Бич сновидений
Шрифт:
Он и его коллеги мастера снов не афишировали свою истинную сущность. Значились помощниками. Также и тот, другой, был представлен как младший секретарь второго заместителя председателя Бэйцзина. Он тоже наблюдал в реальности. И, конечно же, чиновников должны были охранять во сне. Феликс был уверен, что Тайгер сейчас занят тем же в отношении своих дипломатов. Это доставляло легкое беспокойство. Но дэймос не сомневался, что справится со своей задачей.
А по результату всех этих встреч и бесед, вывод, который сделал для себя молодой танатос, был очень прост. Ситуация в Бэйцзине действительно улучшилась, когда они стряхнули дэймосов во власти. Но отношение к Полису — живущему по другим принципам — было осторожным и сдержанным.
С точки зрения правительства, Полис: сосед, и сосед сильный, с которым нужно поддерживать доброжелательные отношения. Но люди этого города-государства оставались чужаками, и система, в которой они живут, тоже была чуждая. Поэтому близко их к себе подпускать не надо. Границы и контроль, не дружба с распростертыми объятьями.
Феликс считал такую позицию очень приемлемой. Эти новые люди были также не близки ему, как и он им. Во всех смыслах.
Переговоры совмещались с посещением исторических мест Бэйцзина. Одно из них — обязательная легендарная площадь «Врата небесного спокойствия».
…Бесконечно длинная Тяньаньмэнь, в прошлый раз он был здесь во сне, невидимый для Лихонга выслеживал альбиноса. Сейчас тот залег на дно, оборвав все выходы в свое подсознание, но молодой танатос знал — рано или поздно еще столкнется с ним.
Теперь Феликс стоял в ее центре: на асфальте, разрисованном линиями, склоняя голову от порывов резкого ледяного ветра. Слышался голос гида, рассказывающего гостям о культуре и традициях обновленного Бэйцзина, ему вторил переводчик, повторяющий то же самое на койне.
Дэймос, понимающий оба языка, ощущал некоторое раздвоение сознания. Реальность — сон, прошлое — настоящее. Все перемешалось и сошлось в одной точке. Феликс обостренным чутьем сновидящего чуял, что пора начинать действовать. Украдкой взглянул на часы. Да. Пять минут.
Делегация постепенно приближалась к краю площади, где возвышался исторический музей.
— Прошу прощения, — тихо сказал Феликс, обращаясь к охотнику, стоящему рядом. — Мне надо освежиться.
— Скорее уж погреться, — ответил тот приглушенно, поворачиваясь спиной к пронизывающему ветру, и посмотрел на местную охрану. Один из сопровождающих немедленно оказался рядом, и сотрудник Тайгера на вполне сносном бэйцзинском попросил проводить его молодого коллегу.
Хотя площадь сегодня была перекрыта для пешеходов и транспорта, Феликс знал, что его не отпустят бродить тут в одиночестве. Вдруг пойдет куда-нибудь не туда или увидит что-то не то.
Но подобный надзор танатоса не беспокоил.
Здание общественной уборной примыкало к музею, и тоже было пустым. Открывая турникеты перед гостем из Полиса и поднимая ленты, перегораживающие тротуар, сопровождающий показывал дорогу, при этом успевал внимательно смотреть по сторонам, готовый к любым неожиданностям.
Феликс мельком подумал, что защита как раз требуется этому человеку, а не ему самому. И благодарно кивнул за оказанную помощь.
Заведение, в которое они вошли, было стандартным. Небольшой холл, затем длинное помещение с рядом раковин по одной стороне и нишами по другой. Все в бело-серой гамме, ярко освещенное, вычищенное до блеска, в воздухе стойкий запах дезинфекции.
Дэймос предполагал, что охранник останется в холле, но тот прошелся и проверил — нет ли кого в открытых нишах-«кабинках», подергал дверь с надписью «только для персонала», и Феликс, не желающий рисковать, положил ладонь на плечо человека, проходящего мимо. Закрыл глаза буквально на секунду и, очнувшись от своего мгновенного воздействия-булавочного укола, успел придержать бэйцзинца. Сопровождающий качнулся, прислонился виском к одной из кафельных стен, да так и замер.
Танатос быстро подошел к двери с запрещающим предостережением. У него было полторы минуты. Простенький замок беззвучно открылся, когда Феликс поддел его отмычкой, ручка повернулась, дэймос проскользнул внутрь, снова прикрыл пластиковую створку. Всё, как говорила Киа.
Следующее помещение скрывалось за окрашенной «стеной» — гипсовый щит не без усилия, но сдвинулся в сторону… и Феликс остановился. Здесь было полутемно, окна под самым потолком давали совсем немного света, но и его хватило, чтобы рассмотреть длинную галерею с мраморными полами и большим неработающим фонтаном в центре.
Казалось, в прохладном воздухе все еще плавает аромат далеких лотосов. Огромные потускневшие зеркала в тяжелых вычурных рамах отражали изящные дверцы, за которым располагались кабинеты для массажа ног, комнаты отдыха, просторные душевые…
Феликс быстро шел вперед, отмечая все больше деталей. Вот здесь за стеклом большой витрины можно было купить масла, ароматное мыло или шампунь… на полке еще стоит одинокий пыльный флакон с рисунком желтого ириса.
За перекошенной резной дверью видна разбитая раковина в виде листа кувшинки.
Ширма, разрисованная ветвями горной сосны, брошена в угол, возле нее осколки чашек цвета нефрита…
Это был старый Бэйцзин. Задвинутый в угол, заколоченный, забытый. На смену ему пришел новый, рациональный и устремленный вперед.
Феликс опустился на пол у фонтана, прикрыл глаза, а когда открыл их, она уже стояла напротив и смотрела на него.
Лиджуан была такой же, как во всех прошлых снах. Элегантная красавица с изысканной прической и вежливой улыбкой, принадлежащая к тому, прежнему миру.
На бортике фонтана теперь появился поднос, чайник, две миниатюрные чашки, наполненные улуном, заваренным по всем правилам, блюдо с крошечными сладостями.
Молчание затягивалось. Но оно не было тягостным. Они оба, два сновидящих, уже очень многое сказали друг другу в прежнем сне.
— Как прошло твое путешествие? — спросила госпожа Киа по-бэйцзински.
— Вполне успешно, — ответил он. — Благодарю.
Они обменялись еще несколькими вежливыми фразами, ничего не значащими, гладкими и прохладными, словно морская галька. Но Феликс видел, что харита рада его видеть.