Бироновщина. Два регентства
Шрифт:
Но прощенію этому до времени не было дано ходу, такъ какъ императрицу вообще не желали безпокоить чмъ бы то ни было, что было связано съ именемъ Волынскаго. Что сама она не могла еще забыть покойнаго и приняла во вниманіе его указанія на необходимость упорядочить государственный средства, доказывалъ, между прочимъ, сдланный сенату въ іюл того же года въ именномъ указ Высочайшій выговоръ:
«….Весьма удивительно, что нын въ деньгахъ недостатокъ явился. Вс нужнйшія государству нашему полезныя дла упущены и до того дошли, что о пополненіи государственныхъ доходовъ ни малой надежды нтъ, въ сборахъ многіе непорядки явились, и оттого сборы умаляются; доимки въ нсколькихъ милліонахъ состоятъ, казенныя деньги частными лицами похищены и другими коварными вымыслами захвачены»…
Всегда богомольная, Анна Іоанновна проводила теперь цлые часы въ молитвахъ, какъ бы ища въ духовномъ общеніи съ Богомъ облегченія наболвшей душ.
Особенно же, какъ передавали шопотомъ, она была потрясена признаніемъ, безотчетно вырвавшимся y одного изъ судей Волынскаго. Въ ихъ числ былъ также шуринъ послдняго, Александръ Нарышкинъ. Вмст съ другими подписавъ приговоръ, Нарышкинъ похалъ домой; но въ экипаж онъ впалъ въ обморочное состояніе, а по возвращеніи домой съ нимъ сдлалась горячка.
— Я извергъ! — кричалъ онъ въ бреду: — я осудилъ невинныхъ, я послалъ на смерть своего брата!
Считаемъ умстнымъ по этому поводу привести здсь замчательный отзывъ Екатерины Великой, которая, вскор по вступленіи своемъ на престолъ, просмотрла все дло о Волынскомъ: «Сыну моему и всмъ потомкамъ совтую и поставляю читать сіе Волынскаго дло отъ начала до конца, дабы они видли и себя остерегали бы отъ такого беззаконнаго примра въ производств длъ. Злоди Волынскаго взвели на него измнническій умыселъ, будто онъ себ присвоить хотлъ власть государя, что отнюдь на дл не доказано. Волынскій былъ гордъ и дерзостенъ въ своихъ поступкахъ, однако не измнникъ, но, напротивъ того, добрый и усердный патріотъ и ревнитель къ полезнымъ поправленіямъ своего отечества»…
На могильной же плит Волынскаго (у церкви Сампсонія на Выборгской сторон), по приказанію Екатерины, была добавлена надпись: «Казненъ невинно».
X. Лилли няньчитъ наслдника престола
Какъ только перездъ Двора на лтнее пребываніе въ Петергофъ былъ окончательно ршенъ, были приняты самыя энергичный мры къ приведенію въ надлежащій видъ какъ большого петергофскаго дворца, такъ и лежащаго подъ нимъ Нижняго сада. «Зимнія» палаты, предназначенныя для самой государыни, выходили на солнечную сторону, и такъ какъ она, по своему болзненному состоянію, не могла спускаться въ садъ, то единственная ея прогулка изъ опочивальни была на стеклянную галлерею, служившую столовой для «придворныхъ кавалеровъ». Для защиты отъ солнечнаго зноя на этой галлере были устроены полотняныя ширмы, подъ прикрытіемъ которыхъ императрица сидла по часамъ въ кресл, вдыхая свжій ароматъ посянныхъ внизу «для плезиру ея величества» (какъ значилось въ счетахъ дворцовой конторы) ржи, овса, ячменя и гречи.
Къ услугамъ всхъ другихъ обитателей петергофскаго дворца были тнистыя аллеи Нижняго сада, гд вс фонтаны были капитально исправлены и выложены раковинами, пруды вычищены, дороги и дорожки заново утрамбованы, въ «приличныхъ» мстахъ поставлены зеленыя «лавки» и проч., и проч. Но гуляющихъ было мало. Общее настроеніе во дворц, особенно на половин принцессы Анны Леопольдовны, было очень тревожное и удрученное, какъ бы передъ неминуемой катастрофой. Шопотомъ обмнивались разными предположеніями относительно будущаго, такъ какъ, по отзыву врачей, дни государыни были сочтены. Передавали за врное, что посолъ нашъ при датскомъ Двор Бестужевъ–Рюминъ, сторонникъ Бирона, вызывается изъ Копенгагена въ Петербургь для замщенія открывшейся посл Волынскаго вакансіи кабинетъ–министра. Такимъ образомъ, было основаніе опасаться, что Биронъ, не скрывавшій своего нерасположенія къ принцесс, воспользуется въ ршительную минуту случаемъ устранить ее отъ престола.
