Бета-самец
Шрифт:
— Выпьешь чего-нибудь? — предложил Литвинов-старший вместо приветствия.
— Спасибо, Степан Карпович, чуть позже.
— Что так?
— Я бы кофейку.
— Ааа… Cafe, cognac, cigare? Блюдешь? Ну-ну.
Он несколько раз отрывисто нажал на кнопку рации.
— Слушаю, — откликнулась рация.
— Нам бы кофе.
— Большую чашку черного, — подсказал Топилин.
— Большую чашку черного, — повторил Литвинов-старший.
— Большая
— Пока всё.
Топилин поискал глазами, куда присесть.
— Да садись, — Степан Карпович похлопал по скамье.
Топилин сел на свободный край.
Солнце клонилось к западным холмам, от реки наползал сырой холодок. Издалека помахав рукой Топилину, Оксана не спеша отправилась с детьми к гостинице.
— Как же так вышло, Саша? — вздохнул Степан Карпович, переходя к делу. — На трассе.
Пожав плечами, Топилин ответил:
— Выскочил под колеса. Невозможно было среагировать.
Ждал, конечно, что и Степан Карпович вслед за Еленой Витальевной примется расспрашивать его лично, с глазу на глаз, как все случилось. Подготовился. Знают ведь наперед, что он скажет. Но словно обязательную церемонию исполняют — непременно спросить у него: «Как все вышло? Антон виноват?»
— Антон не пьяный был, нет? — продолжил Степан Карпович.
— Ни грамма.
— Так он же тебе машину эту продал в тот день. Не обмывали с ним, нет?
— Нет.
— А то люди разное болтают.
— Зря. Антон, кстати, тест после ДТП проходил.
— Ну… тест, — теперь министр Литвинов пожал плечами.
— Нет, Степан Карпович, тест реальный. Точно. Без дураков.
— Ладно, что ж… На месте Антона любой мог оказаться.
— Да.
— Антон говорит, ты ему помогаешь дело уладить? Вдова там осталась… Нужно ей помочь, это правильно, — одобрил Степан Карпович. — Нужно.
Принесли кофе, Топилин выпил его не спеша, любуясь закатом под рассуждения министра Литвинова о том, построят ли когда-нибудь в Любореченске метро.
Подъехал Антон с Еленой Витальевной.
— Подай руку, Тоша.
— Сейчас, мам, секунду.
Елена Витальевна, с укладкой по случаю возвращения мужа, на шпильках и в новом шарфике поверх легкого светло-серого плаща, подошла к мужчинам, расположившимся на дубовой скамье. Степан Карпович поднялся ей навстречу, придерживая на весу плед. Супруги молча обнялись. Поднялся и Топилин, уступая место Елене Витальевне.
— Здравствуй, Саша, — поздоровалась она печально.
— Здравствуйте, Елена Витальевна. Как ваша невралгия?
— Спасибо, Саша, полегче.
Здороваясь с Топилиным за руку, Антон немного оттер его боком в сторонку.
— Чего
— Обдумывает, — ответил Топилин. — Не нужно торопить.
— То завтра, то послезавтра, — проворчал Антон. — Больше ждать не могу. Мне уехать нужно.
— Уехать? — удивился Топилин. — Сейчас?
— Позже обсудим.
Елена Витальевна вздохнула.
— Такая неприятность, Стёпа. Я прямо места себе не нахожу.
Степан Карпович молча дотянулся до бокала, глотнул коньяк, словно приглашая жену выговориться.
— А в городе, Степ, знаешь как говорить станут… Никому же не интересно, как на самом деле было. Публика у нас какая… Скажут: еще один гонял как сумасшедший, человека сбил ни за что, — всплеснула она руками. — Сколько раз ему говорила, езди осторожно, езди осторожно. И вот.
— Да, Лена. Ни добавить, ни убавить.
Насколько сумел разобраться Топилин, к своей супруге Литвинов-старший относился тепло, но иронично. И приласкать успеет, и подколоть.
— Ох, Степ, — Елена Витальевна пожала его запястье. — Ты не представляешь… Так меня эта история измучила, сил нет.
— Антон вроде не виноват, — сказал Степан Карпович. — Вон и Саша говорит. И гаишники, кстати.
— Ох, матерь божья… Не виноват… Но как же неприятно все это, Степа! Все равно. Как тяжело!
Антон показал глазами: пойдем, уже можно. Они двинулись мимо гостиницы к березовой посадке. Под ноги им бросились длинные синие тени, шагавшие будто на ходулях — отвесно вверх-вниз.
— Коньяка тебе заказать? — предложил Степан Карпович жене. — Вина? Джина? Что будешь, говори.
— Коньяка, наверное… И ведь молодой был этот… который… Тридцать семь всего. Ребенок остался, мальчик. Я уж думала, если б совсем сиротой остался, мы б его тогда усыновили.
— Это само собой.
— Антон решил им квартиру подарить. Знаешь?
— Угу.
— Степ, знаешь, пусть лучше вина принесут. Красного.
В березах шумно и вертляво хлопотала сорока.
— Документы на квартиру я в твой сейф положил, — сказал Антон, когда стихли голоса родителей.
— Хорошо.
— Всё на мази, Саша. Вопрос только в ней. Чего она тянет?
— Обдумывает.
— Что тут обдумывать? Да — да, нет — нет!
Они подошли достаточно близко к березам, чтобы разглядеть причину сорочьего переполоха: на земле сидела белка и грызла кукурузный кочан.
Не доходя до берез, Антон остановился.
— Очень меня выручаешь, Саша. Спасибо тебе.
— Да ладно.
— Не скажи. Одно дело партнер. Другое дело в такой вот ситуации не скурвиться, плечо подставить.