Благородна и благочестива
Шрифт:
Совесть Камиллу всё ещё мучила, поэтому подругой она занялась в первую очередь: кликнула слуг, велела отворить убранные покои, позвала пэру Эдну, мужественно пережила ещё один всплеск слёз и причитаний при воссоединении камеристки с юной ллейной, и со спокойной душой вернулась к пэру Патрику.
– Сейчас и вам покои определим, – пообещала хозяйка замка, появившись в малоуютной и необставленной гостиной. В восточное крыло цепкие руки наследницы Эйросских земель ещё не дошли, так что теперь она, можно сказать, пожинала плоды собственных упущений. – Кликну, кто там из слуг без дела остался…
– Вы изменились, ллейна Камилла, – мягко проронил паладин.
Дочь Рыжего барона примолкла, закусив губу. Сам пэр Патрик не изменился совсем: тёмное одеяние с вышитой эмблемой ордена, знак Небесного Отца на груди, двуручник за спиной, и длинный походный плащ. Ни доспеха, ни прочего вооружения. Да и к чему оно такому умельцу, как Патрик Блаунт?
– Всё так плохо? – хмуро поинтересовалась Камилла.
Стараниями Эдны она выглядела замечательно. По крайней мере, мэма Софур так утверждала, а уж старая нянька льстить бы не стала. Куда лучше той замарашки, с которой Патрик Блаунт познакомился в торговом караване! Вот и смотрел он сейчас… ну, вроде бы, внимательно так смотрел… с восхищением даже. Но испытывающе.
– Вас что-то тревожит.
Камилла шумно выдохнула: эка новость! Ещё бы не тревожило! Амулет в сумочке, ллей Корнелиус и его чертежи, карта Фэйерхолда, безумный дед, запертая в покоях мэма Мартина, бессчетное число дел хозяйственных да неотложных… Ах да, ещё его величество, который ждёт амулет, чтобы найти отпрыска, коли тот жив.
– Меня многое тревожит, пэр Патрик, – отрезала дочь Рыжего барона, дивясь себе. Раньше резкости она за собой не замечала. Не с понравившимися молодыми людьми, так точно. – А в данную минуту – я по-прежнему жажду вашей крови!
– Я это понял, – мягко согласился паладин, не сводя с неё внимательных карих глаз. – Как и то, что вы не шутите, ллейна Камилла.
– Какие шутки, пэр Патрик! – вскипела Камилла. Не так, ох, не так воображала она их встречу! Ещё и язык мелет совсем не то, что подсказывает разум! – Я собиралась даже ехать за вами в орден! Прямо сейчас и собиралась! Это чудо, что мы не разминулись. Как… как вы вообще… вы же говорили, что... себе не принадлежите…
– Нет, – улыбнулся Патрик, шагнув ближе. – В данный момент я принадлежу вам.
На бесконечно долгий миг их взгляды пересеклись. Вспомнилась и последняя встреча, и твёрдое обещание паладина… помнить…
– Всего момент меня не устраивает, – нахмурилась Камилла, вырываясь из плена тёплых карих глаз. – Мне нужно куда больше вашего времени, пэр Патрик!
– И я буду счастлив его предоставить, – согласился паладин. – Столько, сколько потребуется.
Камилла нашла силы только кивнуть, не доверяя себе, а Патрик, помолчав, шагнул ещё ближе, оказавшись внезапно совсем рядом.
– Я ведь не солгал вам, ллейна Камилла, – тихо произнёс паладин. – Вы остались со мной. Я ни на день о вас не забывал. А вы?..
Камилла не нашла, что ответить. Правду – так вроде неловко, солгать – так только во вред получится. И без того опозорилась с нежданной ревностью! Ну словно жидкий огонь по жилам растёкся, как увидела Патрика с другой девицей!
Да и говорить ничего не хотелось. А хотелось, пожалуй, прижаться к широкой груди, да крепко обхватить руками за пояс, да вдохнуть вкусный тёплый запах…
– Чем это от вас пахнет, пэр Патрик? – потянув и тотчас шмыгнув носом, хрипловато спросила Камилла.
Когда не знаешь, что отвечать – переводи беседу в другое русло. Вот ведь напасть! С кем другим из мужского полу дочь Рыжего барона разобралась бы на раз-два – а тут, глядишь, не получалось так. И наигранное кокетство тут не помогло бы, и не менее наигранная кротость да нежность. Пэр Патрик, казалось, её насквозь видит – не притворишься. Правильно она поняла там, ещё в караване – слишком чистым оказался благородный паладин. Вот и ллейна Одетта ему, пожалуй, больше подходит – такая же светлая, воздушная…
Патрик улыбнулся. Откинул отворот плаща, расстёгивая кожаную сумку у пояса.
– Я отвоевал для вас последнюю плитку, – признался воин Храма, доставая обернутое в шуршащую бумагу ароматное лакомство. По малой гостиной поплыл одуряюще сладкий, пьянящий запах. – Монахи из ордена те ещё чревоугодники! Пэр Доминик сказал, что придётся мне снова на Острова отправляться – не для очищения земель от себовых тварей, но исключительно для того, чтобы привезти ещё «волшебных коричневых бобов», из которого варится сладость. И самого шоколада – лишним не будет…
Камилла рассмеялась, принимая из рук паладина шоколад. Прижала к груди, вскидывая на Патрика влажные глаза. Стало неловко – и за случай в караване, и за сегодняшнее поведение. Значит, всё-таки не забыл! И шоколад ей тащил из самого ордена.
– Спасибо, – кусая губы, чтобы не расплывались уж совсем в глупой улыбке, выговорила Камилла. – Это всегда кстати. Значит, вы направлялись в Эйросский замок? Раз даже шоколад припасли? Зачем?
Паладин усмехнулся, не сводя с неё глаз. Вот теперь, в неровном сиянии свечей, стало видно, что пэр Блаунт гораздо старше неё. Даже и морщинки у глаз собирались, когда он вот так, с прищуром, улыбался.
– Так решил Совет Храма, – отозвался паладин. – По их мнению, род Эйросских ллеев в опасности, и наша задача – защитить наследницу. То есть вас, ллейна Камилла.
Несколько секунд Камилла молчала. Потом медленно отложила шоколад на столик и села в ближайшее кресло.
– То есть, вам приказали сюда явиться?
– Я был рад приказу, – не стал отнекиваться паладин. – Потому что мог снова увидеть вас. Как бы ни желал я нашей встречи, я не мог отправиться в Эйросские земли без ведома Совета. И вот… мне представился случай.