Бесконечная любовь
Шрифт:
В ту секунду, когда он касается меня, я издаю хныканье, мои бедра выгибаются вверх. Иван мрачно хихикает, наклоняя голову, и его белая маска смотрит на меня. Мои щеки вспыхивают от моей реакции на него, но прошло уже слишком много времени. Напряжение кипело несколько дней, нарастало с того момента, как он в последний раз наклонил меня над раковиной, отказываясь трахать меня. Мы подошли так близко, дразнились прямо до края, и теперь я отчаянно нуждаюсь в нем. Отчаянно нуждаюсь в большем, отчаянно нуждаюсь в нем, чтобы он заставил меня кончить.
— Маленькая голубка. — Иван тянется, прижимая
Острый кончик ножа и давление его пальцев на мои соски почти невыносимы. Мои бедра снова выгибаются, и я стону, моя голова откидывается назад, а ноги раздвигаются. Нож вдавливается глубже, и я чувствую, как Иван сильно сжимает мой сосок между кончиками пальцев, достаточно сильно, чтобы заставить меня вскрикнуть.
— Держи глаза открытыми, Шарлотта, — командует он. — Я хочу, чтобы ты все это видела. Я хочу, чтобы ты видела, что я с тобой делаю. Смотри, как сильно тебе это нужно. Смотри, как ты извиваешься и умоляешь, пока я тебя раздеваю. И каждый раз, когда ты закроешь глаза… — Он снова крутит нож вокруг моего соска, перекатывая противоположный, заставляя меня содрогнуться. — Я сделаю тебе больно. Но тебе это тоже понравится, не так ли, грязная девчонка?
Я смотрю на него сверху вниз, упрямо отказываясь отвечать. Но Иван только хихикает, щипая мой сосок, когда он вонзает кончик ножа прямо в центр другого, толкая меня дальше.
Ощущение рывком устремляется прямо к моему клитору, поток смешанной боли и удовольствия заставляет меня кричать.
— Пожалуйста, — задыхаюсь я, и Иван отстраняется, глядя на дело своих рук. Мне не нужно смотреть вниз, чтобы знать, что мои соски покраснели и набухли, затвердели, как алмазы, от его внимания.
— Пожалуйста, что, голубка?
Я даже не знаю, о чем просить. Я хочу кончить, но я еще недостаточно далеко, чтобы просить об этом. Иван мрачно смеется, роняя нож на колени и наклоняясь, чтобы дотянуться до пуговицы моих джинсов.
— Я так и думал. Но мы доберемся до этого. Теперь скажи мне, голубка, если ты не хочешь снова быть наказанной. Насколько ты мокрая для меня? Ты уже промочила свои трусики?
Я плотно сжимаю губы, все еще глядя на него. Какая-то маленькая часть моего разума, в глубине моей головы, знает, что я делаю это нарочно. Что я хочу боли. Что это грязная, извращенная вещь, за которой я гонялась, когда зашла на тот сайт в первую очередь, когда я разговаривала с Веномом, когда все это началось.
Я хотела этого. Я хотела всего этого. И Иван собирается заставить меня признать это. Я наказывала его за это, поэтому он собирается наказать меня в ответ.
Он тянется обеими руками, сильно скручивая мои соски. Я кричу, звук заканчивается стоном, когда я чувствую, как сжимаюсь, мои бедра выгибаются, как будто я могу получить какое-то трение таким образом. Мои руки бесполезно крутятся в веревках позади меня, и я отчаянно хочу освободить их, чтобы
— Ты ответишь, прежде чем я закончу с тобой. — Он тянется вниз, дергает мою молнию и сгибает пальцы на талии моих джинсов, проводя ими по моим бедрам до моих сапог. Он раздвигает мои ноги, наклоняется, стягивая одну перчатку, его голые пальцы скользят по моему центру между ног, прижимаясь к мокрому хлопку моих трусиков.
— Такая чертовски мокрая, — стонет он. — Моя хорошая маленькая голубка. Вся приятная и мокрая для моего члена. Но ты его пока не получишь. Пока не скажешь мне то, что мне нужно услышать.
Он снова тянется за ножом, и я вздрагиваю, когда чувствую, как холодный металл скользит под краем моих трусиков, проводя по тугой плоти моего живота, когда он разрезает ткань. Я издаю тихий, беспомощный стон, когда он отбрасывает трусики в сторону, раздвигая мои бедра шире, проводя кончиком ножа по опухшим складкам моей киски.
— Тебе так сильно нужно кончить, не так ли, голубка? — Бормочет Иван, его голос хриплый от похоти. Я содрогаюсь, глядя на него, стоящего на коленях между моих ног, в маске, когда он снова надевает перчатку и перекладывает нож в левую руку. Эти пальцы в перчатках гладят мои складки, мягкое прикосновение следует за жгучей лаской ножа, и я снова всхлипываю, мои ноги теперь раздвигаются сами собой.
Я чувствую, насколько я мокрая. Я вся мокрая, пульсирующая, жаждущая его. Мне отчаянно нужно кончить, и я могу сказать, что он собирается это мне дать, но он собирается заставить меня умолять.
Его пальцы в перчатках касаются моего клитора, и я задыхаюсь, рыдающий звук вырывается из моего горла.
— Ты бы кончила прямо сейчас, если бы я позволил тебе. Но я хочу услышать это, Шарлотта. — Голос Ивана резкий, грубый под маской. — Я хочу услышать, как ты умоляешь. Я хочу услышать все, о чем прошу, и тогда я позволю тебе кончить. Тогда я дам тебе то, что тебе нужно.
Каким-то образом я обретаю свой голос.
— А что мне нужно? — Саркастически огрызаюсь я, пытаясь найти свой гнев, свою боль. Я пытаюсь вытащить это наружу сквозь желание, но я хочу его слишком сильно, и это трудно найти. — Если бы ты знал, что мне нужно, ты бы никогда не преследовал меня. Не тогда, и не сегодня ночью…
Я задыхаюсь, когда два пальца Ивана в перчатках вонзаются в меня, крепко пронзая меня, пока он их сгибает, зацепляя меня за руку, пока его большой палец начинает тереть мой клитор.
— Я знал, что тебе было нужно в ту первую ночь, — рычит он, покачивая рукой во мне так, что я чувствую толщину его пальцев внутри себя, кожа усиливает ощущения. — Я знал, чего тебе никто не давал. Я заставил тебя кончить мне на лицо, сильнее, чем любой другой мужчина когда-либо заставлял тебя кончать. И я дал тебе другие вещи, в которых ты нуждалась. Я сделал много неправильного, Шарлотта… — Он сильно толкает пальцы, и я кричу. — Но я всегда знал, что тебе было нужно. И сегодня ночью ты дашь мне то, что нужно мне. А потом я заставлю тебя кончать на моем члене, как ты умоляла. Я заставлю тебя кончать, пока ты не сможешь ходить, а потом я отведу тебя домой.