Беда
Шрифт:
Однако следовало приготовиться к возможному нападению, и я попытался вытряхнуть из головы мысли о Виттории. Еще надо было сообщить отцу, что мы уже почти на месте — на берегу Джованни и остальные охранники как раз закатывали в лодки бочки с уксусом. Сумерки сгущались все быстрее, и Камилло шел мимо лодок с факелом, зажигая стоящие на их бортиках фонари.
«Отец, мы отплывем в Венецию через несколько минут», — начал я мысленный разговор, продолжая наблюдать за своими помощниками. «Прекрасно, Джулиано», — почти сразу пришел ко мне его ответ.
Вскоре мы уже отплывали от берега, и лачуга рыбака отдалялась
Через час синеватая вода, в которой отражались наши факелы и фонари, стала яркого сине-зеленого цвета, и, оглянувшись назад, я увидел приближающийся берег — тот не застроенный клочок земли, куда причаливали все прибывающие в Венецию лодки. Еще несколько последних натужных движений веслами — и моя лодка вслед за остальными вошла в Гранд-Канал, граничащий с этим участком суши, а потом я направил ее к берегу.
Из первой лодки Джованни с одним из своих помощников уже выкатывали первую бочку. Во второй Камилло выпрямился во весь рост, собираясь причалить…
«Отец, мы на месте, — мысленно произнес я, машинально продолжая следить глазами за всеми лодками. — Сейчас выгрузим уксус и… Нет, здесь засада!!!»
Я и сам не понял, почему мне вдруг стало это ясно. Люди на берегу, на первый взгляд выглядели мирно: кто-то из них шел в нашу сторону, кто-то разговаривал, кто-то вообще стоял, отвернувшись. Камилло, приближаясь к берегу, приветственно махнул им рукой — тоже вроде бы обычный жест… Но еще до того, как он опустил руку, я знал, что он подал этим людям сигнал и что они сейчас нападут на нас.
Ответа отца я не услышал, но в следующий миг мне все равно уже было не до разговоров. Сразу же после отмашки Камилло один из поджидавших нас людей кинулся в мою сторону, на ходу выхватывая меч, а остальные побежали к другим лодкам, выкрикивая что-то непонятное.
Мои товарищи тоже закричали, но уже в следующий момент все крики потонули в звоне скрещивающихся клинков. Мне снова достался сильный противник — он сразу же начал теснить меня назад, к каналу, и первые минуты все мои силы уходили только на то, чтобы удержаться на месте, не отступить еще дальше и не упасть в воду. Но вот один из злодеев, бившийся чуть в стороне от нас с Джузеппе, снова начал выкрикивать какие-то слова, и мой противник на мгновение отвлекся, пропустив мой выпад. Враг охнул, правый его рукав стал набухать кровью, но он тут же бросил мне в лицо баклер, заставив меня уклониться, перехватил меч левой рукой и продолжил биться с тем же рвением. Правда, мне все-таки удалось оттеснить его от края берега, и теперь у меня было больше места для маневра.
— Нема! — выкрикнул он странное слово, как будто отвечая сообщникам. Дальше последовали какие-то другие слова, по-прежнему мне не знакомые, не итальянские и не венецианские. Но я и не вслушивался в них, стараясь как можно быстрее утомить врага.
Позади нас истошно заорали, затем раздался громкий всплеск. Кто-то упал в канал, и я мог только надеяться, что это один из наших врагов, а не кто-то из моих людей. Потом послышался еще один полный смертной муки вопль, почти сразу смолкший. Кажется, это был голос одного из моих охранников…
Волна ярости придала точности моему очередному выпаду — острие меча пронзило врагу горло, и он, хрипя и булькая кровью, повалился на землю. Я быстро осмотрелся, стараясь понять, кому из наших больше всего нужна помощь. Джованни успешно теснил своего противника к каналу, еще двое охранников тоже справлялись неплохо, Джузеппе… где он? Ага, вот! Дерется сразу с двумя, и один из них — Камилло! Я рванулся туда, но как раз в этот миг Джузеппе нанес страшный удар своей изогнутой стортой, предатель выронил оружие и стал корчиться на земле, пытаясь зажать выпадающие из распоротого живота внутренности. В этот момент подоспел я и с маху разрубил второму противнику Джузеппе голову. Врагов оставалось всего трое…
— Ретсон ретап! — раздался со стороны канала вопль сразу нескольких голосов, и я понял наконец эти слова. А вскоре и то, кому взносилась кощунственная эта «молитва».
Из подплывшей к берегу гондолы выпрыгнули еще несколько человек, но я не сомневался, что мы справимся и с ними. Победное ликование уже бушевало во мне, но тут…
С ночного неба на поле боя словно пала гигантская хищная птица. Я с недоумением задрал голову вверх, откуда раздался шорох огромных крыльев. Но то была не птица. Передо мной стояло невозможное существо, словно вырвавшееся из Дантовского ада.
Его полностью обнаженное тело, с блестящей в свете факелов ярко-красной кожей, осеняли два огромных нетопырьих крыла. Оно бешено било заостренным хвостом, а два рога на голове его внезапно вспыхнули белым светом. Спустя мгновение дьявольский этот свет окутал всю чудовищную фигуру. Над полем боя пронесся дикий нездешний вой, напоминающий скрежет железа, и воплями ужаса отозвались мои люди.
Рогатая голова повернулась к Джузеппе, который оправился от приступа страха и с громким криком налетел на монстра. Но, коснувшись белого сияния, бедняга издал оглушительный вопль и сам вспыхнул, словно охапка сухого хвороста.
«Что это?! Как можно биться с огненным дьяволом?!» — эти мысли промелькнули у меня в голове, когда я сам уже бежал к твари, замахиваясь мечом. Я питал надежду, что если буду двигаться достаточно быстро, то, возможно, успею отрубить эту рогатую голову прежде, чем меня охватит пламя. Тогда у остальных еще будет шанс отбиться от других противников и сохранить лодки с бочками.
Но монстр с неуловимой скоростью повернулся ко мне, брызжущее от него сияние стало совсем ослепительным. И я все еще был слишком далеко!..
«Отец, прости! Я не справился…»
В глазах моих словно разом вспыхнули тысячи солнц, и во вспышке этой сгорел мир. Но за неуловимое мгновение до того воздух передо мной задрожал, и как будто промелькнула полупрозрачная тень.
Что-то со страшной силой ударило меня в спину, и я упал ниц.
А потом пришла великая боль.
Венеция, ночь с 31 октября на 1 ноября 1347 года
Радужный взрыв длился вечность. Или мгновение, столь мимолетное, что для него даже нет меры времени. Впрочем, это было последнее, над чем сейчас стоило ломать голову. Искин сработал четко: ускорил графа сразу же после перемещения. Время для него застыло. Вернее, теперь Пастух жил во много раз быстрее, чем весь остальной мир.