Безмолвный

ivyblossom

Наверное, займусь этим завтра. Все равно, кажется, больше нечем заняться. Действительно, больше я ничего сделать не смогу.

Улыбается. Зачем? Почему? Не знаю. Считает, что я забавный. Я правда веду себя смешно? Значит, Он не раздражен. Нет. Проявляет терпение. Потому что я разрыдался. Господи. Я ударил Его, разрыдался, а Он схватил меня, прижал к стене. Я всхлипывал, как маленький ребенок. Шерлок, ты меня уничтожил. Вот что произошло.

Нужно глотнуть еще.

Эй, Шерлок. Привет. Господи.

Ты жив. Подумать только. Ты прижал меня к стене, дышал мне

в шею. Меня тогда трясло, я разрыдался. Не вини меня в этом, не выйдет. Это ведь не моя вина. Все это просто через край. Чересчур для кого угодно. Ты ведь понимаешь, что любой на моем месте просто ушел бы. Врезал тебе и ушел. Не нужно со мной это обсуждать, хорошо? Просто не будем об этом вспоминать. Все уже закончилось. Я вымотан полностью. Словно бежал милю за милей, тащил вверх по лестнице тебя, мертвым грузом болтающегося в моих руках. Я знаю, на что похожи те ощущения, и сейчас испытываю то же самое. Глазам больно, голова раскалывается. Кажется, я так и засну тут, глядя на тебя. Вполне вероятно.

– Я выдаю себя за других.

Что? Выдаешь себя за других? Все считают тебя мертвым, так? И потому ты притворяешься кем-то другим? Да еще и не одним? Но при чем здесь…

– Сообщали далеко не обо всех арестах, - заявляешь ты, как будто это прозрачно и очевидно. Вероятно, так и есть. О таком я даже не задумывался. Почему? С другой стороны, тайные аресты на стену не прикрепишь.

– Были и другие аресты, те, о которых журналисты так и не узнали. Тайные. Не осталось даже отчетов. Почти незаконные, да, но это – проблемы Майкрофта, - встряхиваешь рукой, как будто отмахиваясь от него. – Так что сейчас Моран даже не подозревает, что некоторых членов паутины больше нет, - постукиваешь пальцем по одному из телефонов. – А это полезно.

Стоп. Погоди. Я сам…

Значит, ты выдаешь себя за целую дюжину других людей. Мужчин и женщин. Ведь в этой организации есть и женщины. Эмбер же была. Точно. За мужчин, а возможно, и женщин. Притворяешься, что ты – это они. Это все их телефоны.

Ты забрал их сотовые. А когда Морану, Себастьяну Морану, что-то от них нужно, он пишет им сообщения. Так? Именно поэтому ты в курсе его планов, и был в курсе даже тогда, когда он считал тебя мертвым. Ты знаешь, где он. Знаешь, что ему нужно, что он собирается делать. И отвечаешь ему от их имени. Верно?

Ха.

Очень изобретательно.

– Это здорово, - язык заплетается. Даже мне теперь это слышно. Черт. Ну же, Ватсон, соберись. – Да, точно. Так и есть. Очень умно.

Господи, это просто смешно. Очень умно. Да кто вообще произносит эти слова без иронии?

Он улыбается. Мне знакома эта улыбка. Знакома, Шерлок. Она значит, что тебе приятно. Я не видел ее долгие годы. Даже когда ты был жив, она появлялась не так часто. Похоже, ты выработал иммунитет к моим похвалам. Самую малость. Думаю, так и было. Но только не сейчас. Идея замечательная, я так тебе и сказал. Наверняка придумал все именно ты. И ты рад. Совсем как раньше: я хвалю тебя, а ты становишься похож на тянущегося за лаской кота, которого потрепали по голове. Мне этого не хватало.

– Он не знает, что

сфера его влияния сузилась, - поднимаешь сотовый, проводишь пальцами по экрану, кладешь обратно. – Можно сказать, что он сейчас все равно, что летит по приборам, действует вслепую. Возможно, он даже чересчур слеп, - встаешь, смотришь на меня.

Привет, Шерлок.

Все в норме?

Не отворачивайся. Мне нужно видеть твои глаза.

Но ты отворачиваешься. Конечно же. Я ведь не могу тобой управлять. Превратить происходящее в сценарий, который мне больше по душе, не выйдет.

Отходит к окну, отдергивает в сторону шторы. Стоит и смотрит наружу, в ночь. Мой пистолет на столе. Шерлок, что, если кто-то прямо в тебя сейчас целится? Неужели ты думаешь, что стекло тебя спасет? Я не могу снова потерять тебя. В сторону от окна, пожалуйста. В сторону. Подойди ко мне. Я тебя защищу. Я ведь всегда защищаю. Мне необходимо защищать тебя, ты же знаешь.

Ноги потяжелели, мне не сдвинуться с места.

– Шерлок, - я все повторяю и повторяю твое имя, так, как никогда раньше. Мне хочется слышать, как я его произношу. Оно всегда готово сорваться с языка, что сейчас и происходит. – Шерлок.

Сейчас ты – не более, чем силуэт на фоне окна. Снова оглядываешься. Глаза скрыты игрой тени и света. Ты - фигура в темноте, наполовину фантазия. Нет. Нет, ты настоящий. Из плоти и крови. Ты уязвим, твое сердце могут остановить.

– Опасно, - ведь так? – Не стой у окна, отойди в сторону. Что, если он… - что, если он в тебя выстрелит? Знаешь, а он ведь вполне может. Прицелится и выстрелит с тротуара, или из окна пустого дома через улицу, или издалека, воспользовавшись лазерным или оптическим прицелом. Вполне возможно, что он забился в какую-то щель и дожидается идеального для выстрела момента. Звук бьющегося стекла, и все будет кончено. Скорчившееся на полу гостиной тело, кровь. Не нужно мне больше такого зрелища, Шерлок. В сторону от окна.

Пожимаешь плечами, задергиваешь шторы.

– Ему сюда не подобраться, я же говорил. Это – безопасное укрытие. Сюда едва добрался даже ты, а ведь тебя ждали.

Я еле добрался. Еле добрался? Точно. Пробки. Верно. На то, чтобы доехать, ушла уйма времени. Это все охрана? Что-то вроде границы? Все дороги к нам перекрыли, мы заперты не только в «221б» - на Бейкер-стрит. Так? Островок безопасности в центре Лондона, повсюду камеры наблюдения. Что ж, это имеет смысл. Только так Майкрофт и мог позволить тебе вернуться. Под наблюдением. Обеспечив твою безопасность. Он же вечно беспокоился о тебе.

Отходишь от окна, несмотря на то, что сказал. Потому что я попросил? Спасибо.

– Его здесь нет. Определенно, - с сожалением произносишь ты. Ты бы предпочел, чтобы он был здесь. Схватка лицом к лицу, перестрелка ровно в полдень – как-то так. Ты всегда предпочитал действовать напрямую. Тебя вся эта секретность наверняка попросту душит.

– Ты знаешь, где он?

Почему бы тебе просто не схватить его, Шерлок? Раньше тебе дела не было до приказов Майкрофта. Так почему теперь есть? Ожидание. Это абсолютно на тебя не похоже.