Белее снега, слаще сахара...

Лакомка Ната

Придворные и гости толпились перед двумя креслами во главе стола. В одном сидел король – в парадной горностаевой мантии, в золотой короне на непокорных кудрях, второе кресло было пустым. Принцесса, баронесса и Клерхен – все они стояли рядом с креслом короля, и Клерхен была в белоснежном платье – пышном, как взбитые сливки, с атласными бантами и оборками.

Вроде бы и невеста, но вроде бы и нет – иначе сидела бы рядом с королем, а не стояла рядом, заглядывая ему в лицо.

Я ожидала, что благородные дамы и господа

к этому времени откушают и перейдут к чаю и кофе со сладостями, но тарелки были чистыми, и похоже, что слуги еще даже не начали выносить закуски и первые блюда.

Тогда зачем я здесь?

– Вас просили прибыть до начала праздничного обеда, - важно сказал мажордом, и мне ничего не оставалось, как подойти к столу.

– О, вот и барышня Цауберин! – обрадовалась принцесса. – Порадуйте нас, милая барышня. Мы все очень нуждаемся в хорошей порции радости и сладости.

– Конечно, раз кольцо не нашли – так хоть подсластить горечь потери, - поддержал ее король.

В противовес словам, физиономия у него была цветущей – и особенно примечателен был синяк под левым глазом. Это несколько не соответствовало парадной мантии и короне, но его величество, судя по всему, ничуть от этого не страдал.

– Можно поздравить их величеств с бракосочетанием? – спросила я, передав корзину подбежавшему слуге и сложила руки на животе, спрятав их под фартук.

– Не с чем поздравлять, - сказал король, вольготно расположившись в кресле и самым нахальным образом оглядывая меня с ног до головы. – Пока кольцо не найдется, никакой свадьбы не будет.

– А если оно никогда не найдется? – проворчала баронесса.

– Не сквозь землю же оно провалилось, - ответил король, даже не повернув голову в ее сторону.

– Что ж, очень жаль, - ответила я, стараясь говорить спокойно, хотя в душе была самая настоящая буря. – Но даже если свадьба не состоялась, сладости были приготовлены «Пряничным домиком» вовремя. Я надеюсь, мне заплатят за них.

– Обязательно, - заверила меня принцесса. – Но мне очень хочется попробовать то, что вы приготовили. Сладости, подобные самой любви – белые, нежные…

– Буду рада, если продегустируете, ваше высочество, - я открыла корзину и поставила на стол три блюда, закрытых до времени серебряными крышками.

– Я вся в нетерпении! – принцесса, не дожидаясь слуг, пододвинула кресло и села рядом с братом. – Чем вы нас удивите?

Одну за другой я подняла и отставила в сторону крышки, открывая приготовленные блюда, а потом с усмешкой посмотрела на лица придворных и гостей.

– Это – сладости любви? – неуверенно спросил бургомистр.

– Но они же все… чёрные! – воскликнула пожилая дама из свиты принцессы и поднесла к глазам лорнет, чтобы убедиться, что зрение ее не обманывает.

Остальные были не менее удивлены, изумлены и озадачены. А личико Клерхен на мгновение исказилось от злобы, но мать ткнула её локтем в бок, и барышня Диблюмен натянуто улыбнулась, будто ей немилосердно жали туфли.

Последним я посмотрела на короля. Он старался казаться серьезным, но уголки губ лукаво подрагивали, а взгляд синих глаз был необыкновенно теплым и ласковым.

Значит, я поняла его? Верно угадала, чего он хотел?

– Вы умеете удивлять, барышня Цауберин, - протянула принцесса, разглядывая сладости. Она даже приоткрыла рот – как любопытный ребенок, которому предложили нечто необыкновенное, волшебное, как подарок в первый день нового года.

– Представляю вам Сладости Истинной Любви от «Пряничного домика», - сказала я. – Во-первых, сливочные трюфели, - я указала на первое блюдо, на котором лежали темно-коричневые конфеты, густо посыпанные крошкой какао. – Затем – бисквитные пирожные. И – король всех десертов, сладкий сырный пирог в шоколадной глазури.

– Но любовь ведь должна быть белой, как снег! – воскликнул бургомистр. – барышня Цауберин! Вы готовили сладости белого цвета, а на королевский стол почему-то поставили черные! Объяснитесь!

– Да, мы ждем объяснений, - сказал принцесса и взяла двумя пальцами трюфельную конфету. – Вы объясняйте, а я поробую.

– Всё очень просто, - сказала я, глядя на короля, чей взгляд поддерживал меня, подбадривал. Я чувствовала этот взгляд, как прикосновение. Иоганнес попросил верить ему. Если я люблю. Если любовь – настоящая.
– Всё очень просто, дамы и господа. Настоящая любовь – это то, что пленяет не внешним видом, а душой, сердцем. Снаружи она может быть вовсе не так красива, но внутри…

– Она белая! – принцесса откусила кусочек трюфеля. – Посмотрите! Внутри она белее снега! А какая сладкая!.. М-м… Барышня Цауберин! Ведь трюфели – шоколадные конфеты. Почему они сливочные?

– Потому что сделаны из сливок, - объяснила я. – Сливки взбиваются с упаренным сладким молоком, добавляется свежайшее сливочное масло, потом формуются конфеты и выставляются на мороз. Когда застынут – окуните их в растопленный горький шоколад, посыпьте тертым какао, смешанным с корицей – и самые чудесные конфеты на свете готовы. Сливочные и шелковистые внутри, горьковато-пряные снаружи.

– И они, поистине, чудесны! – подытожила принцесса, предлагая всем так же насладиться трюфелями. Придворные потянулись к блюду, расхватывая конфеты, а я уже рассказывала о бисквитных пирожных.

– Им нарочно придан вид пророщенных картофельных клубней, - объяснила я, разрезая одно из пирожных. На срезе оно тоже выглядело, как самая настоящая картошка – белая внутри, с коричневой корочкой. – Бисквитную крошку я смешала с молочным кремом, а потом густо обваляла в какао. Чтобы добиться большего сходства, сделаны ростки из крема.