Бесконечная одержимость
Шрифт:
Глаза Нейта почти вылезли из его черепа. Не думаю, что я когда-нибудь раньше произносила слова «член» или «киска». Определенно не там, где он может меня услышать. Возможно, только даже после слишком большого количества мимозы за бранчем с девочками.
— Шарлотта…
— Не смей говорить, что можешь объясниться, — предупреждаю я. — Я сама оторву тебе член, если ты это сделаешь. — Вот так. Я уже дважды это сказала, с яростью глядя на него. — И ты блядь жалок! Ты даже не заставил меня ни разу кончить, кусок дерьма…
— Ты никогда не жаловалась! — Он огрызается, защищаясь. — А я думал, что жаловался…
— Ты… — Я прижимаю пальцы к вискам, чувствуя, что вот-вот сойду с ума. — Сейчас мы говорим не об этом, Нейт! Мы говорим о том, что ты, блядь, изменяешь мне! С-с-с… — Я смотрю на упавший телефон, фотография Валери на руках и коленях на кровати навсегда запечатлелась в моей памяти. — У нас миссионерский секс. — Я опускаюсь на край нашей кровати, чувствуя, как в уголках глаз скапливаются злые слезы. — Иногда я оказываюсь сверху. Кстати, обычно это единственный раз, когда я действительно кончаю.
Я прижимаю пятки ладоней к глазам, стараясь не заплакать. Я не хочу плакать в его присутствии. Я хочу быть злой. Даже в ярости. Я хочу ненавидеть его. Я хочу, чтобы он навсегда пожалел о том, что испортил эту ночь.
Но я не хочу, чтобы он видел мои слезы.
— Ты никогда не просил меня ни о чем подобном. — Я показываю на телефон. — Ты вообще никогда не просил меня ни о чем в постели. В те несколько раз, когда я заводила разговор о разнообразии, ты говорил мне, что наша сексуальная жизнь идеальна, и это все, что ты хочешь, и что ты блядь просто не такой авантюрист. Ну, это явно была гребаная ложь!
Нейт проводит рукой по волосам, настороженно глядя на меня. Я вижу, как его маленький адвокатский мозг работает со скоростью сто миль в минуту, пытаясь придумать, как выпутаться из этой ситуации. Как заставить меня думать, что я в чем-то ошибаюсь. Что все это просто большое недоразумение.
Это, блядь, не сработает. Но прежде чем я его вышвырну, мне нужны ответы.
— Я не просил тебя об этих вещах, потому что уважаю тебя, Шарлотта. — Он умоляюще смотрит на меня, а я вытаращилась на него, не зная, что на это ответить.
Видимо, он решил оправдаться, вместо того чтобы попытаться все отрицать. Горячие слезы снова жгут уголки моих глаз, и мне приходится бороться с ними.
— Ты уважаешь меня? — Я смотрю на него, и слова застревают у меня в горле. — То есть измена мне — это уважение?
— Это ничего не значит! Она ничего не значит, все эти вещи — они ничего не значат. — Нейт теперь говорит голосом адвоката, объясняя, рассуждая. — Она не имеет к тебе никакого отношения, Шарлотта. Я люблю тебя. Я ничего к ней не чувствую…
— Кроме возбуждения, очевидно, — выплюнула я. — Она тебя возбуждает, это очевидно. Она делает для тебя все те грязные вещи, которые ты себе представляешь.
— Это как в порно, только…
— Только реально? — Я снова приподнимаюсь с кровати, и Нейт отступает назад. — Я человек, Нейт! Черт, она тоже человек. И теперь ты бесишь меня еще больше, потому что заставляешь меня чувствовать себя плохо из-за женщины, с которой ты мне изменяешь, потому что ты говоришь о ней, как о гребаном сексуальном объекте…
— Я не хочу относиться к тебе как к сексуальному объекту…
— А я не хочу, чтобы мне изменяли! — Я кричу так громко, что, наверное, соседи нас слышат, но мне все равно. — Я не хочу слушать, как мой парень объясняет мне, что я должна быть благодарна за то, что он относится к другим женщинам так, как не хочет относиться ко мне. Это просто оскорбление, потому что я, возможно, хотела бы, чтобы со мной так обращались, Нейт! По обоюдному согласию, только в спальне! У меня могут быть свои фантазии, не связанные с тридцатисекундным оральным и миссионерским сексом дважды в неделю!
— Ты хочешь этого? — Нейт показывает на телефон, в его голосе звучит отвращение, и тогда я понимаю.
Ему стыдно за себя. Не за измену, а за то, что он хочет. Ему противны его собственные желания. Он не хочет жениться на женщине, которая хочет того же, потому что тогда она тоже будет ему противна.
А у меня нет терпения на все это.
Я, все еще голая, но мне уже все равно, и я топаю к шкафу. Я распахиваю дверцу, поднимаюсь на цыпочки, чтобы достать коробочку с кольцом из глубины, куда я ее спрятала, и кручусь на месте, бросая ее в грудь Нейта точно так же, как я бросила в него телефон.
Коробочка падает на пол, рядом с выброшенным телефоном.
— Вот, — выплевываю я. — Надеюсь, у тебя есть чек. Я нашла его раньше. Я думала, что ты сделаешь предложение сегодня вечером. Честно говоря, я не была до конца уверена, что хочу выйти за тебя замуж, — добавляю я, каждое слово пропитано ядом. Я хочу, чтобы это было больно. И судя по его очень опечаленному лицу, так оно и есть.
Отлично.
— Но я думала, что ты достаточно хорош, — продолжаю я кисло. — Я думала, что ты — это все, что мне нужно. Но, похоже, мы оба ошибались. Никто из нас не является тем, чего хочет другой. И, наверное, единственное, за что мы можем быть благодарны, так это за то, что я поняла это до того, как мы совершили большую гребаную ошибку.
— Шарлотта… — Нейт разжимает руки. — Да ладно. Мы можем поговорить об этом. Мы пойдем на терапию, если ты хочешь. Разберемся со всем, что здесь происходит…
— Все дело в том, что ты изменяющий кусок дерьма, которому слишком стыдно за себя, чтобы стать мужчиной и попросить то, что он хочет, у женщины, на которой он хочет жениться. Или, может быть, часть того, что тебя заводит, — это подглядывание. В любом случае, я не хочу в этом участвовать. — Я указываю на дверь, изо всех сил стараясь, чтобы мой палец не дрожал. — Убирайся.