Авиатор: назад в СССР 11
Шрифт:
Спустя полчаса пришёл заместитель Гурцевича по научно-методической работе Василий Филиппович Крымов, чтобы довести нам порядок волнительного процесса распределения.
— Вызываем по одному в соседний класс, где с каждым будет решаться вопрос индивидуально. Прибыли представители Министерства авиационной промышленности. У них своё виденье распределения. Многое будет зависеть от вашего желания, — объяснил Крымов, пожелал всем удачи и забрал с собой первого человека.
Им оказался Морозов. На его лице не было и тени сомнения. Он даже старался улыбаться.
—
— Нет. Зачем бы нас тогда приглашали на занятия в КБ МиГ, если потом бы могли передумать?
— Согласен. Сколько у них там лётчиков? Четыре человека осталось на фирме работать?
— Да. С народом напряжёнка. Плюс Александр Васильевич Федотов уже возрастной, — ответил я.
На фирме МиГ и правда была нехватка народу. Когда я это узнал, то был шокирован. Мне казалось, что лётчиков в этом конструкторском бюро всегда было много, а тут всего 4.
Через пятнадцать минут вернулся Морозов. Он светился от счастья, рассказывая, куда его отправят работать.
— КБ Сухого! Я изъявил желание и Гурцевич поддержал. Министерские работники не возражали. Предложили в Таганрог сначала, но я решил не отказываться от своего желания, — сказал радостный Морозов.
— А как супруга отреагирует? — тихо спросил я.
— Она высказалась «за», если получится остаться в Москве. Мировоззрение у неё немного поменялось, — ответил Николай. — Кстати, Серый ты следующий.
Я молча кивнул и вышел из кабинета. Постучавшись в соседнюю дверь, получил разрешение войти.
Стандартная ситуация с процессом распределения. Только народу сейчас передо мной не так уж и много. Гурцевич сидит слева и уже зачитывает мою биографию представителям Министерства.
— Сергей Сергеевич, куда у вас душа лежит пойти работать? — спросил у меня один из работников министерства.
На вид обыкновенный советский человек в строгом костюме. Тёмными, аккуратно уложенными, волосами. Бросается в глаза только слишком глубокая ямочка на подбородке. Он внимательно смотрел на меня, ожидая ответа на поставленный вопрос.
— Огромное желание работать в конструкторском бюро МиГ, — ответил я.
— Это хорошо. Даже замечательно, — ответил другой представитель Министерства в сером костюме. — Нам же меньше работы, верно?
— Да, Игорь Витальевич, — сказал Вениамин Григорьевич и откинулся на спинку стула. — Вот только есть проблема — никто об этом ничего не знает. Лично вы, Родин, конструкторскому бюро МиГ не нужны.
Глава 21
Кабинет погрузился в напряжённую тишину. Представитель Министерства Авиапрома смотрел внимательно, не сводя с меня глаз. Гурцевич вопросительно посмотрел на Вениамина Григорьевича. А третий член этой «распределительной» комиссии улыбался.
— Чего вы так на меня смотрите, Вячеслав Сергеевич? — улыбаясь спросил Вениамин Григорьевич.
Слова чиновника с ужасной ямочкой на подбородке, ставящие крест на распределении в КБ МиГ, ещё отдавались эхом в моей голове. Только не пойму, чего
— Я что-то не то сказал? — обратился ко всем представитель Министерства.
— Не понимаю вашей радости, Вениамин Григорьевич.
— Я, кстати, тоже, — поддержал меня Гурцевич. — Товарищ Родин изъявил желание работать в конструкторском бюро МиГ. С чего вы решили, что его там не ждут?
— Лётчики на фирму МиГ не нужны. Что в моих словах вам непонятно? Нет заявок, просьб, рекомендаций, направлений, желания руководства. Какой хотите выбрать ответ? — спокойно сказал Вениамин Григорьевич.
— Честный и прямой, — произнёс я.
Места в конструкторском бюро МиГ есть. Потребность тоже. Об этом прекрасно знают в Министерстве. Получается, что тут два варианта, почему из меня сейчас делают дурака.
В Министерстве не хотят развития конструкторского бюро МиГ, поэтому вставляют палки в колёса со всех направлений. Не просто же так на фирме всего 4 лётчика. Плюс любая авария рассматривается комиссией по расследованию авиационного события, как измена Родине. Это вариант номер один.
Вариант под номером два — личная неприязнь ко мне со стороны кого-то в Министерстве. Звонки Гурцевичу, задержка с вручением приглашения в посольство, а теперь и непонятки с распределением. События одной цепи, ведущей к одному человеку. Кажется, Егор Чубов собрался взять реванш.
— Вы не переживайте, Сергей. Без работы мы вас не оставим, — посмеивался Вениамин — «дырявый подбородок», надевая очки и просматривая бумаги.
— Конечно. Не волнуйтесь, молодой человек! Выбор у вас колоссальный, — успокаивал меня его коллега.
Какой-то развод начинается. Ну не могли на фирме МиГ взять и кинуть меня с Ваней! Им же нужны люди. Зачем тогда было нас подготавливать к работе в их конструкторском бюро?
— Так. Ну вот! Смотрите, как вам повезло. Мест уйма, — посмотрел на меня поверх очков Вениамин Григорьевич. — Знаю, что вы отличный лётчик.
— Лучший в этом наборе, — поправил его Гурцевич.
Вот это оценка! Первый раз слышу в мой адрес такое. Не зазнаться бы!
— Хорошо. Раз всё так, как сказал начальник школы, то лучшему лётчику на выбор предоставляем три лучших места: Новосибирский авиационный завод, Киевский завод, завод им. Гагарина в Комсомольске-на-Амуре,- продолжил Вениамин Григорьевич.
На фирме МиГ очень ценят преданных людей, не сомневающихся в своём выборе профессии и месте работы. Если проявлю сейчас хоть каплю интереса к другой структуре или предприятию, это приведёт к проблеме с попаданием к «микояновцам». Это будет «козырь» для этих двух «распределителей» из Министерства.
— Мне эти три места неинтересны. Я дал принципиальное согласие на работу в конструкторском бюро МиГ, — уверенно произнёс я.
Скрывать факт предварительных разговоров с фирмой теперь нет смысла. Да и нет здесь состава преступления. Блатом ни я, ни Ваня Швабрин при распределении не пользовались. Это был выбор старшего лётчика фирмы и всего остального лётного состава.