Авиатор: назад в СССР 12

Дорин Михаил

Иван в это время ходит по посадочному блоку, проверяя целостность конструкций. После того как выполню свой полёт, пойду на рабочее место РВП, оказывать ему консультативную помощь.

— Сынок, пилотаж будет? — спросил у меня Дядя Вася, когда я залезал в кабину.

— А как же?! Погодка хорошая. Главное, чтобы руководитель не завернул.

— Мы тут с местными поспорили, что они такого не видели. Подыграешь? — подошёл к стремянке Арнас.

— Хвостом вперёд летать не буду, но основную программу покажу.

Запустил двигатели, выполнил контроль всех

систем и, по команде руководителя полётами, приступил к рулению. В назначенное время поднялся в воздух и направился в пилотажную зону за береговую черту.

Назначенные режимы выполнил. Самолёт вёл себя устойчиво. Проконтролировал топливо, которого вполне хватало для заключительного этапа полёта.

На подходе к аэродрому оценил высоту нижнего края облачности. Не ниже 1500 метров, что меня полностью устраивает.

— Лесная, 088й, из 2й зоны, занял 1500.

— 088й, вас понял. Готовы работать по второй части задания? — запросил у меня руководитель полётами.

— Готов. Остаток позволяет.

— Разрешил.

Выхожу в центр аэродрома.

Запомнил время на секундомере. Надо отработать всё в течение не более 5–7 минут. Ручку управления отклонил на себя и начал вводить самолёт в петлю. Потянул его выше, чтобы прочувствовать верхнюю границу пилотажа. Ведь, его можно крутить и ещё выше, но тогда зрители ничего не увидят.

Засекаю в верхней точке петли 1200 метров. Многовато, но для начала сойдёт! Переворот и пикирую вниз. Доворачиваю в створ условной оси пилотажа. За неё решил принять посадочный блок тренажёра. Готовлюсь выводить. Ручка управления на себя, выхожу в горизонт и плавно снижаюсь. Жмусь к земле и выполняю косую петлю, практически огибая при этом здание командно-диспетчерского пункта.

Замечаю, что несколько человек вышли на балкон посмотреть на полёт. Особенно много людей на крыше пункта управления инженерно-авиационной службы ИАС рядом со стоянкой самолётов.

Продолжил работать. Выполнил комплекс из нескольких «бочек». Осталось закончить пилотаж «колоколом» и на посадку.

Резво ухожу в набор. Практически вертикально. Двигатели на форсажном режиме. Плечевые ремни врезаются в тело. Спина сильно нагружается.

Высота подошла к отметке 1000 метров. Форсажи выключены. Постепенно убираю обороты, скорость уменьшается. Все звуки стихли.

Тишина обманчива, приближается более рискованная стадия. Фиксирую созданный угол. Полностью сконцентрировался на главном в данный момент — строго держать заданный угол тангажа. Крен и скольжение по нолям.

Всё! Скорость — ноль! Самолёт ровно скользит на хвост. «Выпадаю» из колокола. Сжал форсажные гашетки и перевёл рычаги управления обоих двигателей до упора вперёд. Есть полный форсаж!

Нос самолёта направлен практически отвесно вниз. Земля несётся навстречу, с ужасающей быстротой увеличиваясь в размерах, перекрывая собой всё остекление фонаря.

— Вывод! Вывод! — кричит руководитель полётами.

Угол атаки на выводе предельный, но согласно заданию. Даю вперёд левую ногу, крен — влево. Вывожу, и, по заказу моих техников, проношусь над их

«смотровой площадкой» на крыше ИАС.

— Вывел. Задание закончил. Разрешите посадку с визуального, — запросил я у руководителя полётами.

— Ух! Не возражаю. Контроль шасси, механизации, — выдыхает он.

Всё же было указано в задании. Но со стороны все манёвры вблизи земли смотрятся весьма опасно. И красиво одновременно. Один только человек на земле в этой ситуации чаще всего испытывает серьёзное волнение — руководитель полётами, который за это отвечает.

После посадки, Дядя Вася долго тряс мне руку.

— Местные в восторге. Сказали, что такого ни разу не видели, — радовался он.

— Ага. Кстати, девочки тоже смотрели, — намекнул мне Арнас.

— Рад, что всем понравилось, — ответил я, утирая пот со лба.

— Тебе только не до девочек было в этот момент, — продолжили меня подкалывать.

— Ладно, мужики. Мне надо Швабрина страховать.

Ваня уже начал запускаться, когда я подошёл к специальному люку, через который осуществляется вход на рабочее место РВП. На моих глазах специальное устройство натягивало тросы аэрофинишёров. По металлической поверхности, словно гигантские змеи, ползли толстенные тормозные приспособления.

Придя к РВП, я поприветствовал его, и мы стали ждать Ивана. Взлёт он произвёл уже через несколько минут и приступил к непростой работе.

Заход за заходом он отрабатывал технику выполнения снижения по оптической глиссаде и посадки на «блок». Сделал около десятка заходов с проходом без касания. Наконец, остаток заданный и можно касаться посадочного блока.

— Остаток расчётный. Заход с касанием, — доложил Иван, выходя на посадочный курс.

— Сегодня он практически все заходы выполнил с расчётом во второй трос. Оценка «отлично», — оценил работу Швабрина РВП.

— Это здорово.

Иван планирует уже земле. Несколько мгновений до касания. Точнее, это будет удар о посадочный блок. Самолёт касается «учебной палубы» и набирает высоту. Двигатели взревели, выходя на максимальный режим. Отлично! Второй трос зацепил бы однозначно. Ещё пара заходов, и всё как под копирку.

Очередной заход. Блок уже близко. Самые напряжённые несколько последних секунд до касания. Привычный громкий удар там, где нужно. Снова двигатели вышли на «максимал»! А вместе с ними… и рвётся пневматик. Хватаю бинокль и подтверждаю опасения. Но и это не самое страшное.

— 087й, белый шлейф за тобой. Левый пневматик лопнул, — выхватил я тангенту у РВП.

Ситуация для Вани очень сложная.

— Интенсивно топливо течёт?

— Подтвердил. Слева, — вглядываюсь я в бинокль.

На посадке от лопнувшего колеса, скрежещущего металлической ребордой по бетону, всегда, словно от гигантского бенгальского огня летят искры. На посадке оно может воспламениться в любой момент.

Глава 7

Долго раздумывать нельзя. Посадка на основную полосу была бы самым верным решением. Вот только слишком ситуация у Швабрина особая.