Банда - 3
Шрифт:
– А как это согласуется с правами человека?
– спросила одна из них.
– Ничего о таких правах не слышал. В уголовно-процессуальном кодексе о них нет ни слова.
– И Пафнутьев прошел в ванную. А когда вышел, девушек уже не было.
– Ужинать будешь?
– спросила Вика.
– С Халандовским повидался.
– Понятно. Невродов звонил.
– Да? Уже? Быстро работают ребята, - проговорил Пафнутьев озадаченно и тут же набрал номер областного прокурора.
– Валерий Александрович? Приветствую вас в этот прекрасный вечер! Сегодняшний снег вызвал в моей душе, в моем сознании воспоминание о тех давних временах, когда я был молод, влюблен и хорош собой. Как сейчас помню...
– Остановись, Паша, - проворчал Невродов, и было в его голосе не столько недовольство болтливостью Пафнутьева, сколько нетерпение.
– За что Анцыферова посадил?
– Сажает суд. А я задержал на сутки до выяснения обстоятельств.
– Каких?
– У него в кабинете, в шкафу обнаружена одежда Неклясова...
– Ну и что?
– Как?! Вам не знакомо это имя?
– Отпусти его, Паша.
– Прямо сейчас?
– спросил Пафнутьев, уверенный в том, что Невродов, конечно же, скажет, что отпустить можно и утром. Но тот ответил нечто неожиданное.
– Да, Паша. Немедленно.
– Правосудие не пострадает, Валерий Александрович?
– Паша, ты не поверишь, но правосудие только выиграет.
– Вы хотите сказать, что...
– Да, - ответил Невродов, не дав возможности Пафнутьеву закончить вопрос.
– Да, Паша. И хватит об этом. Мы договорились?
– Как всегда.
– Павел, - просипел Невродов в трубку, - мне известны случаи, когда ты не торопился выполнять обещания, данные начальству...
– Все в прошлом, Валерий Александрович, все в прошлом.
– Я могу спать спокойно?
– И видеть сны среди весны, - закончил Пафнутьев.
– Вы не боитесь вечером подходить к окну?
– Почему я должен этого бояться?
– спросил Невродов заинтересованно, но прозвучала в его голосе и некоторая обида. Слишком уж вольно разговаривал с ним Пафнутьев, посдержаннее бы ему немного, попочтительнее.
– Стреляют, - ответил Пафнутьев.
– Не боюсь.
– Тогда выключите в комнате свет, подойдите к окну и посмотрите, что творится прямо перед вашими окнами.
– А что там творится? О чем ты?
– Валерий Александрович! Снег идет! И все вокруг чего-то ждет!
– Ну, ты даешь, Павел, - проворчал прокурор улыбчиво и положил трубку.
Но знал Пафнутьев, твердо знал, что именно в это время областной прокурор действительно выключает свет и идет к окну. Душа Невродова, несмотря на суровую должность, оставалась трепетной и влюбчивой, жаждущей впечатлений чистых и возвышенных.
Но дал понять Невродов - Анцыферов работает не только на Неклясова и Фердолевского, он и на Невродова работает. А потому задерживать его, присматриваться к нему пристально и подозрительно не следует. Ну что ж, подумал Пафнутьев, это задержание работает на Анцыферова, его криминальные друзья убедятся еще раз, что с правоохранными органами тот шашни не крутит, что и сам рискует быть покаранным. До позднего вечера Анцыферов давал показания в отделение у Шаланды, там и был оставлен ночевать. Поэтому Пафнутьеву было совсем не сложно выполнить просьбу областного прокурора для этого достаточно позвонить Шаланде. Что он и сделал, не отходя от телефона.
Еще через час снова позвонил Невродов.
– Спасибо, Паша, - сказал он без приветствия, - Все получилось наилучшим образом. Наш клиент выражает тебе искреннюю благодарность.
– Он уже дышит свежим воздухом?
– И любуется снегопадом, - ответил Невродов, улыбаясь, из чего Пафнутьев заключил, что был прав - подходил прокурор к окну по его совету, подходил все-таки.
Когда Пафнутьев уже поздним вечером прошел в спальню, он столкнулся с ясным взглядом Вики - она уже лежала под одеялом.
– Павел Николаевич, - проговорила она, - позвольте обратиться?
– Слушаю вас внимательно.
– Я полагаю, что уже и моя очередь подошла, уже и я могу рассчитывать на какое-то к себе внимание, как вы считаете? Уделите часок, а?
– Да, - кивнул Пафнутьев.
– Придется уделить.
– Боже!
– воскликнула Вика.
– Неужели - дождалась?!
Пафнутьев присел на край кровати, провел ладонью по щеке Вики, наклонился, опустив лицо в ее волосы. Они, как всегда, пахли травой, скошенным сеном.
– Кажется, выжил, - прошептал он.
– Сегодня я выжил...
– Это еще неизвестно, - шало улыбнулась Вика, расстегивая на нем рубашку.
– Самое главное впереди.
– Пощадишь?
– И не надейся! Ишь, размечтался!
***
Пафнутьев придвинул телефон, пробежал глазами по ориентировке, которую только что взял у секретаря, взглянул на календарь - не намечено ли чего срочного, поднял глаза на скрип двери. На пороге стоял Дубовик. Его обычно скорбное лицо было озадачено.
– Паша... Тут к тебе посетитель рвется... Может, примешь?
– Кто?
– Неклясов. Собственной персоной с двумя телохранителями.
– Что ему нужно?
– По поводу вчерашнего происшествия... Жалуется. Убит друг, отобраны вещи, где второй его человек, он не знает, может, говорит, ему нужна помощь, лекарства, корм...
– Как он к тебе попал?
– Я раньше пришел... Тебя еще не было. Он уже сидел в коридоре. А по обе стороны два амбала...
Пафнутьев машинально перевернул листок календаря, взглянул в окно, на заснеженные ветви клена, повернулся к Дубовику. Тот все это время стоял у двери и, склонив голову, ждал решения начальства. Пафнутьев не был готов принять первого, точнее, одного из первых бандитов города. Но, с другой стороны, и уклоняться от встречи не хотелось.
– Как он настроен?
– По-моему, скандально. Но не угрожающе. Дурака валяет.
– Он всегда дурака валяет.
– На мой взгляд... Легкая истерика.
– Он всегда в легкой истерике.
– Пафнутьев опять посмотрел на заснеженные ветки за окном, словно советуясь с ними.
– Ну что ж... Пусть будет, как он хочет. Зови.
– Мне присутствовать?
– Конечно... Ты же ведешь дело... Вдруг возникнет вопрос, на который никто, кроме тебя, не ответит... Зови, - решительно сказал Пафнутьев, сбрасывая со стола в выдвинутый ящик все бумаги, записки, вырванные листки календаря.