Банда - 3

Пронин Виктор Алексеевич

– Что это?
– вскинулся Неклясов. Он взял крышку, повертел ее в пальцах и бросил на стол. Дубовик тут же, проявив сноровку, ухватил кружок с двух сторон и осторожно опустил его в целлофановый пакет. Теперь на нем были отпечатки пальцев Неклясова.

– Орудие преступления, - удовлетворенно ответил Дубовик.
– Этим предметом у некоторых граждан нашего города были отрезаны уши... А также другие органы.

– Какие?

– Яйца, - ответил Дубовик все так же занудливо.

– А при чем тут я?

– Ни при чем, - улыбнулся Пафнутьев.
–

Вы спросили, что обнаружено в карманах одежды, которую никто из находящихся в ресторане не признал своей... Обнаружена вот эта остро заточенная крышка от консервной банки. Она была предъявлена потерпевшим, и они ее опознали как орудие преступления.

– А вы не исключаете, что эта крышка... Или как там ее... Может быть просто подсунута?
– спросил Неклясов.

– Все производилось в присутствии понятых, владельца ресторана, оперативных работников... Протокол изъятия всеми участниками и свидетелями изъятия подписан. И стал, таким образом, юридическим документом, который обладает всеми доказательными признаками для суда.

– Будет суд?
– улыбнулся Неклясов, показав свои потрясающе белые зубы, но улыбка его была слишком уж похожа на оскал.

– Обязательно, - кивнул Пафнутьев.

– Теперь, когда вы изъяли все, что пожелали... Когда обшарили мои карманы... Я могу получить свою одежду?

– Хоть сейчас, - беззаботно ответил Пафнутьев.
– Есть, правда, небольшая формальность... Вам необходимо написать расписку.

– А это еще зачем?

– Ну, как же... Вы сами напомнили, что пальто стоит миллионы... Да и другие вещи... Я не могу рисковать такими ценностями. Придется написать расписку. Так, мол, и так, я, такой-то и такой-то... Получил принадлежащее мне пальто, укажите отличительные признаки пальто, уточните, что оно было изъято на месте преступления, в кабинете владельца ресторана Леонарда Леонидовича Анцыферова... Ну, и так далее. Отсюда выйдете уже в своем пальто. А то погода сырая, недолго и простудиться, - улыбнулся Пафнутьев.

– Шутите?

– С вашего позволения.

– Если я все это напишу... Моя расписка тоже ляжет вон в ту папочку? спросил Неклясов, кивнув в сторону Дубовика, сидящего с серой картонной папкой.

– Конечно.

– Хм, - Неклясов задумался. В этот момент дверь открылась и заглянул Андрей.

– Можно?
– спросил он у Пафнутьева.

– Заходи... Что у тебя?

– С заправкой все в порядке, я тоже готов. Когда выезжаем?

– Через полчаса.

– Я посижу здесь?

– Садись, отдыхай. Мы заканчиваем. Так что вы решили?
– спросил Пафнутьев у Неклясова.

– Я напишу расписку, если уж без этого нельзя... Хотя что-то мне подсказывает, что этого лучше не делать... Я ведь таким образом подтверждаю, что был в ресторане, что разделся в кабинете, что знаком с Анцыферовым...

– А все это и так подтверждено, - Пафнутьев пожал плечами.
– Вы ничего нового не добавляете. Решайте.

– Напишу.

– Очень хорошо, - и Пафнутьев протянул лист бумаги. Неклясов даже не взглянул на ручку, которую протянул Пафнутьев, - вынул свою, с золоченым колпачком. Придвинув бумагу, остро взглянул на следователя, словно бы разгадал его хитрость.

Пафнутьев как-то с неожиданной остротой отметил его тонкие, синеватые пальцы, старательный пробор, выдающий некую зависимость от собственных представлений о себе. Неклясов тянулся к какому-то своему придуманному образу, тянулся из последних сил, но нет, не достигал, как человек, пытающийся подпрыгнуть к перекладине.

– Знаете, вы лучше диктуйте, а я буду писать.
– Неклясов вынужден был признать собственную беспомощность перед листом бумаги.

– Хорошо, - Пафнутьев усмехнулся, посмотрел на Дубовика - вот так, дескать, вот с кем дело имеем.
– Пишите... Я, Неклясов Владимир Геннадиевич, настоящим подтверждаю, что мое пальто, оставленное вчера в ресторане "Леонард", в кабинете владельца.., мною получено...

Неклясов все старательно записал, поставил дату, подпись, придвинул лист Пафнутьеву. Тот прочел и передал расписку Дубовику. Тот убедился, что все указано правильно, положил документ в папку.

– А теперь, Павел Николаевич, позвольте задать вопрос, ради которого я и пришел сюда... Ведь не думаете же вы, что я за пальто пришел, рассмеялся Неклясов, хотя ничего смешного и не произнес, да и все остальные в кабинете оставались сумрачно серьезными.

– Слушаю.

– К чему склоняется следствие? Кто стрелял? С какой целью?

– Крутые вопросы, - воскликнул Пафнутьев.
– Знай мы все это, тогда и в следствии нет никакой надобности. Если у вас есть подозрения, поделитесь.

– Во дожили!
– опять расхохотался Неклясов.
– Я... Я помогаю следствию! Попробую... Стреляли, конечно же, в меня...

– Сомневаюсь, - сказал Пафнутьев.
– Стрелять сквозь толстое витринное стекло, не видя цели... Ведь вы к тому же сидели еще и за шторами... Кто-то знал, что вы в ресторане?

– Да.

– Кто?

– Фердолевский.

– Думаете - он?

– Или он... Или вы, - Неклясов в упор посмотрел на Пафнутьева.
– Я имею в виду вашу службу.
– Неклясов не сводил взгляда с Пафнутьева, будто ждал, что тот как-то выдаст себя, разоблачит.

Хмыкнул в своем углу Андрей, удивленно склонил голову Дубовик, не сдерживаясь, рассмеялся Пафнутьев.

– У меня другие методы, - сказал он.

– Вроде конкуренты у вас появились, - обронил Андрей.
– Появились ребята куда покруче вас с Фердолевским.

– Конкуренты?
– переспросил Пафнутьев, взглянув на Андрея.
– Это точно?

– Говорят, - уклончиво ответил Андрей.

– И мне говорят, - фыркнул Неклясов.
– Но я не верю. Это невозможно. Везде действуют свои законы, а у нас законы суровее, чем где бы то ни было. Так не бывает. Вот что, Павел Николаевич, - Неклясов повернулся к Пафнутьеву, потеряв интерес ко всем остальным в кабинете.
– Надеюсь, вы не думаете, что я пришел сюда из-за этого пальто... Мне нужно было убедиться, что это не ваших рук дело.