Беломорье
Шрифт:
Квадратный жестяной ящик нельзя было замаскировать ни под чемодан, ни под вещевой мешок. Проще всего было вынуть из него содержимое. Однако Нине Кирилловне казалось, что «сейф» нужно передать в том виде, в каком он был оставлен Туликовым. Чтобы необычный вид ящика не привлекал внимания постороннего глаза, учительница смастерила из наклеенных на картон учебных картин нечто вроде картонки для шляпы. К счастью, модницы носили шляпы с громадными полями и страусовыми перьями. Пусть все думают, что учительница — франтиха не хуже других! Чтобы самодельная
Чтобы не вызвать подозрения, Нина Кирилловна сообщила, будто уезжает на летние каникулы. Громоздкую картонку взял провожавший ее Матросов, у нее же в руках осталась плетеная корзинка, куда почти полностью уместилось все ее несложное имущество.
Нине Кирилловне досталось место в каюте вместе с лавочником, возвращавшимся в Архангельск. Разговор у них не клеился. Нина Кирилловна занялась чтением, а ее компаньон налег на крепкие напитки, сердито носясь на весьма строгого вида спутницу. Захмелев, он то и дело поминал «холеру в юбке, которая поди знай зачем ездиет?) Наконец водка свалила купца с ног, и он заснул.
О том, что пароход подходит к Кемской пристани, пассажиров известили продолжительные свистки. Вскоре послышался шорох выдвигаемых мостков и раздался топот спешащих сойти на берег людей.
Нина Кирилловна прислушалась, кто-то остановился около ее каюты. Щелкнул замок, и распахнулась дверь. На пороге появился жандарм. Он козырнул, пробормотал извинения и предложил предъявить документы. Обшаривая каюту, он задержался взглядом на шляпной картонке, стоявшей под столиком. Нина Кирилловна заметила это.
— Вот паспорт, а папаша, как видите, спит, — торопливо проговорила Нина Кирилловна. — Лучше не будить его.
«Боже мой, — в ужасе подумала она, — что я говорю, что будет теперь?» Жандарм перевел взгляд на багровую физиономию спящего и, не взглянув на паспорт, возвратил его учительнице.
— Пьян? — деловито осведомился он.
— Пьян, — проговорила Нина Кирилловна. — Замучилась с ним. Все пьет и пьет!
Жандарм козырнул, шагнул назад и бесшумно затворил за собой дверь.
В полдень пароход остановился вблизи Сумского Посада. Вероятно, от радости, что спутница покидала каюту, купец сам предложил вынести к лодке ее корзину. Нине Кирилловне пришлось взять картонку. Когда лодка причалила к берегу, девушка взяла картонку двумя руками и, откидываясь назад, пошла за купцом.
— Их, и тяжела же шляпка у барыни, — ухмыляясь, выкрикнул какой-то старикашка, стоявший в толпе встречающих.
Этот выкрик словно обжег Нину Кирилловну. Она выпрямилась и взяла картонку в одну руку, всем своим видом показывая, что картонка совсем легкая. В числе толпящихся оказался и Двинской. Нина Кирилловна еще издали узнала его и, проходя мимо, многозначительно толкнула его картонкой.
Двинской не растерялся.
Подождите
Вскоре к Нине Кирилловне подошел какой-то бородач, молча взял ее картонку, корзинку и двинулся к выходу.
Когда Нина Кирилловна вошла со своим провожатым в дом, там уже сидел Двинской, а по горнице к дверям тянулась голубая пелена табачного дыма.
— Это «сейф» Тулякова? — спросил он, здороваясь с девушкой.
— Да, и его надо переправить на завод.
— Как бы, Никита, эту штуковину к Дуровым снести, да незаметно. Когда наша гостюшка по сходням спускалась, мировой так въелся в нее глазами, аж рот приоткрыл, — обратился он к бородачу.
Нина Кирилловна покраснела, стыдясь своей неловкости.
— Скажи Дурову, чтобы в лесу в стог запрятал, — и для ящика и для людей будет лучше.
Никита вышел, постукивая деревяшкой, заменявшей ему правую ногу.
— А вы вслед за Григорием Михайловичем? — участливо спросил Двинской.
Нина Кирилловна молча кивнула.
— Скажите ему, что я прочно связан с заводом и, если меня не вышлют, обязательно останусь после срока в Поморье. Вы сейчас на пристань?
— На пароход, конечно, — торопливо ответила она, — зачем мне зря время терять!
Двинской хотел взять ее корзинку.
— Не стоит, вы под наблюдением, а это значит, что и за мной тоже начнется слежка. Туликову все передам.
Александр Александрович задержал ее руку в своей.
— Помните, вы просили меня зимой съездить к нему… Сколько раз я раскаивался, что не послушал вас!
— Обидно мне тогда было. Но все прошло. Теперь у всех у нас начинается новое!
Их взгляды встретились. «В самом деле, — подумал он, — у всех начинается новая жизнь!» И, не спуская глаз с ее помолодевшего лица, тихо сказал:
— До чего же мне хочется пожелать вам и ему не только новой, но и радостной и навсегда дружной жизни.
Девушка благодарно улыбнулась и молча сжала его руку.
Нина Кирилловна подходила к лодкам, когда раздался второй гудок. «Ну, сядет», — издали следя за ней, вздохнул Двинской и направился домой, обдумывая, как правильнее поступить с доверенным ему кладом. Если бы Двинскому пришло в голову проследить за маячившим у избы Никиты мальчонкой, он увидел бы нечто для себя многозначительное. Едва только Никита вернулся от Дурова, мальчишка бросился бежать вдоль села и юркнул в дом мирового судьи…
На следующий день к Двинскому пришел встревоженный Дуров и рассказал, что вот уже почти сутки, как мальчишка урядника, словно пугало, торчит на изгороди перед избой. Стоит лишь кому-нибудь выйти из дома, мальчонка исчезает в канаве, а затем вновь водружается на изгородь.
Двинской понял, что глупый парнишка как умел, так и нес порученный ему дозор.
— Я уведу мальчонку к себе, а ты тем временем отнесешь мешок в лес и запрячешь его в стог сена, — сказал он Дурову. Они вышли на улицу. Подросток при виде их тотчас юркнул в канаву.