Бельский: Опричник
Шрифт:
Подьячий голосом, полным благожелательности и даже сочувствия, советует:
— Не заставляй, доктор Габриэль, прибегать к пытке. Выкладывай без насилия все как на духу. Спасешь этим себя от мук.
— Верное слово подьячего, — подтвердил Богдан. — Только сказанная тобой правда, только признание вины, умышленной либо по оплошности, освободит тебя от пыток.
Хитрый оружничий подал ему спасительную мысль.
— Я никогда никому не делал зла. Я давал клятву Гиппократа не вредить людям, а только лечить их. Я лишь мог ошибиться, составляя лекарство. Не по злому умыслу, а по оплошности.
— Так и запиши в допросный лист, — велел Бельский подьячему. — Габриэль признал свою вину, свершенную по оплошности, а не по злому умыслу. — Потер лоб, словно успокаивая свои мысли, огладил бороду и уж после этого вопросил Габриэля: — Ты подпишешь допросный лист с твоим показанием?
— Да.
— Оплошность не карается казнью, но лишь темницей. Думаю, великий боярин, выздоровев, смилуется и вернет тебе прежнее твое положение. Если, конечно, поверит, что сотворенное тобой не имело крамольного начала. Но я не оставлю тебя без своей опеки. Помни это всегда. Твоя жизнь в твоих руках.
Не лишнее, конечно, еще раз предупредить Габриэля, чтобы держал язык за зубами, но не лучше ли было обвинить его в злом умысле и доложить о найденном крамольнике царю Федору Ивановичу, минуя Годунова? Государь так расстроен покушением на своего любимца и незаменимого советника, что согласился бы на казнь без всякого сомнения. На это, однако, Бельский не решился. Забыл уроки, которые преподавал ему дядя и наставник Малюта Скуратов, не последовал и примеру своего врага Годунова, который всегда доводил дело до конца. Уверен был Бельский, что Габриэль не проговорится, опасаясь за свою жизнь.
Зряшная вера. Позже он поймет это. С великим сожалением. Пока же мог вздохнуть с облегчением, донести царю о проделанном розыске и получить его согласие не казнить виновного за оплошность, тем более, что великий боярин поправляется. Получив такое согласие, а он твердо был уверен, что царь смилостивится, навестить и самого больного.
С ним разговор иной.
— Я провел розыск. Виновный найден. Габриэль. Он уверяет, будто без вины виноват. Ошибся. Царь Федор Иванович не велел его казнить. Но у меня есть подозрение на сговор. Кристофер, считаю, знал о составленном зелье, оттого так уверенно определил противоядие.
— Чего ради?
— Повысить свой авторитет как доктора. Но не только. Намерились навести на кого-нибудь подозрение в крамольном замысле. Хорошо, что я провел розыск по горячим следам, иначе все могло бы так запутаться, не продраться через чащобу.
— Верно поступил. Верно и то, что не казнил Габриэля.
С двойным смыслом фраза. Не сказал виновного, а назвал лишь имя доктора. Но Бельский не придал этому значения, ибо был доволен, что неудача его так ловко завершена, без всякого следа, без всякого подозрения на него, истинного виновника. Вместе с тем его голова была занята поиском новых способов соперника, и это лишило его необходимой проницательности. И напрасно: Борис не поверил Бельскому, так стремительно проведшему розыск, но главное — чего ради он сразу же заручился согласием государя — именно в этом Годунов увидел умысел, однако, решил до времени ничего не предпринимать, ибо ему в общем-то была выгодна версия не о покушении, а о промашке составителя зелья. Он верил, что, когда наступит подходящее время, Габриэль расскажет всю правду. Пока же пусть сидит в оковах. Через год-другой, когда обстоятельства смогут круто измениться, начнется иной разговор, а если потребуется, то учинится и новый розыск.
