Безнадежные войны

Кедми Яков Иосифович

После того как по распоряжению министра иностранных дел Шеварднадзе прямые полеты из Москвы прекратились, получившие разрешение на выезд в Израиль продолжали выезжать через Будапешт и Бухарест, где все функционировало без каких-либо проблем. В один прекрасный день Еврейское Агентство пригласило меня присоединиться к переговорам с иностранными авиакомпаниями, пытаясь организовать авиарейсы для выезжающих в Израиль через другие страны. Хотя мне так и не удалось понять, с чего вдруг Еврейскому Агентству понадобилось наше участие в переговорах, было решено принять их предложение. В процессе переговоров я впервые познакомился с их системой и нормами их руководства. До этого я был знаком только со структурой «Натива» и правилами, обязательными для государственных служащих. Во время пребывания в Вене я, правда, познакомился с посланниками и чиновниками Еврейского Агентства, однако не был знаком с их внутренними правилами и нормами. Вместе с их делегацией я прибыл в хорошо мне знакомую Вену. Венское представительство Агентства разместило нас в одной из самых роскошных гостиниц. Работники «Натива»

много раз бывали в Вене, но мы никогда не останавливались в гостиницах такого уровня.

Переговоры, которые вело Еврейское Агентство с целью подписать соглашения с той или иной авиакомпанией, не привели к каким-либо значимым результатам. Мы побывали почти во всех странах Восточной Европы и даже в Финляндии в поисках места для дополнительных транзитных пунктов, хотя ни я, ни другие сотрудники «Натива» не могли понять, зачем они нужны. Мы не получили вразумительного ответа на этот вопрос, тем более что Будапешт и Бухарест полностью справлялись с нагрузкой. Попытка открыть маршрут через Польшу удалась, но была совершенно излишней, поскольку число едущих через Варшаву было незначительным. Видимо, для работников «Сохнута» было важно заключить соглашение с дополнительной авиакомпанией и организовать еще один перевалочный пункт. Это создавало дополнительные возможности и каналы для денежных вливаний и открытия представительств со всеми организационными и финансовыми выгодами. Я, однако, утверждаю, что с практической точки зрения – объемов выезда, надежности и безопасности маршрутов в Израиль в этом не было никакой необходимости. Совершенно чудесным образом вдруг венгры решили отказаться от уже действующего соглашения, и тут же таким же чудесным образом возник какой-то венгерский еврей, проживающий в Канаде, который предложил перевозить евреев рейсами компании, которую он собирается основать. Когда я проверил его предложение, мне стало ясно, что цены будут выше, чем у венгерской компании «Малев». Несмотря на это, Еврейское Агентство было готово подписать с ним соглашение, и венгерская сторона – Министерство транспорта, авиакомпания «Малев» и службы безопасности аэропорта «почему-то» не возражали. Соглашение все-таки не было подписано, и полеты через Будапешт продолжались с помощью компании «Малев», которая отказалась от всех своих претензий, как только выяснилось, что соглашение с частной компанией не будет подписано.

Как уже говорилось, меня поразили привычки руководства и посланников Еврейского Агентства. В конце нашего первого дня в Вене после переговоров с представителями из Восточной Европы вся делегация, и я вместе с ней, отправилась на ужин в один из самых роскошных венских ресторанов. Никогда в жизни я не посещал рестораны подобного уровня, как и, насколько мне известно, ни один из сотрудников «Натива». Был устроен царский пир, я чуть не поперхнулся, когда оказалось, что к каждому из четырех блюд заказано особое вино. Когда принесли счет, представитель Еврейского Агентства в Вене достал кредитную карточку Агентства и расплатился ею. «Как это так?» – спросил я, пораженный. «Так у нас принято», – ответили мне. И действительно, так было на каждом последующем ужине, таком же роскошном, с лучшими винами и яствами. В «Нативе», как и в любом другом государственном учреждении, было категорически запрещено платить из бюджета за приглашенных в рестораны сотрудников «Натива», служащих государственных и общественных организаций, включая сотрудников Еврейского Агентства. Но Еврейское Агентство было другой планетой. Вероятно, деньги еврейского народа были очень дешевы в глазах чиновников Еврейского Агентства, которые привыкли получать щедрые командировочные, но их расходы покрывались за счет их местных представительств. Вернувшись в Израиль, я доложил нашему бухгалтеру о произошедшем и рассчитался с нашей бухгалтерией в соответствии с его указаниями.

