Баржа Т-36. Пятьдесят дней смертельного дрейфа
Шрифт:
Двое или трое присутствующих засмеялись.
– Если не сложно, господин Затулин. Поведайте нам эту страшную тайну.
– Извольте, господа. – Он подробно описал, как нужно приготовить сапог, чтобы на первых порах обмануть желудок, потом сказал: – Но я прошу вас, господа, не повторяйте это в домашних условиях. Можно отравиться. У вас же нет на то суровой необходимости?
Теперь уже рассмеялись человек шесть.
– Британская широковещательная корпорация! Би-Би-Си, Пол Ричардс! – Вскочил очередной корреспондент, длинный, с вытянутым клювом. – Господин Затулин, вы не
– А можно, пользуясь случаем, его послать? – прошептал Полонский. – Или съесть?
Кларисса прикрыла ладошкой рот, чтобы скрыть улыбку.
– Мы не деремся, не стреляемся и не едим себе подобных, тем более друзей, – тактично отозвался Ахмет.
– Вам было страшно? – Вскочила женщина с блокнотом и представилась: – Джессика Маккарти, Си-Би-Эс. Я имею в виду страх смерти от истощения.
– Умереть сегодня – страшно, мэм. – Сержант утвердительно кивнул. – Умереть когда-нибудь потом – вполне нормально. Это естественно для любого человека.
Половина зала засмеялась. Несколько человек зааплодировали.
– Как вы себя чувствуете? – вдогонку бросила дама. – Что скажете об американской системе здравоохранения?
– Спасибо, что спросили, мэм. Вы первая, кто догадался это сделать. Думаю, что через пару недель мы полностью восстановимся. Не скажу за всю систему здравоохранения, но врачи и прочий медицинский персонал на этом авианосце работают четко и профессионально. Мы им крайне признательны.
– Лео Пирс, NBC! – Вскочил субъект, похожий на ковбоя. – Первая крупная радиовещательная сеть Соединенных Штатов!
Видимо, в этой стране считалось нормой на каждом шагу рекламировать себя и свою компанию.
– Не вы первый и не вы последний, мистер Затулин. Истории известно множество примеров, когда люди попадали в бедственное положение и долгое время оставались без еды и питья, не имели возможности получить помощь. В горах, на море, в пустыне, под землей. Почему же именно ваш случай создает такой ажиотаж? Это очевидно. Во всех упомянутых историях кто-то плохо кончал. Кого-то съели, кого-то убили. Люди ссорились, грызлись, сходили с ума, кончали жизнь самоубийством. В вашем коллективе ничего подобного не было. Или мы ошибаемся?
– Не было, – улыбнулся Ахмет.
– Вы можете это как-то прокомментировать?
– Ну, давай, Ахмет, – вздохнул Филипп. – Жги их сердца глаголом.
– В этом нет ничего необычного, господин Лео Пирс. – Ахмет пожал плечами. – В нашей стране превыше всего ценятся дружба, выручка и взаимопомощь. Мы заботились друг о друге, поровну делили продукты, воду и обязанности. Шутили, рассказывали веселые истории, играли, безуспешно удили рыбу – в общем, делали все, что могло отвлечь от нашего бедственного положения. Повторяю, мистер, мы не видим в этом ничего чрезвычайного. В нашей стране человек человеку друг, товарищ…
– И брат, – уловив паузу в речи командира, подсказал Филипп.
Кларисса прикусила губу и украдкой показала ему кулак.
– И брат, – согласился Ахмет. – Признайтесь, господа, вы просто ничего не знаете о нашей стране, живете
– Но вашу страну боится весь мир! – выкрикнул кто-то из дальних рядов.
– Посмотрите на нас внимательно. – Ахмет добродушно улыбнулся. – Мы похожи на зверей?
Часть зала смеялась, кто-то аплодировал, кто-то возмущался. Лихорадочно работали кинокамеры, магнитные бобины записывали звук.
– У вас же все запрещено! – снова выкрикивал недовольный журналист. – Вы живете в тоталитарном государстве! Вас Ленин уничтожал, потом Сталин.
– Слушай! – встрепенулся Филипп. – А давай им напомним, что брошенный кирзовый сапог сохраняет убойную силу на протяжении всего полета?
Кларисса засмеялась, впрочем, быстро справилась с собой и обрела чопорный вид.
– У вас же все держится на честном слове! – надрывался истеричный тип.
– Ну, честное слово у нас крепкое, – уверил Ахмет, чем вызвал новое удовольствие зала. – Господин увлекся, забыл, что хотел сказать. Создается впечатление, что он имеет в виду другую страну. Господа, зачем нам заниматься взаимными оскорблениями? Ведь мы не вспоминаем Ку-клукс-клан, «охоту на ведьм», преследования коммунистов, разгоны мирных демонстраций, сотни тысяч жертв в Хиросиме и Нагасаки, несчастную Корею. Этот список, уверяю вас, можно продолжать. – При этих словах одобрительно загудел Серега. – Мы собрались по другому поводу, нет?
– Прошу простить нашего коллегу, мистер Затулин! – вскинул руку усатый репортер где-то слева. – Просто его укачало во время полета на вертолете. Дэн Ващовски, информационно-новостное агентство «Ассошиэйтед Пресс». Какие отношения у вас в коллективе?
– Дружеские.
– Вы командир подразделения?
– Простите, на этот вопрос ответить не могу.
– Мы слышали, что вы едва не пострадали от действий акул, когда пытались поймать одну из них. На вас напали китайские браконьеры, и вам пришлось принять бой. Вы едва не познакомились с рыбой-фугу. Можете осветить эти темы подробнее?
Означенные темы Ахмет освещал с большим удовольствием и даже кое-что преувеличил для красного словца. Федорчук и Серега одобрительно гудели. Аудитория внимала. Никто не умничал и не пытался перебить. Рассказ закончился аплодисментами.
– Но вы же дружите с Китаем! – выкрикнул кто-то. – Почему вы со своими сцепились?
– Со своими? – удивился Ахмет. – Вот так новость, господин хороший. Это как если бы американская полиция кинулась дружить с уголовным миром – ведь тоже все свои, нет?
Кларисса переводила, еле сдерживая смех. Зал грохнул. Определенная часть публики – так называемые нормальные люди – получала удовольствие от происходящего.
– Газета «Вашингтон пост», Джон Гарднер. Перед затоплением баржи в кубрике нашли зачитанную до дыр книгу – «Мартин Иден» Джека Лондона. Остальные, как уверялось, были обгрызены или съедены. Почему вы сохранили именно эту книгу? Потому что ее написал американский автор?
– Потому что эту книгу нужно было сдать в библиотеку. Мы до последнего надеялись, что когда-нибудь сможем это сделать. Остальные книги были личной собственностью команды.