Без маски
Шрифт:
Ульрик так и замер с поднятыми веслами в руках. Неужто нечистая сила? Кожевник был человеком любопытным. Он, бывало, ни перед чем не остановится, если ему захочется что-нибудь разнюхать. Поэтому он засунул в карман кисет с жевательным табаком и взялся за вёсла. Лодка бесшумно, как призрак, обогнула скалу и долго скользила вдоль берега. Стоял час отлива. Ульрик вошел во фьорд. Несколько взмахов вёсел — и он причалил к отмели тихо, легко и осторожно, не произведя ни малейшего шума. Ни один камушек не зашуршал под его ногами, пока он медленно карабкался вверх по склону, раздвигая головой кусты колючего можжевельника. Лицо Ульрика было расцарапано, зато, выбравшись, он как на ладони увидел всё болото. А его самого
Едва Ульрик остановился, чтобы перевести дух, как вдруг под самым его носом неярко загорелся фонарь. Оказывается, по болоту собственной персоной ходил Единорог. Этот дьявол, эта продувная бестия! Уж где только творится какая-нибудь чертовщина, Единорог тут как тут! Вот если бы Ульрику удалось хоть теперь выследить его, поймать этого бродягу с поличным, отомстить ему за все его проделки! Ульрик застыл на месте и стал прислушиваться, приложив ладонь к уху. Вдруг, откуда ни возьмись, появился Енс, тоже с зажженным фонарем. Ага! Ульрик был не так уж глуп, он всё понял: эти двое не хотят, чтобы их заметили. Чертовы мошенники! Проклятые бедняки! Может быть, они занимались контрабандой? Тогда держись, Единорог! Уж такой человек, как Ульрик-кожевник, найдет дорогу к ленсману[49]. А в общем-то хватит и легкого подозрения, чтобы донести на них, остальное сделает молва. Навсегда пошатнется вера в легендарную честность Единорога! И вот, когда молва сделает свое дело, Ульрик-кожевник выразит сожаление: «я-де ошибся».
Ульрик собрался было уже тронуться в обратный путь, но тут Единорог вытащил какую-то бумагу, похожую на, большую географическую карту. Ульрика чуть удар не хватил. Енс и Единорог, сблизив головы, принялись шепотом совещаться над картой. Но они были такие дурни, что, разгорячившись, начали говорить довольно громко, и Ульрик-кожевник мог слышать каждое слово. А Единорогу, как видно, было что сказать! Он то и дело водил пальцем по карте и жестикулировал. Наконец он выдохся. Ульрик слышал, как Единорог назойливо повторял этому дураку Енсу:
— Если ты начертишь линию от этих кустов можжевельника прямо к королевской сосне по другую сторону болота, то у тебя и выйдет диагональ, которая указана на карте. Где-то в этом направлении зарыт Клад Шотландца. Этот парень из университета, который называет себя археологом, уж никак не мог ошибиться!
Ульрик побледнел. Про Клад Шотландца, или господина Синклера, уже давно ходили легенды. Историки знали, что в стародавние времена гордый дворянин шотландец Синклер, удирая вместе со своими долговязыми английскими воинами после позорного поражения, зарыл где-то в Норвегии клад.
Ульрик навострил уши. Что еще скажет Единорог?
— Как раз посреди болота, — решительно заявил Единорог. — Теперь всё дело лишь за тобой, Енс! Держи язык за зубами! И жене ни слова? Понимаешь?
— Положись на меня! — успокоил его Енс.
Оба побрели через болото, спотыкаясь о кучи торфа и чуть не падая в бездонную топь.
Ульрик тихонько соскользнул вниз по склону, отыскал свою лодку и поплыл вдоль берега в тени, скрывавшей его от взоров обоих мошенников. Отплыв подальше от острова, Ульрик начал грести с такой силой, что светившиеся в темноте брызги воды фонтаном ударили вверх. Он торопился. Надо во что бы то ни стало сегодня же переговорить с банкиром Кристафером!
Глаза Кристафера загорелись диким огнем, когда он услышал про Клад Шотландца. Стало быть, старики говорили правду! Была уже полночь, когда Кристафер и Ульрик помчались к Королю Мыса Рейнерту Мусебергету. Недовольный слишком поздним визитом, могущественный Рейнерт встретил их отборной бранью. Но, услышав слово «клад!», он сразу же умолк. Они, конечно, сговорились!
