Библиотека Дон Кихота
Шрифт:
— Конечно известно. Он да Бловацкая стремились примирить достижения естественных наук с мистическими взглядами на мир.
— В общих чертах верно. После своего бегства из революционной России Гурджиев обосновался в Париже. Здесь Григорий Иванович основал Институт гармонического развития человека, для чего был куплен замок близ Фонтенбло. А как вы думаете, где чаще всего можно было видеть Каридад Меркадер, или нашу герцогиню?
— Вы хотите сказать — в замке Гурджиева?
— Именно это я и хочу сказать. Многие факты указывают на то, что Сталин хорошо знал Гурджиева. Оба учились в одной семинарии в Тифлисе. Затем молодой Джугашвили стал фактически «духовным учеником» Гурджиева и даже жил
А если говорить о влиянии идей Гурджиева на идеологию Третьего Рейха, то сразу вспоминаешь Карла Хаусхофера. Это был гностик с расистским уклоном. Он также считал себя учеником Гурджиева. Но именно Хаусхофер считался наставником Гитлера в области мистических корней национал-социализма. Есть ли здесь связь? Думаю, ответ очевиден. Теперь хоть чуть-чуть яснее стало, почему Каридад не была схвачена гестапо и почему она смогла так свободно перемещаться в столь неспокойное время: это было в прямом смысле время магов. Маги просто скрывали свои действия за ширмой видимой истории.
— Но я так и не понял, как все это связано с книгохранилищем и с теми видениями, свидетелями которых мы и стали?
— По всему видно, что вы не очень знакомы с одной из доктрин Гурджиева.
— С какой именно?
— По Гурджиеву, когда человек говорит «я», он обращается к себе в целом. И каждый человек, который говорит «я», уверяет, что он говорит о себе как о целом, как о существующем час за часом, день за днем. Иллюзия единства или неизменяемости создается в человеке в первую очередь ощущением собственного тела, собственным именем, которое в нормальных условиях остается одним и тем же, а также множеством привычек, которые внушаются ему воспитанием или приобретаются подражанием. Имея всегда те же самые физические ощущения, слыша всегда то же самое имя и замечая в себе те же самые привычки и склонности, которые человек имел прежде, он верит, что всегда остается одним и тем же.
В действительности же, по Гурджиеву, психологическая структура и функция человека лучше объясняется при взгляде на его поведение в терминах многих «я», чем как одно «я». Эти «я» очень многочисленны: взрослый человек может иметь их до нескольких тысяч. В один момент присутствует одно «я», а в другой — другое «я», которое может быть, а может и не быть в хорошем отношении с предыдущим «я», так как между этими «я» часто существует непроницаемая стена, называемая буфером. Некоторые «я» образуют группы: есть подличности, состоящие из «я» по профессиональным функциям, и другие — составленные из «я» для обслуживания себя, и третьи — для родственных и семейных ситуаций. Согласно Гурджиеву, необходимо постепенно ослаблять действие буферов и знакомить «я» друг с другом.
— Позвольте, но ведь это же психологический феномен Дон Кихота! «Я» Алонсо Кихано Доброго, здравомыслящего идальго и «я» Дон Кихота, странствующего рыцаря, который видит мир иначе, чем все другие люди и который собирается этот мир перестроить, нарушая любые законы здравомыслия. Это не просто шизофреническое раздвоение сознания, это конфликт различных «я» одной личности, желающих сломать так называемый буфер.
— В книгохранилище с вами и попытались провести подобный эксперимент, опираясь на воздействие так называемого Объекта. Но что это за Объект, вызволяющий столь мощную энергию, глубоко запрятанную в нашем собственном мозгу, мы пока не знаем. Скажу лишь, что о чем-то подобном пишет основатель нашего ордена Мигель де Унамуно в своей книге-комментарии к роману Сервантеса. В конечном итоге все европейские эзотерические доктрины, появившиеся на свет в конце XIX и в начале XX веков, образовали причудливую смесь, питавшую в первую очередь идеологию тех, кто рискнул нарушить естественный ход истории во имя колоссального социального
Но как ни странно, но социальные эксперименты коммунистов и национал-социалистов — это то же самое донкихотство.
Для революционеров всех мастей образ героя Сервантеса стал своеобразной путевой звездой. Вспомните хрестоматийный пример из романа: Дон Кихот освобождает мальчика, привязанного к дереву. Перед тем, как заплатить за работу, хозяин решил отхлестать мальчугана кнутом: так жалко ему было расставаться с деньгами. Дон Кихот вмешивается в установленный порядок вещей из соображений высшей справедливости, освобождает пастушка и довольный отправляется дальше. А хозяин, оставшись один на один со своей жертвой, бьет своего маленького батрака еще сильнее, оставляя несчастного уже без всякого жалования.
Вот оно наглядное воплощение обратной стороны революционного донкихотства.
Повторяю, что там воздействовало на вас в книгохранилище, мы не знаем. Но Объект, безусловно, опасен. Может быть герцогиня и ее друзья по тайному обществу наткнулись на нечто необычное и теперь вынашивают очередные революционные планы, готовят для нас для всех новый эксперимент?
Хочу лишь сказать, что Дон Кихот — это слишком мощное, слишком необъяснимое явление. Во всяком случае феномен Дон Кихота необычайно противоречив, в нем слишком много возможных «я», которые находятся в постоянном конфликте между собой.
Однако заболтались мы с вами. Пора и честь знать. Наш человек отвезет вас назад в Барселону. Кстати, сколько, по-вашему, вы гостили у герцогини?
— Два-три дня не более.
— А две недели не хотите? Над этим стоит задуматься. Они над вами какие-то эксперименты проводили с использованием психотропных средств. Вполне может статься, что в книгохранилище вы побывали и не один раз, просто в психике вашей все сплелось в единый клубок впечатлений. Поэтому, когда вновь окажетесь в Москве, обязательно посетите психиатра.
— А что же вы так тянули с нашим освобождением?
— Не могли раньше, хотя и старались из последних сил. Нам оставалось только терпеливо ждать у ограды, ждать, пока ситуация сама не изменится в лучшую сторону.
Воронову такое объяснение не понравилось, но он решил оставить все как есть и не выражать возмущения. После короткой паузы испанец продолжил.
— В аэропорту Барселоны вы встретитесь с женой и детьми. Все это время мы, используя свои связи с посольством, поддерживали с вашей семьей отношения. Жена и дети остались довольны поездкой. Легенда такая: у вас неожиданно появилась возможность прочитать несколько лекций в одном из испанских университетов. Возьмите гонорар, — и испанец протянул Воронову большой конверт. — Не удивляйтесь: сумма солидная. Это компенсация за нанесенный вашему здоровью вред. Шофер ждет вас внизу в машине. Ведите себя естественно, и все пройдет гладко. На этом ваши поиски Книги из библиотеки Дон Кихота прекращаются. Отправляйтесь назад в Москву и постарайтесь обо всем забыть.
— Разрешите мои сомнения, — как-то грустно начал Воронов, — а профессор Ляпишев тоже был связан с НКВД?
— Упаси Бог. Ляпишев, как и Мигель де Унамуно — два магистра-идеолога нашего ордена Странствующих рыцарей, борющихся лишь против одного «я» Дон Кихота, против революционной, если хотите, экстремистской составляющей этого феномена. Ляпишев и Унамуно были наивными идеалистами, воплощением, пожалуй, лучшего «я» Алонсо Кихано. В этом смысле вы на них чем-то похожи, господин профессор.