Белая Кость
Шрифт:
— Желаю хорошо повеселиться, — сказал Киаран и, поигрывая желваками на скулах, пошёл размашистой походкой по аллее. Его уже тошнило от притворства. Он устал изображать из себя беззубого пса.
Престольная Башня встретила Киарана привычной тишиной. Лестницы и коридоры привели к королевским палатам. Караульный, получивший приказ впускать лорда Айвиля в любое время, открыл перед ним дверь.
Рэн ходил вокруг стола, мелом расчерчивая столешницу на квадраты.
— За Бари Флосом послали?
Занятый своими мыслями, Киаран не сразу вспомнил,
— Ещё вчера. Он прибудет в замок через неделю.
Рэн вскинул голову:
— Через неделю? Так долго?
— К сожалению, я не умею договариваться с погодой, — улыбнулся Киаран.
— Хорошо, что не умеете. Вам бы захотелось большего.
— Человеку свойственно желать большего.
Рэн упёрся руками в стол и уставился на расчерченное поле:
— Я знал одного человека. Он умел успокаивать ветер и вызывать дождь.
Киаран вздёрнул брови:
— Серьёзно?
Сердце гулко забилось. Не о даре ли матери он говорит? Если о ней — то сколько же скрытых способностей прячет в себе Лейза?
— Серьёзно, — кивнул Рэн, не сводя взгляда с квадратов. — Не знаю, как это у него получалось. Я был уверен, что это простое совпадение, а он смеялся и говорил: «Вот подожди, я вызову снег среди лета. Подожди! Мне осталось найти главное слово».
— Ну и как? Вызвал?
— Посреди лета с гор сошла снежная лавина. Под ней он и погиб. — Рэн посмотрел на Киарана исподлобья. — Не буди то, с чем не можешь справиться.
И написал в центральном квадрате: «Фамальский замок».
«Намёк понял», — подумал Киаран, а вслух спросил:
— Что вы делаете?
— Расписываю статьи расходов из казны. В записях Главного казначея чёрт ногу сломит. — Рэн потёр лоб. — Я не верю в чёрта, но эта фраза живёт в моей голове как дома. Там живёт много фраз, которые я не приемлю. Как думаете, они передались мне по наследству? — И вывел в пустом квадрате: «Королевская гвардия».
— Не знаю, — пожал плечами Киаран. — Вы запачкали лоб. И щёку.
Отложив мел, Рэн с демонстративным видом вытер ладони о куртку на груди:
— Вот такой я король, а меня хотят завтра одеть в шелка и бархат. Будто я шут какой-то. Я рыцарь! Я воин! А не шут!
Киаран — сначала разозлённый герцогом Лагмером, потом сбитый с толку рассказом о повелителе ветра и дождя — только сейчас заметил, что Рэн не в духе и с трудом держит себя в руках.
— Мне посоветовали надеть другие сапоги, — продолжил Рэн. — Если я надену другие сапоги, это будет означать, что я верю в приметы. Вот вы — верите в приметы?
— Если верить в приметы, пророчества и прочую ерунду, они обязательно сбудутся. На них лучше не обращать внимания. — Киаран взял мел и вписал в центр пустого квадрата: «Дозорные башни. 23». Именно столько вышек на границах королевства. — Что-то произошло на репетиции?
— Я растянулся перед троном, потерял мантию, еле нашёл палец для перстня-печати. — Рэн забрал мел и вывел в квадрате: «Крепости. 17». — Они сказали, что у меня сапоги невезучие. С ходу заменили одну примету другой!
Его злость на досадные ляпсусы при свидетелях и волнение перед коронацией были понятны Киарану. Желая поддержать Рэна, он рассмеялся:
— Ерунда какая. В этих сапогах вы преодолели Суровый перевал, взяли замок Мэрита, вошли в Фамальский замок. Я вижу вас на троне в латах и в этих сапогах. А на пир, если вы захотите, можете надеть шелка и бархат.
Рэн сделал глубокий вдох, с шумом выдохнул и написал в пустом квадрате: «Храм Души».
Киаран свёл брови на переносице:
— В Шамидане есть такой храм?
— Нет, но будет. — Рэн повернулся к Киарану и превратился в себя прежнего: спокойного и уверенного в своих силах. — Хочу, чтобы будущая королева присутствовала завтра на празднике своего короля.
— Вдовам нельзя посещать торжественные и увеселительные мероприятия.
— В Тронном зале много балконов и лож. Найдите укромное место, где никто её не увидит.
— Вдове придётся покинуть женские покои, пройти через два двора, под окнами, у всех на виду, и войти в эту башню. В замке почти четыре сотни дворян и три сотни рыцарей. Слуги, эсквайры. Придут священники и… — Умолкнув на полуслове, Киаран вперил взгляд в стену. После недолго молчания щёлкнул языком. — Кажется, я знаю, как это сделать.
— Вот и замечательно, — сказал Рэн и написал в пустом квадрате: «Суды».
— Суды?
— Людей будут судить мировые судьи, а не церковники и лорды.
— То есть крестьян, которые являются собственностью лорда, будет судить не их хозяин, а мировой судья?
— Да.
Киаран поскрёб щетину на подбородке. Сколько же желчи и яда выльется из уст дворян! Как бы с судами не получилось как с кинжалами.
В гостиную вошёл гвардеец:
— Леди Хилд покинула замок, ваше величество.
— Сообщите, когда она вернётся, — произнёс Рэн и отпустил воина.
Киаран посмотрел в окно:
— Не лучшее время для прогулок по городу. На улицах одна пьянь. И погода не балует.
— Она поехала в Королевскую крепость. Кстати, надо придумать ей название. Теперь у меня их семнадцать, и все королевские.
На самом деле Рэну принадлежало больше замков. Великий лорд Хилд и герцог Дирмут оставили своему единственному сыну и внуку огромное наследство. Правда, это наследство разделили и раздарили кому-то члены Знатного Собрания, и Рэну предстоит «пободаться» с новыми владельцами. Киаран подозревал, что «бодаться» придётся именно ему. А эти семнадцать крепостей, о которых говорил Рэн, являлись собственностью королевского дома и переходили от короля к королю, как трон, корона и прочие атрибуты верховной власти.