И еще он решил для себя действовать стремительней по намеченному им долговременному плану. Но это — тайна даже для самых близких, не Бельскому же о ней знать. После малой паузы заговорил о делах насущных:
— Думаю, через недельку выздоровлю совсем, и тогда выедем на охоту. Царскую. Не на однодневную.
Бельского осенило: засада на охоте. Пойди разберись, кто устроил засаду, если лишь ранив великого боярина ядовитой стрелой, лучник исчезнет в чащобе?
«Позвать Хлопка? Нет, его нельзя трогать. Он — с царевичем Дмитрием».
Но разве нет у оружничего надежных, верных ему боевых холопов, которые умеют держать язык за зубами? Есть, конечно. Узнать бы только загодя, в каком месте намечена охота. Если не на один день, стало быть, не в районе Щукинской поймы.
Впрочем, к месту охоты должны уже быть посланы слуги, чтобы подготовить все нужное для удобства царя и его свиты, а тайный дьяк наверняка присовокупил к ним своего соглядатая. Встреча с тайным дьяком нужна еще и ради того, чтобы узнать, кто соглядатай, и при случае к нему обратиться, либо дать ему необходимое поручение. Этот разговор с тайным дьяком Бельский наметил через несколько дней и, не предполагая даже, поступил очень верно. За эти дни произошло то, что в общем-то Богдан ожидал давно, но все равно оно оказалось для него совершенно неожиданным. Как гром с ясного неба. И не зайди он к тайному дьяку в намеченный день, тот вряд ли сам поспешил бы оповестить своего начальника о событии великой важности. Более того, он мог бы вообще о нем умолчать.
А случилось вот что. Борис Годунов в постельном безделии только тем и был озабочен, как в дальнейшем уберечь себя от возможных покушений. Он подозревал несколько семей: Нагих, Шуйских, Романовых и, пожалуй, в первую очередь Бельского. Слишком споро провел он розыск и нашел виновного без вины. Странно. Очень даже странно.
Выход великий боярин видел в еще большей осторожности (это бесспорно), но не только. Он считал очень важным как можно скорее избавиться от царевича Дмитрия и его матери, которые в любой момент могут стать знаменем для недовольных им, Годуновым, князей, бояр и дворян; а нет наследника — нет повода поднимать бунт.
Исполнителей своего замысла, как он считал, найти не так уж и сложно — он многих приблизил к себе милостями, подняв их из последнерядных в перворядные в Государевом Дворе. Таких, например, как Владимир Загряжский и Никифор Чепчугов. Они согласятся на все. Но не ему же самолично просить их убить царевича. Решил привлечь себе в помощники близких родственников, кого он осыпал благодеяниями. Заговорил с ними с полной откровенностью.
— Многие недовольны моей близостью к государю, моим влиянием на него. Многим угодна моя смерть. Вам я могу открыться: не ошибка Габриэля при подготовке лекарства едва не привела к отпеванию, но злой умысел. А не станет меня, судьба тут же повернется к вам спиной. Пора пресечь род Владимиров и начать новую династию — династию Годуновых. Свершиться великое, однако же, может только после того, как почиет в бозе царевич Дмитрий. Нам предстоит помочь ему в этом.
Все согласились с этим, только Григорий Годунов воскликнул:
— Грех на душу! Безвинная смерть! Избавьте меня от этого!
— Хорошо — со змеиным шипом произнес Борис. — Избавим. От всего избавим. Можешь уходить. Только больше на глаза мне не попадайся. Отныне ты — не дворецкий!
Несогласный изгнан, и Годунов продолжил:
— Боярыня Василиса Волохова и сын ее, Осип обещали дать Дмитрию и матери его смертельное зелье, но у них по сей день ничего не выходит. Оправдываются, будто мать, царица вдовая и кормилица Дмитрия, Ирина Жданова очень осторожны. Но отныне ждать долго удобного для них момента уже непозволительно. Предлагаю послать специальных людей сотворить несчастный случай. У меня на примете Загряжский и Чепчугов.