Блеск власти
Шрифт:
Смерть отца, быстрый и тяжелый переход через бескрайнюю степь в горы, разлука с матерью безмерно потрясли мальчика, душа его искала защиты и опоры, а этот осанистый джигит в расцвете сил, как никто, подходил для роли защитника.
За завтраком внук познакомился с бабушкой. Красивая, стройная, начинающая седеть женщина двигалась плавно и величаво, но все у нее получалось так быстро и ловко, что Узбек поневоле залюбовался на нее.
Она красиво резала сыр, накладывала на тарелки пшеничную кашу, наливала молоко, все было очень вкусно, приятно, и волнение в душе мальчика рассеивалось и улетало, поднимаясь куда выше самых высоких вершин Кавказа.
Позже дед знакомил внука с усадьбой, стоящей на берегу бурной
– Внук мой, – вкрадчиво обратился дед, – тебе уже десять лет, ты родился и вырос в степи, воспитывался и жил по ее законам, ты правнук Великого Чингисхана, но ты и мой внук, внук черкесского князя Елбаздука. Каков я, ты узнаешь сам, у нас, горцев, говорить о себе не принято, еще не принято у нас воспитывать сыновей в своем доме, мы отдаем наших детей на воспитание своим дворянам-узденям, тогда во время воспитания не проявится слабость и жалость отца по отношению к своему ребенку, ибо в основе нашего воспитания лежит твердость, неукоснительность, жесточайшая дисциплина в познании всех наук. Ты мне не сын, твой отец Тогрул должен был бы сам выбрать тебе воспитателя, но он оставил этот мир, потому я могу предложить себя и стать твоим воспитателем-аталыком, если вы, конечно, не против, мой хан.
Елбаздук про себя имел в виду и то, что никто здесь, в горах, не должен знать, кто такой Узбек, что он его внук, привезли мальчишку на воспитание, вот и все, дело в горах обычное. Узбек долго молчал, не зная, что ответить. Он думал: быть воспитанником деда дело само собой разумеющееся, но еще не осознавал своего высокого положения по рождению, не был знаком с черкесским кодексом чести, где независимость, доблесть и уважение имели самую высокую цену.
– Ну что ж, раз ты молчишь, значит, ты согласен, – нарушил затянувшуюся паузу Елбаздук. – Мне нравится, что ты не ответил сразу, ты умеешь думать, а это говорит о том, что ты не пустой человек. Это хорошо! А коль так, приступим к занятиям прямо сейчас.
По утрам это были обычные физические упражнения, после завтрака уходили в горы, передвигались на конях или пешком в местах, где ходят только звери. Узбек учился отдыхать в неудобном положении, ориентироваться на местности по приметам, по солнцу и звездам, читать следы, определять по воде, есть ли кто выше тебя по ручью, прошел ли кто-то раньше по тропе. Князь с удовлетворением отмечал, что внук крепко сидит в седле, хорошо для своего возраста владеет кривой татарской саблей, прекрасно стреляет из лука, а самое главное, он стремится, хочет стать сильным и ловким, он не просит отдыха, когда устанет, не жалуется, не ест чрезмерно жадно пищу.
«Из Узбека вырастет прекрасный джигит», – радовался в душе Елбаздук, и сердце его пело от счастья.
Вечерами дед и внук подолгу беседовали, аталык обучал воспитанника постулатам черкесского кодекса Уэркъ хабзе.
– Верность – вот основа основ жизни в обществе. Верность семье, верность другу, верность родине и роду своему. Верность и честь! Если в семье есть паршивый пес или жадный шакал, который позорит род, не осознавая этого сам, сделай так, чтобы он понял свой позор и смыл бесчестие кровью, не сделает, убей его без сожаления. Тот, кто бросил господина своего в беде или верного друга в несчастье, тот подлежит гражданской смерти, от него должны отвернуться все, место
– Человек обманул тебя, позже пришел и покаялся. Можно ли его простить?
– Нет однозначного ответа на этот вопрос. Кто этот человек, и какие обстоятельства заставили его пойти на обман? Если его ослепила страсть наживы, он украл в первый раз, но понял, что поступил отвратительно, вернул украденное – прости его и дай ему такую сложную службу, чтобы он кровью смыл позор свой. Но если кто-то испугался за свою жизнь и отступил в бою, обманул твои ожидания, оставил тебя в беде, презирай его, оттолкни от себя, но, отталкивая, не унижай себя криками и оскорблениями, ибо вежливость – это следующий главный постулат нашего этикета.
Вежливость во всем и ко всем, вежливость к вышестоящим и нижестоящим по социальной лестнице, вежливость и уважение к старикам, уважение к женщине. Для джигита позор поднять руку на женщину, но честь, если ты поможешь женщине в каком-то тяжком труде. Ты должен уважать каждого человека, знакомого и незнакомого, но при этом не терять собственного достоинства, своей свободы и уважения к себе, даже перед самыми высокими и сильными мира сего ты должен предстать с честью.
Гончая не лает – дворянин не ругается. Не приведи Господь тебе разговаривать при женщине на повышенных тонах, тем более с мужчиной недостойным, и, если ты увидел, что мужчина поднял руку на женщину, убей его, он недостоин быть мужчиной.
Еще много было бесед у воспитателя и ученика, достойного своего аталыка. Много говорили они не только о чести и достоинстве мужчины, но и о воинском долге, о доблести, о милости победителя. Елбаздук видел, что чистый сердцем и душой внук не склонен к жадности, не любит лесть, он чувствовал, что из Узбека должен получиться хороший правитель, да пошлет ему эту возможность Аллах, великий и всемогущий.
Дни летели. Да что дни, летели годы. Узбек мужал, он созрел как мужчина, краснел при встрече с красивыми девушками, а те отводили взгляд и опускали голову. Черкесские женщины не должны разговаривать с незнакомыми мужчинами. Елбаздук понимал, что держать дальше в неведении внука нельзя, его мучила мысль, как преподнести пятнадцатилетнему парню знания об отношениях мужчины и женщины. Князь рассказал внуку все, что мог рассказать, другого ничего он сделать не мог, законы гор не позволяли.
Елбаздук часто не мог заснуть, его терзала мысль, как дальше воспитывать внука.
«Думай, Елбаздук, думай, на то ты и князь, – терзал себя аталык. – Не только этикет общения с женщиной, внуку пора показать мир, который из-за гор не виден. Хорошо бы совершить хадж в Мекку, но там бывает много разных паломников, вдруг кто-то узнает Узбека. Токта не простит обмана. А почему бы не совершить путешествие в Ширванское государство, в царство, давно принявшее ислам, построившее много прекрасных мечетей, в царство ученых, философов и поэтов, где мальчику можно найти хороших учителей, обучить его персидскому и арабскому языкам. Правда, Ширванское государство сейчас завоевано монголами, но это не Золотая Орда, это царство Хулагидов, потомков Чингисхана по линии его младшего сына Толуя, поэтому, даже если кто-нибудь дознается, что Узбек наследник золотоордынского престола, то можно получить и помощь. Хотя как сказать? Можно обрести и плен… Ехать в путешествие надо, но все должно быть в тайне, внуку необходимо придумать другое имя на время путешествия, да поможет нам Аллах, великий и всемогущий. Да помогут нам наши родные горы, которые умеют молчать».