Цви Барак заметил мое удивление. Как-то он неожиданно обратился ко мне и разъяснил, что в Еврейском Агентстве так принято все годы, еще до того, как он пришел в него. Руководители Агентства и в прошлом получали большие суммы на представительство, которые позволяли селиться в фешенебельных гостиницах и оплачивать свои покупки в гостиничных бутиках за счет Еврейского Агентства. Я вспоминал об этих лукулловых пирах и всяких других мелких свинствах, когда читал приговор суда по делу Симхи Диница. Уважаемая судья написала в своем вердикте, кроме всего прочего, что она оправдывает Диница, поскольку все его мысли были заняты проблемами еврейского народа и он попросту не заметил, что потратил десятки тысяч долларов на товары и услуги, оказанные ему лично, расплачиваясь за них кредитной карточкой Еврейского Агентства. Давясь от смеха, я подумал про себя, интересно, что так отвлекало внимание Симхи Диница, думы о проблемах еврейского народа или яства на столе, что он забыл о всех правилах и нормах и расплачивался за эти пиры кредитной карточкой Еврейского Агентства.

Через некоторое время я «рассчитался» с чиновниками Еврейского Агентства. На одной из бесконечных комиссий по разбору отношений «Натива» и Еврейского Агентства в середине девяностых было решено, что делегация во главе с генеральным директором канцелярии главы правительства Цви Альдероти вместе со мной, главой «Натива», и руководством Агентства посетит несколько мест в бывшем СССР. Ответственность за организацию визита была возложена на «Натив». Перед тем как отправиться вместе на первый ужин, я посвятил Альдероти в правила, принятые в Агентстве, и попросил: «В начале ужина мы никого не предупредим, а в конце представитель «Натива» сообщит, что каждый платит сам за себя. Вы увидите, какие физиономии будут у сотрудников Агентства». Альдероти с радостью согласился

принять во всем этом участие. Когда официанты принимали заказ, чиновники Агентства, как обычно, заказали себе местные яства. Я же заранее предупредил сотрудников «Натива», что они могут заказывать что хотят и не реагировать на заказы до конца трапезы. В конце ужина попросили счет, и по предъявлении его представитель «Натива» объявил сумму и сказал, что каждый платит за себя. Как мы и договорились, Альдероти первым вытащил бумажник. Ощущение было таким, как будто в ресторане взорвалась бомба. Все «страдания еврейского народа» моментально отразились в печальных глазах работников Еврейского Агентства. Выражение их лиц свидетельствовало о полном ошеломлении и сожалении, когда им пришлось расплачиваться деньгами из своих командировочных. После этого в большинстве случаев выяснялось, что они не могут ужинать вместе с нами по причине срочных встреч с их местными представителями по текущим вопросам. Я решил, что нам нет дела до их отдельных встреч и до того, что, как у них принято, за них платит местное представительство. Альдероти тоже вполне устраивал такой порядок.

Это была моя маленькая месть «стражам денег еврейского народа». В особенности потому, что Цви Барак во всех конфликтах с нами глазом не моргнув кричал, что жертвователи требуют, чтобы Еврейское Агентство контролировало расход денег и поэтому именно Агентство должно работать в бывшем СССР. На протяжении всех лет существования «Натив» использовал на разные цели десятки миллионов долларов, пожертвованных евреями, как и другие государственные службы Израиля, и никогда не возникало проблем доверия со стороны жертвователей. «Натив» платил из денег пожертвований за выезд евреев в Израиль. И всегда полагались на нас и на нашу честность. Только в период Цви Барака и Симхи Диница еврейский народ, который давал деньги, вдруг засомневался в нас и якобы потребовал, «чтобы только люди, подобные Цви Бараку и руководителям Еврейского Агентства, работали с евреями бывшего СССР».

