Берег мародеров
Шрифт:
Меня обуяла трусость, это дитя воображения. Страх ведь порождает не сама боль, а именно ее предчувствие. Шагая по тропинке, я уже был уверен, что мне уготована ужасная смерть. Судя по тому, что смерть эту я считал неизбежной, можно было подумать, что единственная цель Гитлера – убить именно меня, и что ради этого он вот уже шесть лет держит Германию под ружьем. Поэтому, когда я чуть не налетел на человека, смутно маячившего передо мной на тропе, я слегка вскрикнул и отпрянул.
– Простите, я, кажется, вас напугал, – сказал он.
– Нет-нет, – поспешно заверил его я. – Просто я вздрогнул, только и всего. Я задумался.
– Может быть, вы укажете мне дорогу к коттеджу под названием «Карильон», который стоит где-то здесь, за этими утесами?
– «Карильон»? – пробормотал я. И вдруг вспомнил, где я видел это название. – Он не над Черч-Коув?
– Вот-вот.
Речь его была до того правильной и бесцветной, что я принял его за диктора Би-Би-Си на отдыхе.
– Если хотите, пойдемте со мной, и я вам его покажу. Он несколько в стороне от этой тропинки, с полмили дальше.
Он поблагодарил меня и пристроился сзади. Проходя мимо него, я увидел, что его плотный водонепроницаемый плащ вымок чуть ли не до пояса.
– Промокли? – заметил я.
– Да, – помолчав, ответил он. – Ходил на лодке, а на берег при таком бурном море выбраться непросто.
– Удивительное совпадение,– сказал я,– я тоже только что промок насквозь.
И я рассказал ему о своем маленьком приключении. Мне почему-то показалось, что мой рассказ произвел на него впечатление.
– Как вы думаете, что это могло быть?– спросил он, когда я кончил.
Я ответил, что, скорее всего, акула. Тропинка стала шире, он уже шел рядом со мной, и я видел, как он кивнул.
– Да, здесь, у западных берегов, они встречаются. За макрелью пришла.
Затем он заговорил о вторжении в Польшу и спросил меня, были ли какие-нибудь новые сообщения, а потом поинтересовался, не видел ли я военных судов. Я сказал, что флот прошел по Каналу неделей раньше и что с тех пор у побережья не замечено ни одного военного корабля, кроме пяти эсминцев и одной подводной лодки неизвестной национальной принадлежности.
Он вздохнул и проговорил:
– Боюсь, будет война.
– Что ж, этого и следовало ожидать,– сказал я.– И тем не менее она всегда приходит как снег на голову.– Я чувствовал, что он тоже удручен.– Вас призовут?
– По-видимому.
– Какой род войск?
– Флот.
– Все же лучше, чем многое другое,– успокоил я его.– Не траншеи какие-нибудь.
– Это-то да,– согласился он без особой радости.
Некоторое время мы шли молча. Потом, чтобы отвлечься от этих мыслей, я заговорил о побережье, о подводных камнях и кораблекрушениях.
– Рыбак, с которым я выходил сегодня, рассказывал, что от одной голландской баржи, наскочившей на Гэв-Рокс у Кеннэка, за три дня ничего не осталось.
– Да, я бывал здесь раньше,– отозвался мой спутник.– Побережье отвратительное.
Я согласно кивнул.
– Отвратительное. И, говорят, многие подводные камни даже не значатся на карте, а известны только местным рыбакам,
– Я знаю,– ответил он.– Против Кэджуита есть один большой риф, который как следует не отмечен. По-моему, хуже этого отрезка побережья я еще не видывал.
– Зато все местные рыбаки знают его,– продолжал я.– Им известно, где именно среди камней найти песчаное дно. Наверное, сведения о скальных формациях под водой передаются от отца к сыну и с каждым новым поколением эти знания пополняются.
Мы добрались до вершины мыса, и тропинка пошла направо, огибая поле.
– Вам туда,– сказал я.– Нужный вам коттедж справа.
Он поблагодарил меня, мы расстались, и его стройная фигура растаяла в темноте. Я спустился в Черч-Коув.
Глава 2
ПОДОЗРЕНИЕ
«Просим радиослушателей оставаться у приемников: в девять пятнадцать будет передано важное сообщение».
Было раннее воскресное утро, и в голосе диктора звучало непривычное напряжение. Я сидел в кухне у Керриса, курил сигареты и ждал. И вот мы услышали, что сэр Нэвил Гендерсон предъявил окончательный двухчасовой ультиматум. Потом сообщили, что в 11.15 по радио выступит премьер-министр. Вместо того, чтобы сидеть у приемника, дожидаясь известий о том, что я и так считал неизбежным, я вывел машину, погрузил в нее одежду, которую мне одолжил хозяин кабачка, и покатил в Кэджуит.
Вернувшись к машине с аккуратно завернутой в плотную бумагу моей одеждой, я увидел Большого Логана, поднимавшегося с пляжа.
– Уж не хотите ли вы сказать, что и сегодня утром выходили в море? – спросил я.
Море было довольно бурное, хотя ветер спал и утро стояло прекрасное. Логан засмеялся.
– Война или нет, кормиться все равно нужно,– ответил он.– Надеюсь, вчерашнее купание не отразилось на вашем здоровье?
– Нисколько,– я бросил тюк с одеждой на заднее сиденье и добавил, захлопывая дверцу: – Любопытная штука: по дороге в Черч-Коув я повстречал одного парня, который тоже сильно промок, высаживаясь из лодки на берег.
– Высаживаясь из лодки на берег? – Логан казался озадаченным.– И где же он высадился?
– Не знаю,– я пожал плечами.– Где-то тут, наверное. Я встретил его сразу за тем большим кафе на утесе.
– Здесь не чалилась ни одна лодка. Мы пришли последними.
– Ну, вероятно, он высадился где-нибудь дальше по побережью,– предположил я.
– С чего бы вдруг? При такой волне, как вчера вечером, никому бы и в голову не пришло высаживаться на берег на всем отрезке отсюда до Черч-Коув... если только не крайняя необходимость. Он был очень мокрый?