Айлин
Шрифт:
Я невольно переглянулась с насупленным Робертом, в который раз кляня себя за то, что не озаботилась прихватить с собой венчик. В качестве оружия самообороны он себя отлично зарекомендовал, как мы помним. Вопли доносились из маленькой каморки, куда вела неприметная дверца в стене. Возбуждённые люди, позабыв про чувство самосохранения там же, где и чувство такта, пихаясь локтями и шикая друг на друга, попытались втиснуться в дверь, опередив своего соседа и первыми узнать, что же именно стряслось.
Глава 19
Возле двери
Я решила, что, раз уж смертоубийства пока не ожидается, присесть на длинную скамью в храме Великого, лениво рассуждая о том, что, судя по всему, свадьба уже вряд ли сегодня состоится.
Сёстры МакКинон были в восторге, они весело хихикали, когда протиснулись обратно из той самой каморки и вернулись с потрясающими новостями. Согласно их сбивчивому рассказу, в комнате была сама Эйлис и её жених. Но не это самое интересное, а то, что она была весьма встрёпана и взлохмачена, а Ричард – растерян и даже словно напуган.
– Ещё бы! – с блаженством во взгляде вещала мне Кирстин – Не знаю, что у них там произошло, но это было нечто! Эта странная девица Харнеров голосила, как припадочная! Её собственная нянька никак не могла успокоить придурочную девицу. Храмовники сказали, что бедняжка Эйлис словно бы под карой Великого!
Я только покачала головою. Ну, ладно храмовники, они закостенелые в своей вере. Но эти-то глупые курицы, куда? Что ещё за «кара Великого»? Насколько я понимаю, так называют душевные болезни детей, которые даются им за грехи их родителей. Я с досады закрыла глаза и постаралась не выругаться вслух.
Гости торопливо покидали храм, не соизволив попрощаться с хозяевами. На их лицах была написана осторожная брезгливость напополам с желанием немедленно поделиться со своими домашними информацией об этом восхитительном скандале. Нда… сплетен теперь до Дня Благодати, не меньше.
Послышался сердитый голос дяди, я встала со своего места и побрела в сторону каморки, где возмущались мои родственники. Боюсь, что сейчас не то время, чтобы высказывать некие эмоции.
Эйлис замолчала, просто сидела на полу в углу комнаты, подтянув колени к груди и закрывшись завесой распущенных волос.
– Дорогие гости! Прошу вас, это переходит всякие границы! Моей дочери стало нехорошо, ей действительно очень дурно. Принесите кто-нибудь нервические капли. А ещё лучше – просто оставим её ненадолго. Это нервный срыв, просто нервы, ведь она так ждала, когда же наступит этот день! – утверждал Анндра, сам находящийся на гране нервного срыва.
Ричард закрыл лицо руками и стоял, словно в воду опущенный. Не думаю, что он раньше знал о том, что его невеста… не совсем здорова. Сейчас девушка была совершенно спокойна и даже отрешена, словно находилась в одиночестве. Она перебирала свои игрушки, выстраивая их в только ей понятном порядке.
Сейчас Анндра был молчалив, он быстро взял себя в руки, принял, скривившись, пузырёк нервических капель,
Ричард к этому времени смог взять себя в руки и смотрел на них, подняв голову. Затем, он отлепился от того угла, в котором простоял всё это время, и, горько усмехнувшись, произнёс:
– Милорд Харнер! Боюсь, что я буду вынужден отказаться от брака с вашей дочерью.
Отец несостоявшегося новобрачного скривился, словно съел мороженной брюквы, и быстро переглянулся со своей супругой. По его лицу было невозможно что-то прочесть, однако у меня сложилось впечатление, будто для дорогих родителей сюрприза не было.
Мой папенька, как водится, не стал переживать по поводу собственной деликатности, и высказал лорду Харнеру всё, что о нём думает, ровно, как и о том, что он думает о мошенниках. Дядя Ангайд хмыкнул, соглашаясь со словами своего брата.
Один только Роберт нашёл в себе силы для того, чтобы хмуро буркнуть что-то на прощание. Мой отец с дядей и кузиной тоже стояли на крыльце, я зябко куталась в тёплую накидку – только сейчас заметила, что уже заметно похолодало, да и неудивительно, если близится зима…
– Прошу вас быть нашими гостями – натужно выдал Даниэль, который, несмотря ни на что, пытался сохранить лицо.
– Пожалуй, мы будем вынуждены отказаться! – хмыкнул дядя Ангайд, наклонился к Полине и шепнул, что двери дома для неё всегда открыты.
Дядя ободряюще подмигнул, я же состроила кислую мину –вот уж чего не предполагала, что придётся незапланированно ночевать в коляске. А впрочем… всё познаётся в сравнении. Прощание с родственниками на крыльце храма великого прошло быстро и довольно скомкано, все были слишком взбудоражены, не до политесов сейчас.
Охрана зажгла факелы, и мы продолжали двигаться по тракту в темноте, потому что спешили покинуть земли Харнеров. Поездка проходила в молчании, разве что Роб высказал сомнение в правильности того, что мы отказались от гостеприимства лорда Даниэля.
Но я так не считала, хоть и придётся теперь ночевать под открытым небом, но всё же… И, уже укладываясь спать в коляске, у меня промелькнула мысль о том, что есть человек, которому сейчас гораздо хуже, нежели мне. В конце-то концов, уже завтра я буду спать в собственной постели, а вот Ричард… я устало закрыла глаза, но сон не шёл ко мне.
Разумеется, я прекрасно понимала, что с этой историей с болезнью его невесты не всё чисто. В то, что об этом знали родители Ричарда, сомневаться не приходится, очень уж огорчёнными они выглядели, то есть… я не слишком хорошо знала леди Кейтлин и её супруга…
Уже засыпая, мне пришла в голову странная мысль – о том, что и Полина с Якобом могли быть в сговоре с ними. Ещё тогда, в доме Харнеров, мне показалось, что кузина была очень взволнована и постоянно озиралась… надо же, какие глупые мысли приходят иногда в мою голову. Быть может, отец всё же прав, настаивая на том, что думать для меня вредно?