренделем лежал на спине, а агатовые глаза были смышлёными-смышлёными, и снова Берзалову показалось, что он видит, но не понимает какой-то тайный смысл.
Эпилог
Цитадель
Нехорошо было оставлять «главный» дот в тылу, но выбирать не приходилось: или исследовать его досконально, чтобы понять, куда спрятался мальчишка-паук, или топать вперёд. Мальчик-паук – это второстепенное, от отчаяния решил Берзалов, точно так же, как и туннель, в котором пропал капитан Русаков. Бог с ним. Баба с возу – кобыле легче. Только я думаю, что с капитаном мы ещё встретимся, обязательно встретимся. Чувство у меня такое.
Он приказал установить на входе «сигналку».
– Может, настоящую?.. – кисло уточнил Архипов в том смысле, что если уж рванёт, так рванёт со всеми вытекающими последствиями.
Задача с двенадцатью неизвестными. Поди узнай, кто притаился в туннеле. Даже если великоновгородцы, то не убивать же их? Обычная «сигналка» для звукового и визуального контроля. В конце концов мы ищем не великоновгородцев, а инвазивных захватчиков. Точнее, поправил себя Берзалов, ведём разведку. Пока нас никто не убивает, а только пугают. Вдруг удастся договориться? Иметь таких союзников – большущий плюс. Но судя по всему, все здесь давно передохли, хотя чем чёрт не шутит.
– А вдруг капитан захочет выйти? – спросил он у Архипова. – Убьём, на фиг. Жалеть будем. Ты хочешь убить капитана?
Берзалов поймал себя на мысли, что давно не думал о Варе, о его вечно прекрасной Варе. Это было нехорошо, это было маленьким предательством.
– Нет, – ответил, Архипов и прилепил мину сбоку к штырю, торчащему из земли, а проволоку натянул поперёк туннеля.
Двинули вперёд по всем правилам разведки в горах, то есть двумя группами: Берзалов с Гучей, Кецом и Сэром по правому флангу, а все остальные во главе с Архиповым – по левому. Правые страхуют левых, левые – правых. Обычная тактика.
– Перед колючкой могут быть мины, – предупредил Берзалов.
– Нашли одну разряженную, – ответил Архипов.
Берзалов опустил бинокль, в который разглядывал «главный» дот, и сказал:
– Может, здесь уже кто-то побывал?
Не нравился ему «главный» дот, ох, как не нравился, но дот был скромен и тих, как целомудренная девушка на первом свидании. Почему в него залез мальчишка-паук, одному богу известно. Однако любопытство придётся оставить про запас, решил Берзалов. Он добежал до «уаз-хантера» и подал знак. Архипов выскочил из-за камней и в три прыжка преодолел расстояние до сгоревшего «маза».