Безжалостный распутник
Шрифт:
Она вновь посмотрела в зал.
— Таким образом, торги объявляются закрытыми! — объявил аукционист.
— Сколько? Сколько всего денег?
Этот голос прозвучал откуда-то из глубины помещения и тут же был подхвачен остальными присутствующими.
— Да, да! Назовите нам общую сумму!
— Какая же выручка?
В этих вопросах чувствовалась недоброжелательность. Аукционист наклонился к помощнику, и они о чем-то шепотом посовещались.
— Это противоречит правилам, джентльмены, — ответил он. — Я еще не сообщил сумму вырученных денег прежнему владельцу вещей.
С этими словами он выразительно посмотрел на сэра Хью.
— Ну так скажите ему, — предложил кто-то. — Он же не настолько пьян или глух, чтобы не услышать вас!
Сиринга оценивающе посмотрела на отца: как будто только что разобравшись в том, что происходит, он встал на ноги.
— Отлично, — произнес он тоном, не предвещающим ничего хорошего. — Давайте прямо сейчас подсчитаем выручку, коль вы так настаиваете. — Сколько это отребье заплатило вам за мои превосходные вещи? — спросил сэр Хью у аукциониста.
Его слова вызвали у присутствующих взрыв дружного хохота. Аукционист снова пошептался с помощником и объявил:
— Общая сумма составляет десять тысяч фунтов, джентльмены.
— Десять тысяч, — задумчиво повторил сэр Хью.
В комнате неожиданно стало тихо. Затем аукционист намеренно понизил голос, однако вполне отчетливо произнес:
— Вы помните, сэр Хью, сумму, которую должны сэру Перси Грейсону и лорду Кловердейлу?
— Я прекрасно помню ее, уважаемый, — ответил сэр Хью. — Проследите за тем, чтобы эти два джентльмена получили причитающиеся им деньги.
Потом раздался чей-то разъяренный вопль, как будто это ревело какое-то обезумевшее животное. Люди, которые спокойно вели себя во время торгов, всколыхнулись, как морская волна. Все повскакали с мест, крича и опрокидывая стулья.
— Это наши деньги! — закричал кто-то. — Они принадлежат нам! Они не ваши! Заплатите сначала нам! Мы для этого сюда и пришли!
Теперь крики возмущения раздавались со всех сторон. Сиринга увидела, что многие принялись вытаскивать из карманов счета, длинные списки, на которых четким почерком сэра Хью были начертаны обязательства их оплатить.
— Деньги! Деньги! Деньги! — начал скандировать кто-то, и остальные тут же подхватили его призыв. — Верните наши деньги!
Какое-то время изумленный сэр Хью стоял молча, затем, сделав над собой усилие, выпрямился и гордо вскинул подбородок.
— Я сожалею, джентльмены, — произнес он. — Но мои карманы пусты. Вы не можете получить то, чего у меня нет.
— Тогда отправитесь в тюрьму, наш славный джентльмен! — крикнул кто-то.
— Точно, пусть посидит в долговой тюрьме, туда ему и дорога! — закричал кто-то другой.
У Сиринги возникло ощущение, будто перед ней свора бешеных псов, рычащих и лающих на ее отца. Опасаясь за него, она подошла к нему и взяла его руку:
— Пойдемте, отец, мы больше ничего не можем сделать.
— Верните нам деньги! Верните! — продолжала бесноваться толпа. — Должника в тюрьму! Посадите его в тюрьму! Позовите бейлифа!
В истеричных воплях толпы было что-то звериное, дикое. Сиринга еще крепче сжала руку отца. Сэр Хью неожиданно обнял дочь за плечи.
— Вот мое последнее имущество, джентльмены! — произнес он. — Все прочее вы уже забрали у меня. Возьмете последним лотом мою дочь?
Сиринга испуганно посмотрела на него.
До нее только сейчас дошло, что отец был чудовищно пьян. Он находился в самой ужасной, буйной стадии опьянения. Это было состояние, когда он совершенно не отдавал отчета в собственных действиях и не думал о последствиях.
— Отец! Отец! — взмолилась она.
Но сэр Хью не слышал ее. Он с бессмысленной улыбкой таращился на своих обвинителей.
— Ну что? Вам неловко?! — выкрикнул он. — Ну давайте, называйте вашу цену? Кто первый?
В зале повисла гробовая тишина.
— Неужели все вы настолько трусливы, что боитесь забрать у меня последнюю вещь? Вы ведь уже все у меня отняли. Ну давайте. Назначайте цену! Она же должна сколько-то стоить на открытых торгах! Молодая, непорочная девушка, будет доброй женой честному человеку!
Называйте вашу цену, свиньи!
В ответ не прозвучало ни слова. Затем откуда-то из задних рядов, оттуда, где толпились изумленные фермеры, перекрывая шум и ропот толпы, прозвучал чей-то негромкий голос.
— Десять тысяч фунтов!
Толпа ахнула. Аукционист машинально занял прежнее место.
— Вы сказали десять тысяч фунтов, сэр? — переспросил он. — Назначается цена в десять тысяч фунтов! Десять тысяч фунтов, кто больше?
В комнате все так же царила тишина.
— Продано!
Сиринга испуганно вскрикнула:
— Отец, ты не можешь!..
Сэр Хью высвободил руку и вытолкнул дочь перед собой на обозрение толпы кредиторов, после чего, пошатываясь, прошел через зал и, войдя в свой кабинет, громко захлопнул за собой дверь.
Сиринга хотела броситься за ним следом, но не смогла, так как толпа, ринувшаяся к аукционисту, едва не сбила ее с ног.
— Заплатите нам! Заплатите! — снова закричали все разом.
Аукционист визгливым, но достаточно властным голосом перекрыл эти вопли.
— Вам всем заплатят, джентльмены, всем, если дождетесь своей очереди.
Его слова успокоили толпу, и Сиринга наконец стряхнула с себя оцепенение.
Ей даже удалось выйти в вестибюль. В следующее мгновение грохнул пистолетный выстрел, и она поняла, что произошло.