Благородна и благочестива
Шрифт:
Напоследок Камилла вышла и на крепостную стену, оглядывая родовой замок уже снаружи. На стене лениво прохаживались стражники, а кое-где осыпался камень – однако, без сомнения, Эйросский замок строили когда-то на совесть. А ещё отсюда открывался потрясающий вид – на пышные сине-зелёные леса, примыкавшие к северо-западной стене, и на Фэйерхолд, подбиравшийся вплотную к дороге, ведущей в замок. Город в ущелье оказался не таким уж и мрачным, как ей показалось в день приезда, но солнечного света ему, конечно, не хватало. Потому и фонари здесь горели едва ли не с самого утра.
Зато красиво – словно тысячи светлячков в тумане.
Камилла опёрлась локтями на толстый проём смотрового оконца, вдохнула свежий воздух Эйросских гор. Неправильно всё! Вот и замок, вроде бы, отстояла, и права на наследство не только заявлены, но и утверждены – а внутри всё равно непривычная тревога. И путь в родовом замке не заканчивался, а, верно, только начинался.
А всё батюшка, будь он неладен! Не умчал бы к матушке на Ржавые Острова, да не увлёкся бы местным колоритом – небось теперь и переживать за имущество не пришлось бы, и с ллеем Салаватом быстрее разобрались бы. Хотя, если так рассудить, то и её бы здесь сейчас не стояло.
Старая хижина на Рыжих Островах не шла ни в какое сравнение с целым родовым замком – теперь уж и не верилось, что когда-то она называла убогое жилище домом. Как, верно, обзавидовались бы сплетницы с Островов, если бы поглядели, что оторвала себе дочь Рыжего барона!..
Вот только ллейна Бианка и Одетта… А ещё – амулет стихий, который Камилла носила с собой, не доверяя местным слугам да горничным. И дед, не такой уж и безумный, раз понял её раньше, чем она раскрыла рот. Ещё и кровь себе пустил, не задумываясь. И его величество с пустыми надеждами. Где найти пропавшего наследника-то? Если и жив ещё. Батюшка, верно, потащил его сразу во дворец – а туда дорога короткая. С Островов на корабле либо в Старый Сорпигал, либо в Свободную Гавань, а оттуда караваном в столицу – где тут можно затеряться? Даже у неё не получилось, а уж в дикие истории Камилла попадала с незавидным постоянством. Стало быть, искать в самой столице нужно. Или опросить всех караванщиков королевства Айрон. Плёвое дело, в конце концов.
Камилла вздохнула, охватывая взглядом сразу всё: крепостные стены, горы, покрытые сине-зелёными лесами, город, раскинувшийся в ущелье и радовавший необычными подвесными мостами да уходящими ввысь домами. Прислушалась к себе, привыкая к новому статусу местной хозяйки. Ощущение внутрь пробиралось туго, но Камилла упорно переваривала необъятное чувство. Не так она себе представляла желанное наследство, совсем не так! И мягкая постель не радовала, и полежать в ней толком не получалось, требуя у прислуги диковинных фруктов да сладостей на серебряном блюде. Вообще ни единого дня ещё не провалялась дольше рассвета: вскакивала с восходом, чтобы встретить новый день. Столько дел у неё даже в торговый сезон в лавке не бывало. Как тут лежать спокойно?
А ещё же надо подготовиться к принятию престола! Эйросские земли восхитительны, тут пэр Нильс не соврал, но всё королевство Айрон оборачивалось куском, которым недолго и подавиться.
– Нравятся вам будущие владения? – негромко проговорил ллей Корнелиус. Камилла подпрыгнула от неожиданности, нахмурилась и приняла по возможности важный и отстранённый вид. – А ведь вы ещё не проехались по каждой тропинке своих земель, не пообщались с людьми, не влюбились в местные красоты…
– Успеется, ллей Корнелиус, – ёжась от порывов пробирающего ветра, заверила Камилла. – Я здесь надолго.
– Это замечательно, – мягко заметил королевский регент. – Замку нужна твёрдая рука и холодный разум, а в вас я вижу и то, и другое. Каюсь, я немного запустил дворовое хозяйство: разбирался с проблемами в городе, удерживал Тадеуша от разрушения фамильного гнезда, увлёкся новыми исследованиями…
– А что за проблемы в городе? – заинтересовалась Камилла.
– Народ здесь неспокойный, – отозвался ллей Корнелиус, глядя через её плечо вниз, на раскинувшийся в ущелье Фэйерхолд. – Как светлый ллей Тадеуш ударился в чудачества да махнул рукой на хозяйство, тёмный народец на улицы и повылазил. С торговлей тоже тяжело стало. Вы же сами видели доходные книги, дорогая Камилла: я ничего не скрываю. Понадобилось несколько месяцев, чтобы избавиться от долгов. И только теперь Эйросские земли наконец-то стали приносить доход.
Камилле не оставалось ничего другого, кроме как согласиться: судя по записям, ллей Корнелиус и впрямь совершил невозможное, вытянув из запасов деда всё, что мог, для покрытия долга перед короной. Для того и прислугу замковую урезал, и прочие нерадостные меры принял. Зато теперь потихоньку и доход вырастет, и мало-помалу, через несколько месяцев, собственная казна пополнится. Даже торговые караваны снова заглянут.
– Хозяйственные записи впечатляют, – скупо похвалила дочь Рыжего барона. – Вы, ллей Корнелиус, не только в особо крупных масштабах умеете. Всё-таки прочту какие-нибудь из ваших трактатов. До конца, в смысле, – быстро поправилась Камилла.
– В любое время, – пригласил королевский регент, запахивая на груди толстый плащ с серебряной фибулой. – Кажется, в библиотеке у ллея Тадеуша есть кое-что из моих сочинений. Однако если не найдёте нужных, приходите ко мне. Я порекомендую, с чего лучше начать, и выдам нужную книгу.
– Непременно, – согласилась Камилла. Работа на мэма Фаиля, отобравшего у неё наследие матери, научила многому. Хотя бы тому, что учиться можно даже у тех, кого всем сердцем ненавидишь. Так в своё время дочь Районы и Золтана Эйросского проглотила гордость и проработала на вороватого лавочника несколько лет, перенимая от него мудрёную торговую науку.
А вот мнения о ллее Корнелиусе она так и не составила, и это тревожило. Несомненно, присланный регент и, пожалуй, умнейший человек в королевстве знал своё дело. И на дурном его подловить не получалось. Возможно, что это она предвзята? Как же – на её наследство покусились! Второй, между прочим, раз.
– Я отправлюсь в город, на вечернюю службу, – мягко просветил её тем временем ллей Корнелиус. – В городской храм. Если понадоблюсь – найдёте меня там. Вы, ллейна Камилла, дом Отца часто навещаете?
– Последний раз – на Островах, – рассеянно отозвалась Камилла, вспоминая второго учителя, пэра Никласа. Спившийся духовник, на удивление, успел многое: и обучить грамоте дочь единственного прихожанина, и дать духовные наставления из тех, что сам ещё не забыл.
– Верно, не до того было, – понятливо кивнул ллей Корнелиус. – А я пойду. Вернусь поздно, дорогая Камилла: отужинаете без меня.
– За это не переживайте, – кивнула будущая хозяйка замка. – Мэма Софур никому не даст помереть с голоду.