35

Летом 1990 года я начал учебу в Колледже национальной безопасности. Бартов, глава «Натива», предложил мне пойти туда учиться, и за это я ему очень благодарен. На тот момент я уже стал заместителем директора «Натива» и был полностью уверен, что система, за которую я отвечаю, отлажена настолько, что может работать самостоятельно, без моего ежедневного участия. Большинство поставленных мною целей были достигнуты: волна выезда в Израиль росла и ширилась, отток евреев в другие страны («отсев») был прекращен, все находящиеся в СССР структуры работали как часы. Хотя между Советским Союзом и Израилем все еще отсутствовали полноценные дипломатические отношения, было ясно, что их установление – вопрос времени, к тому же «Натив» мог отлично функционировать и без них.

Колледж национальной безопасности представлял собой «новое старое» военное учебное заведение. Он был основан по инициативе начальника Генерального штаба Хаима Ласкова в 1963 году. Ласков намеревался создать израильский аналог британского Имперского колледжа национальной безопасности для подготовки высших офицеров Армии обороны Израиля к решению стратегических проблем. Однако в 1966 году по распоряжению Леви Эшкола, который в тот момент занимал посты главы правительства и министра обороны, Колледж национальной безопасности закрыли. Причиной были сокращения бюджета в результате экономического кризиса.

Исправляя ошибки войны Судного дня, начальник Генштаба Мота Гур предложил заново открыть Колледж национальной безопасности. В предоставленных документах и в процессе дискуссий отмечалось отсутствие учебного заведения для подготовки офицеров на уровне выше тактического, к которому готовили в Школе командной и штабной подготовки. Когда от офицеров требовалось действовать на оперативном или стратегическом уровне, чувствовался недостаток в их подготовке. Отмечалось также, что у офицеров Армии Израиля того времени способность оценивать и понимать военно-политическую ситуацию недостаточна. Более того, было недвусмысленно сказано, что офицеры Армии Израиля назначаются на высшие посты, не обладая необходимыми навыками, и, в сущности, не соответствуют стандартам генералов современных армий. По этой причине в 1976 году Колледж национальной безопасности возобновил свою деятельность для обучения военной, государственной и оборонной стратегии.

Учеба в Колледже была замечательным периодом моей жизни. Я вышел из него совершенно другим – со способностью интеллектуально и концептуально справляться с самыми сложными государственными и военными проблемами и со всем комплексом международных проблем. С намного лучшим пониманием власти, управления и контролирования государственных систем. И, самое важное, со способностью взаимодействия и интеграции между ними. Также намного улучшились и обострились мои способности к критике, сомнениям и открытость к другим мнениям. Многим, произошедшим в моей жизни после окончания учебы, я обязан знаниям и навыкам, приобретенным там. Часть из проектов, подготовленных мной в период учебы, и приобретенные в процессе их подготовки навыки и знания служат мне и по сей день. Особенно курсовая работа на тему «Неожиданное нападение», в рамках разведывательной тематики, и дипломная работа «Руководитель и разведка». Со мной учились замечательные сокурсники. В сущности, это была элита нашего поколения. Почти все обладали богатым и успешным профессиональным и, нередко, боевым и оперативным опытом. Сама интеграция и совместная работа по анализу и планированию были основными элементами учебного процесса и нашей подготовки. Большинство из нас проявили максимум старания в учебе и горели желанием сразу же после выпуска взяться за управленческие или командные должности в военных, оборонных и государственных структурах, направивших нас на обучение.