На следующий день трое богатеев, злорадно посмеиваясь, появились на острове вместе со всеми своими работниками, сгибавшимися под тяжестью кирок и лопат. Они неслышно окружили яму, где находились Енс и Единорог и откуда вылетали торф, камни, корни растений и то и дело доносились ругань и проклятия.
Тяжелая была работёнка! Трудный денек выдался у Енса и Единорога!
Внезапно работа в яме прекратилась. Оттуда выскочил похожий на черта Единорог, а вслед за ним Енс. Енса словно удар хватил. Он остановился как вкопанный. Выражение его лица доставило большое удовольствие богатеям. Они поняли, что всё правильно: клад где-то здесь. Сердце банкира Кристафера ликовало. В мечтах он уже видел себя владельцем благоустроенной усадьбы, купленной на захваченную им долю клада. Ульрик-кожевник злорадствовал. А Король Мыса, сам Рейнерт Мусебергет, умевший прекрасно распознавать выражение лиц своих жертв, искренне обрадовался. Он даже улыбался, что случалось с ним довольно редко.
— Бог в помощь! — злобно сказал Кристафер.
Огоньки бешенства зажглись в глазах Енса. Он вскипел.
— Убирайтесь отсюда! — неистово закричал он. — Вам тут делать нечего!
— Э, нет! — отвечал Мусебергет. — Никуда мы отсюда не пойдем! А ты, что скажешь ты, Ульрик?
— Мы тоже собирались немного поработать. Это полезно для здоровья, — заявил Ульрик с лисьей ухмылкой. — Хозяин этого острова дурень, хотя и адвокат, он ничего не имеет против! Нам-то он разрешил. А может, это твой остров, Енс?
Лицо Енса потемнело. Он крепче сжал кирку в руках и двинулся было на Ульрика, но Единорог встал между ними. Он не хотел, чтобы дело дошло до потасовки.
Енс и Единорог молча спустились в яму. Работа закипела снова. Верно, Единорогу и Енсу не терпелось поскорее добраться до сундука с сокровищами! Это было ясно как день и Ульрику, и Кристаферу, и Рейнерту. Им тоже следовало поторопиться. Видно, эти голодранцы близки к победе! Но было еще неизвестно, там ли они копают. Поэтому богатеи тоже выбрали местечко, сбросили куртки и закричали своим работникам, что если те не последуют их примеру к то могут завтра же поискать себе другое место. Рейнерт Мусебергет был рослый и крепкий малый, но ему сильно мешал толстый живот. Он без конца проклинал свое брюхо, но работал усердно; пот лил с него градом.
Поздно вечером компания богатеев отправилась на веслах домой. Их пыл значительно поостыл. Все они едва переводили дух. Сам Король Мыса, с опухшим лицом, с поникшей головой, дрожал точно осиновый лист на сильном ветру.
Но назавтра они снова отправились на остров. Енс и Единорог уже были там и работали как черти. Они словно потеряли рассудок. Ясно было, что клад еще не найден. Богачи не собирались отставать от них.
Ульрик отправил на остров жену. Кристафер сделал то же самое. Да, даже изящная супруга Рейнерта Мусебергета взялась за кирку. Дом и хозяйство, дети и кухня — всё было заброшено. Люди, поглощенные погоней за сокровищем, работали круглые сутки. Каждому выпадало на долю лишь несколько часов сна. Идти ночевать домой не разрешалось. «Убирайся под кусты и дрыхни там!» — зло говорил Мусебергет, скинувший, наверное, килограммов десять веса. По ночам болото светилось огнями, — всеми овладело исступление. Золотая лихорадка в Клондайке, красочно описанная в рассказах Джека Лондона, и все его герои-золотоискатели ничего не стоили по сравнению с тремя богатеями, которых обуяла жажда обогащения. Никто не в силах был оставаться дома, когда Клад Шотландца вот-вот мог появиться на белый свет. Маленькая армия разбросала свои кирки и лопаты по всему болоту. Они сверкали в солнечном сиянии и мерцали ночью при свете фонарей. В этом было что-то сказочное. Мужчины и женщины перебегали с одного места на другое и копали до изнеможения, пока, зажав в руках кирку, не падали от усталости под кусты, чтобы поспать хоть несколько часов.