Благородна и благочестива
Шрифт:
Хотя посмотреть, положа руку на сердце, нашлось на что.
– Огромный какой, – пробормотала мэма Софур, опасливо выглядывая в оконце. – А дома-то какие, глянь! Высокие, ровно горы!
– Места здесь не очень много, дражайшая мэма Софур, – пояснил пэр Нильс. – Всё же ущелье. Вот и строили ввысь, а не вширь.
– Практично, – признала Камилла, только чтобы не молчать. Сердце в груди колотилось всё сильнее.
– А вы уверены, что нас вообще пустят внутрь? – негромко уточнила пэра Эдна. – Ллейны Бианки с нами нет…
–
Мэма Софур восхищённо глянула на Камиллу, а затем с некоторой гордостью – на пэру Эдну. Мол, моё воспитание! Даже подбоченилась, окончательно вжав пэра Нильса в стенку кареты.
Дорога в замок вела через широкий каменный мост. Тот, в свою очередь, вёл через крутой лесистый холм, внизу которого тянулась тонкой нитью обходная дорога. Камилла рассматривала законные владения из оконца, насколько позволял ограниченный обзор, и увиденное ей, пожалуй, нравилось.
Вблизи замок оказался вовсе не мрачным, просто древним, как мир, и несколько тяжеловесным. Камень, из которого строили её наследие, был грубым и серым – ничего общего со слепящей белизной королевского дворца. Зато окна их встречали приветливым светом, и за ними чудилась жизнь.
– В замок пускать не велено, – хмуро обронил один из стражников у самых ворот, когда они подъехали. – В городе разве не сказали?
Камилла распахнула дверцу кареты, выбираясь наружу, потому что уладить подобный вопрос самостоятельно возница бы не сумел. Достала уже изрядно потрёпанный пакет с королевской печатью.
– Прошу простить, – глянув на печать и даже не переменившись в лице, снова повторил стражник. – Не велено. Ради вашей же сохранности, юная ллейна.
Даже в обращении не ошибся! Камилла уже поэтому не стала ругаться сразу.
– В чём причина? – вдохнув, выдохнув и снова вдохнув, спросила она.
– Внутри может быть опасно, – так же просто, как сообщал бы о погоде, отозвался стражник. – Ллей Корнелиус не велел.
– Тогда позовите ллея Корнелиуса сюда, – ничему не удивляясь, устало предложила Камилла. – Дело королевской важности.
– Он в городе, – не поддался стражник. – Вернётся к ночи и сам решит, как поступить. А гостям не положено. Опасно…
Когда-нибудь терпение заканчивается даже у самых безропотных. Дочь Рыжего барона продержалась непривычно долго, но безропотностью не страдала, и терпение её закончилось чуть раньше.
– Я – не гостья! – взорвалась Камилла. Кровь вскипела, словно по жилам жидкий огонь растёкся. Даже жарко стало. – Я – хозяйка этого замка, светлая ллейна Камилла Эйросская! Дочь Золтана Эйросского и внучка светлого ллея Тадеуша Эйросского! И это я решу, как поступить в собственном… доме! Ведите к управляющему, если ллей Корнелиус загулял на ночь глядя, но на пороге держать не смейте! Слышите меня?! Не смейте!
Неизвестно,
– Ложись!!!
Камилла не успела бы. Даже испугаться – и то не смогла бы. Лошади за спиной испуганно заржали, возница спустил нехорошее слово, вскрикнули увидавшие через оконце пэра Эдна и мэма Софур – а Камилла словно к тверди прикипела.
Из замковых ворот вырвался огненный смерч, лизнув копотью по стенам, взревел, будто живой, и яростно обрушился на единственную преграду к полной свободе.
Камилла только и успела, что вздохнуть от испуга. Вдох получился неожиданно долгим – словно огненный поток, накрывший её с головой, стремительно втянулся через нос и губы, оставляя вместо нестерпимого жара снаружи приятное тепло внутри. Оранжевое марево вокруг наконец рассеялось, и Камилла медленно выдохнула. Из носа вырвались тонкие струйки белого пара.
У ворот поднимались на ноги ошарашенные стражники, а далеко за воротами выглядывали напуганные, но уже заинтересовавшиеся дворовые.
– Погасила, – хрипло и испуганно просипел возница. – Прямо впитала в себя…
– Не берёт, – прошептал один из стражников, расширенными глазами глядя на Камиллу. – Огонь её не берёт…
Огненный смерч и впрямь погас, словно она потушила его так же, как задувают свечу неосторожным дыханием. Дочь Золтана Эйросского стряхнула с пальцев призрачные огоньки и втянула носом вечерний воздух, пахнущий теперь костром.
– Э-элементаль, – откашлявшись, пояснил стражник. – Огненный дух. В последнее время у нас… случается. Ллей Корнелиус говорит, это из-за болезни светлого ллея Тадеуша… то и дело пожары в замке…
– Именно поэтому я здесь, – ничего не понимая и не собираясь этого делать прямо сейчас, важно кивнула Камилла. – Проводите меня к моему деду, ллею Тадеушу. Да поживее, пока нас снова не накрыло. В другой раз я вас, глядишь, не выручу.
Развернулась и забралась обратно в карету, не глядя на изумлённых спутников. Едва ли кто-либо не понимал произошедшего тут больше, чем она, но какой толк от подобных признаний?
Стражники поспешно отступили в стороны, позволяя экипажу вкатиться по горячим плитам во внутренний двор. Карета проехала мимо рабочих строений вдоль каменной галереи и наконец остановилась у чёрного, пожжённого огнём цветника у главного входа.
– Ой, – заволновалась мэма Софур, выглядывая в оконце.
Экипаж медленно окружали дворовые, рассматривая прибывших со стороны. Кучер в этот раз спрыгнул наземь, распахнул дверцу кареты настежь – какой-никакой признак уважения перед местными. Камилла выглянула наружу, осмотрелась с подножки кареты и нахмурилась.