Въ это–то время совершилось событіе, разомъ разрядившее грозовую атмосферу Двора: 12–го августа y Анны Леопольдовны родился сынъ; стало быть, имлся законный, мужескаго пола наслдникъ престола! А опека надъ нимъ ближе всего, конечно, должна была принадлежать ей же, родной матери.
Для герцога курляндскаго это было, безъ сомннія, страшнымъ ударомъ; онъ не давалъ себ и труда скрывать свою досаду. Супруга же его, при всей своей ограниченности, умла лучше притворяться, выказывала особую нжность къ новорожденному принцу и выговорила себ право пеленать его собственноручно. Боле же всхъ, даже боле самой матери, обрадовалась государыня: по ея приказанію, колыбель младенца въ тотъ же день была перенесена въ комнату, смежную съ ея собственной опочивальней, и для него была взята здоровая кормилица изъ простыхъ бабъ сосдней чухонской деревушки. Затмъ въ Петергофъ были вызваны два почтенныхъ академика Академіи Наукъ: Крафтъ Георгъ–Вольфгангъ и Эйлеръ Леонардъ, которымъ было поручено, какъ «астрогнозамъ», составить по небеснымъ свтиламъ «гороскопъ» новорожденнаго. Въ наше время объ астрологіи говорятъ не иначе, какъ съ снисходительной улыбкой. Въ т времена и большинство ученыхъ врило, что y каждаго смертнаго есть «своя звзда», и оба академика вывели для сына принцессы Анны Леопольдовны такой ужасающій гороскопъ, что не ршились предъявить его больной цариц, а представили ей другой, вполн благопріятный. По странной случайности, однако, первоначальный гороскопъ, какъ говорятъ, до точности врно предсказалъ трагическую судьбу первенца Анны Леопольдовны.
Надо было выбрать и имя для маленькаго принца. Между молодыми родителями заране уже происходили по этому поводу оживленные споры. Принцъ Антонъ–Ульрихъ, какъ лютеранинъ, хотлъ дать сыночку нсколько именъ и все нмецкихъ; онъ никакъ не могъ взять въ толкъ, что православные получаютъ при крещеніи всего одно имя и притомъ лишь изъ тхъ, что значатся въ православныхъ святцахъ. Императрица своимъ властнымъ голосомъ положила конецъ пререканіямъ:
— Родитель мой былъ Іоаннъ; такъ пускай же и наслдникъ мой будетъ Іоанномъ!
Возражать ужъ не приходилось.
Для Лилли Врангель царственный младенецъ былъ также свтлымъ лучомъ въ окружающихъ, потемкахъ. Покои принцессы находились на противоположной сторон дворца, а потому Лилли по нскольку разъ въ день навщала маленькаго принца Іоанна, чтобы приносить молодой матери извстія о состояніи его здоровья. Вначал y нея вышло изъ–за этого даже столкновеніе съ самой герцогиней Биронъ. Когда Лилли входила разъ въ дтскую, герцогини тамъ не было. Кормилица, только–что откормивъ младенца, укладывала его въ, колыбельку. Не досыта ли онъ насосался, или же грубыя руки дюжей чухонки обращались съ нимъ недостаточно нжно, — но онъ запищалъ.
— Ахъ ты, мой птенчикъ! — сжалилась Лилли и, вынувъ ребенка изъ колыбели, начала его убаюкивать колыбельной псенкой.
За этимъ застала ее герцогиня.
— Да какъ ты смешь его трогать! — запальчиво напустилась она на непризванную няню и выхватила маленькаго принца изъ ея рукъ.
Тотъ не оцнилъ, однако, этой чести и заявилъ громкій протестъ.
— Вотъ видите ли, ваша свтлость, — замтила Лилли: — y меня онъ совсмъ уже утихъ, а вы его опять разбудили.
— Я же и виновата? Ты забываешься!
И въ сердцахъ герцогиня принялась такъ размашисто укачивать младенца, что онъ разорался уже благимъ матомъ. Такъ ламентаціи его въ полуотворенную дверь царицыной опочивальни достигли и до слуха Анны Іоанновны, и сама она появилась на порог.
— Что вы тутъ длаете съ нимъ?
Герцогиня мотнула головой на Лилли:
— Да все вотъ она!
— У меня, ваше величество, онъ уже уснулъ, — почтительно присдая, стала оправдываться Лилли, — но герцогиня отняла его y меня. Я знаю, какъ няньчиться съ дтьми…