Авиатор: назад в СССР 11
Шрифт:
— Сергей, я сейчас говорю об авианосном флоте нашей страны.
Вот это он загнул! Нашёл кого спрашивать! Вчерашний старлей, который вживую ещё не видел авианосцев, должен ему дать совет.
— Могу только сказать, что на палубу корабля мне ещё не доводилось садиться.
— Ничего страшного. Какие ваши годы! Просто, какова перспектива этих проектов? Вы же знаете, что авианосцы — это «оружие агрессии» Запада. Их доктрина нападать. Вот они и строят корабли с самолётами. Нам это зачем?
— Как минимум,
Описал я и преимущества самолётов с горизонтальным взлётом перед их собратьями с вертикальным. Пояснил, во сколько обойдётся нам усиление авиации сухопутного базирования, чтобы осуществить прикрытия противокорабельных самолётов и вертолётов, если мы не будем развивать корабельную авиацию.
— Без авиационного прикрытия в условиях господства противолодочной авиации НАТО мы не сможем обеспечить даже развёртывание наших подводных лодок с баллистическими ракетами, — закончил я.
— А подводный флот — главная ударная сила ВМФ, верно? — уточнил Чубов и я кивнул.
— Мы отстали в этом направлении.
Чубова слегка напрягло, что я так открыто высказал мнение об отставании. Руководители государства не всегда готовы слышать о подобных проблемах. Но, может, это мой шанс донести до них проблему развития корабельной авиации.
— Спасибо, Сергей. Рад был с вами пообщаться. Как куратор военно-промышленного комплекса, я подумаю, что мы можем сделать.
— До свидания.
— Кстати, вы не встречались с моим сыном Егором Чубовым? Он в Министерстве Авиапрома работает и часто у вас бывает, — сказал секретарь ЦК КПСС.
— Нет, Алексей Анатольевич. Много работы, полётов. За всеми не уследишь, — ответил я.
Возле гардероба меня ожидала Вера, мило общаясь с двумя женщинами. Держалась она статно, ровно и очень активно вела беседу. Красновой рядом не было.
— Вы знаете, я очень люблю орхидеи. Особенно гемарию. Чёрные, бархатные лепестки! А как она цветёт! — воодушевлённо рассказывала одна из женщин на русском языке с очень сильным акцентом.
— А вы знаете, я ранункулюс у себя решила посадить. Как-то муж подарил, и я прям загорелась, — улыбалась Вера, закатывая глаза от восторга.
— Ой, лютиковые! Моя страсть! Вера, сажайте у себя обязательно, — восхитилась другая собеседница, являвшаяся женой венгерского посла.
Это хорошо, что общая тема с представителями дипломатического сообщества была найдена. Женщины и цветы — неразделимы.
Разговор дам был закончен и я смог подойти к жене. Мы быстро оделись и вышли на свежий воздух. На улице ещё не темнело, и я предложил пройтись до Мосфильмовского пруда.
Чудесный вечер! Прогуливающиеся пары мило воркуют на скамейках. Владельцы собак выгуливают питомцев, пытаясь их дрессировать. Детвора живёт в ином от взрослых
Запах сырости и мокрой травы стоит в воздухе, а солнце уже скрылось за горизонтом.
Вера долго молчала, и на мои вопросы отвечала односложно и без энтузиазма. Была мысль, что Анна что-то плохое сказала, и жена расстроилась. Я предложил ей пойти ближе к воде, но Вера не захотела.
— С важным человеком разговаривал? — спросила супруга.
— Да. Приятная вышла беседа.
— Это хорошо. А теперь давай поговорим серьёзно, — сказала Вера, остановившись рядом со скамейкой. — Что это такое было?
— Ты про что?
— Про Краснову. Поглаживания, подмигивания, намёки. Ещё и в конце всего этого она подошла ко мне и всё мне рассказала.
— Всё, это что?
— Прям всё и рассказала.
Вот что «всё»? Начну сейчас спрашивать, и сделаю только хуже. Что женщины загадка вселенной, что их слова.
— Вера, не пойму я тебя. Ты ревнуешь?
— Кто, я?! Нет, — возмутилась жена, отвернувшись в сторону. — Если только чуть-чуть.
Я улыбнулся и обнял её. Ревнует, значит любит.
— Серёж, ты меня и правда любишь? — прошептала Вера, посмотрев мне в глаза.
— Больше, дорогая. Намного больше, — ответил я и поцеловал жену.
Приближался «Первомай» и по сложившейся традиции, всем нужно готовиться к демонстрациям. Циолковск исключением не мог быть в этом вопросе, поэтому город наряжался, готовился. Полёты шли с удвоенной нагрузкой. Я не успевал порой налёт в книжку записывать. Темпы почти «афганские», только самолёты все разные.
За три дня до праздника инструктор решил меня совсем измотать. Уже третий полёт за сегодня, а смена только наполовину закончена. Но Лоскутову этого мало и он летит со мной «под шторкой» на спарке МиГ-21. Ещё и начинает мне приборы отключать.
— Авиагоризонт в работе? — спросил он, когда мы добрались до пилотажной зоны.
— В работе, — ответил я и тут же мой инструктор его выключил. — Не в работе.
— Это ещё мало, — радостно заявил Гена.
Я запросил окончание задания и начал отворачивать на аэродром. Крен в данном случае можно контролировать по дублирующему прибору, поэтому паники у меня не возникло.
— Гордый, 088, заход с имитацией отказа приборов. Ваше управление, — доложил я руководителю полётами.
Занял высоту 900 и продолжил полёт до подхода к развороту на посадочный курс. К этому времени мне отключили ещё и высотомер с курсовой системой. Пока я не помпажирую. «Шторка» по-прежнему закрыта.
Вышли на посадочный курс. Гена продолжает молчать. Хотя, что ему тут нужно говорить, если всё идёт ровно.
— Удаление 12, на курсе, глиссаде, — проинформировал меня руководитель зоны посадки.