Баронесса Настя
Шрифт:
— Легионеры, значит? Швейцарцы? Ну-ну. Теперь выкладывайте, кто вас нанял и за какие деньги.
Легионеры молчали.
— Будете запираться — сдам в полицию, а расскажете всё начистоту — отпущу с миром.
Генерал стал звонить в полицейское управление, а Кейда, справедливо полагая, что её роль в драматическом эпизоде окончена, пошла в свободную комнату.
Измученная тревогой последних событий, она прилегла на диван, Нервное напряжение спадало. Она даже не пыталась представить, что произойдёт дальше и незаметно задремала. Сколько времени прошло, когда Кейда почувствовала, что Анчар
— Госпожа, — тихо позвала её фрау Мозель, — к вам гость.
Кейда подошла к зеркалу, поправила волосы, накинула на плечи халатик и хотела было сказать: «Сейчас приду», но гость уже стоял в дверях. Это был Роберт. В бежевых, красиво сшитых брюках, светлой рубашке с короткими рукавами, — улыбчивый, спортивный, счастливый.
Не поздоровавшись, сказал на русский манер:
— Сударыня, одевайтесь. У нас мало времени.
Он был спокоен и продолжал улыбаться.
— Генерал фон Линц и Пауль Вебер арестованы. С часу на час придут за вами.
— За мной? С какой стати?
— Вы убили человека, а это по законам военного времени...
— Я?.. Убила?!
— Да, убили. Своей маленькой очаровательной ручкой. Удар по голове оказался смертельным. Несчастный испустил дух, едва его привезли в участок. Последними его словами были: «Она… баронесса ударила». Так что поторопитесь. Я увезу вас в безопасное место.
Кейда ничего не понимала в происходящем. Что всё это значит? Но она молчала. Смущала синхронность ночного эпизода и появления вслед за ним Роберта. И всё-таки она покорно шла за Робертом, потому что никакой другой линии поведения в этих обстоятельствах для себя не видела.
Когда они подошли к длинному роскошному автомобилю, ей на грудь вскинул передние лапы Анчар и жалобно заскулил. В глазах его стояли слезы.
— Собаку не возьмём, —сказал Роберт, — прощайтесь с ней,
— Нет! — отрезала Кейда. — Анчар будет со мной, всегда со мной! — Она обхватила голову пса, прижала её к груди. Роберт нетерпеливо махнул рукой:
— A-а, ладно!..
Ехали знакомой дорогой, вьющейся по берегу Боденского озера, По обочине мелькали знаки с названием швейцарских деревень, посёлков, городков.
— Вам не интересно знать, куда и зачем мы едем?
— Интересно.
— Почему же вы не спрашиваете?
— Я девочка воспитанная, лишних вопросов не задаю.
— У вас пистолет есть? — неожиданно спросил Роберт.
— Очень маленький, И красивый. Отнимете?
— Нет-нет, зачем же. Пусть он у вас будет. Но вообще-то… Игрушка не для женщин. Я повезу вас в мир, где будут розы и улыбки. Много улыбок.
Кейда, не размышляя, вынула из сумочки отделанный серебром и золотом пистолет — подарок старого барона — и на ладони протянула Роберту.
— Хороша игрушка, но вы находите...
— Верно, хорош. И всё-таки — лучше без него... В Боденский замок вы ещё вернетесь, он — ваша собственность и всегда будет принадлежать вам. Имя баронессы Функ закреплено за вами навечно.
Любопытство распирало Кейду, но она молчала. Ей было жаль оставшейся
Роберт молчал и вообще был чем-то озабочен: не шутил, не смеялся, не рассказывал забавных историй, как тогда.
— Вы нынче другой, не такой, как прежде, — здоровы ли вы?
Он очнулся от дум, деланно засмеялся:
— Здоров, здоров. А если кажусь невесёлым, — простите, мой ангел, тому есть причины.
Кейда не пыталась больше вступать в разговор и надолго замолчала. Она пыталась размышлять об этом таинственном человеке. Пыталась понять, кто же он на самом деле. Он был молод и хорош собой и говорил с ней откровенно, доверительно, и деньги дал большие, — на выкуп замка и на всё остальное, и в то же время не домогался её расположения, ничего не требовал взамен. И никак не был похож на «молодца из компании», которая готовит уничтожение всех русских. Говорил бы ей об этом кто-то другой, но фон Линц. Он же гитлеровский генерал, бомбил Ленинград... А говорить о человеке, который никого не убивает...
В Людвигсхафене остановились, чтобы перекусить. В кафе Роберт предложил Кейде съесть основательный бифштекс и выпить чашечку шоколада. Они сидели в углу между двумя окнами — вдалеке от буфетной стойки. Глуховатым, значительным тоном Роберт говорил:
— Вы — комсомолка, а комсомольцы очень любят свою Родину. Что если бы случилась необходимость пойти на подвиг?
Кейда вскинула на собеседника тёмно-серые глаза.
— Не надо загадок. Скажите проще: что от меня требуется?
— Ничего, ничего! — поднял кверху нож и вилку Роберт. — Величие и аристократизм, причём большие, чем прежде. И всё. Уверяю вас.
С минуту помолчал.
— А пока... повезу вас в школу. Будете преподавать русский язык. Вы же знаете русский язык?
Говорил он серьёзным тоном, но Кейда слышала в его словах какой-то подтекст, загадку, — было похоже, что её собеседник не собирался раскрывать все карты.
И Кейда, опустив голову, сосредоточенно ела.
На окраине небольшого швейцарского городка Гренхена на ничем не примечательном грунтовом аэродроме их ждал небольшой самолёт с пузатенькой глазастой кабиной. Войдя в него, Кейда увидела хорошо обставленный салон с двумя диванами по краям и круглым столиком посредине. Из заднего отсека, завешенного портьерой, вышла молоденькая девушка. На руках она держала два тяжелых шерстяных пледа
— Возьмите, пожалуйста. В горах будет холодно.
Потом появились лётчик и штурман, — пожилые, холёные, похожие на конторских служащих. Вежливо и как-то боязливо поклонились Роберту и — Кейде. На них была лётная форма, но не военная и не немецкая.
— Можем взлетать, шеф?
— Да, мы готовы.
Роберт через стол наклонился к Кейде:
— Запомните: ваша мама из русских эмигрантов, и вы с младенчества знакомы с русским языком. И ещё: ваша мать — националистка, она в доме разрешала разговаривать только на её родном языке.