Блеск власти
Шрифт:
Узбек кивнул.
– Я готов приступить к занятиям хоть сейчас, мой аталык.
Физически молодой хан тренировался ежедневно, при любой погоде, он окреп, мышцы стали тверды как камень. Большим мечом играл, будто пушинкой, из самого тугого лука выпускал подряд более тридцати стрел, мог задерживать дыхание надолго. Он, не шевелясь, лежал в засаде по полдня, потом, резко расправив тело, бросался на добычу, как барс. Узбек быстро преуспел и в воровстве. Хоть ночью, хоть днем незаметно пробирался в усадьбы, тихо, как тень, проходил в нужный ему уголок, брал, что наметил, и бесшумно исчезал. Он научился не торопиться, умел, если надо, подолгу стоять на одной ноге и ждать момента.
Через месяц уздени пришли к Елбаздуку с просьбой устроить облаву на вора, которого
– Облавы не будет! Я знаю вора, и если вы его хорошо попросите, он вернет вам ваше добро, – заключил Елбаздук, велев позвать внука.
Закончилась самая короткая ночь года, вставал ясный летний день. Около сотни всадников вдоль реки Мара спускались в долину, ехали молча. В середине каравана не спеша вышагивали тяжело груженные мулы, впереди на породистом скакуне восседал Елбаздук, чуть сзади Узбек в окружении молодых, но уже прошедших испытание в мелких стычках с абреками воинов. Князь еще раз продумывал легенду для внука, называть его своим именем в походе было нельзя – земля слухом полнится. В отряде все давно называли Узбека Антануком, и числился он сыном двоюродного брата Елбаздука, которого у него никогда не было. Цель поездки также была понятна: молодым воинам, княжеским и дворянским детям, которых в отряде было семьдесят человек, необходимо было показать окружающий мир, познакомить с жизнью соседей, открыть путь на Восток. Узбек-Антанук тоже был в задумчивости, представляя себе то, что увидит, услышит, узнает.
К концу третьего дня пути перед ними замаячила пятиглавая гора. Узбека охватили тревожные воспоминания детства, но он быстро отбросил их и с восторгом продолжал любоваться окружающей природой. Здесь воздух насыщался не только ароматами горных растений, к ним подмешивался и аромат степи.
От пятиглавой горы повернули на юго-восток, через земли кабардинцев и балкарцев все ближе и ближе подходя к вершинам Алании. Путь становился все более сложным, приходилось преодолевать множество небольших горных рек и ручьев. Вечерами на привалах вкусно пахло вареной бараниной или шашлыком, в воздухе витали легенды нартского эпоса. Елбаздук и седеющие уздени рассказывали о Сосруко, сыне камня, главном герое легенд, о его матери Сатаней, о боге-кузнеце Тлепше, а молодежь, который раз слушая, как Сосруко ловко обманул великана Иныжа и добыл для замерзающих нартов огонь, узнавала, что такой же герой есть у кабардинцев, только называют они его Сосорук, а у аланов, в земли которых они скоро придут, он зовется Сосланном. Главное, везде он самый сильный, самый смелый, самый выносливый, самый ловкий и умный среди всех богатырей этого легендарного народа, жившего в старину среди Кавказских гор.
– А куда же все-таки исчезли нарты? – спросил кто-то из молодых воинов.
– Бог их наказал, Бог! За безверие извел он род нартов с лица земли, слишком уверовали они в свою силу и ум, перестали верить во Всевышнего, решив, что они и есть боги, – после паузы растолковал Елбаздук. – Как бы кто из вас ни стал силен, как бы кто из вас ни стал умен, познав множество наук и языков, кто бы из вас ни обрел даже самую большую власть над людьми, он не может считать себя Богом, он не может даже на мизинец приблизиться к Богу по силе, могуществу, разуму. Мы, люди, можем родить ребенка, но душу в него может вдохнуть только Бог. А кто из воинов всех времен и народов мог похвалиться, что, убив врага, он поймал его душу? Душой владеет только Бог, великий и всемогущий, а мы его рабы на земле, ползающие черви, иногда поднимающие головы. Запомните это и не возгордитесь никогда и нигде!
Молодежь притихла, плотнее укутываясь в бурки, не пуская к телу холод гор. Звезды на небе были яркие, они подмигивали джигитам, предвещая долгую и бурную жизнь.
«Что там на звездах? Может, там живет наш Бог? А может, он ходит где-то рядом? Но по-любому он все видит и все знает и пусть не оставляет нас в делах наших праведных». –
Через несколько дней вечером князь оповестил всех, что завтра они прибудут в селение Дзауджикау, там живет его кунак князь Хетэг, и потом долго рассказывал, как дружили их отцы, как его назвали Елбаздуком в честь отца Хетэга, как вместе отцы их ходили с русскими в походы и возвращались с большой добычей.
– Мы поживем в Дзауджикау несколько дней, дадим отдых коням перед тем, как встать на дорогу Небесного ущелья. Хочу предупредить, что хозяин наш христианин, верит в Бога Иисуса Христа, всех прошу уважать его веру! Для намаза я попрошу выделить нам отдельное помещение, но главное помните, чему вас учили старики: выше Бога подниматься нельзя.
На рассвете Елбаздука разбудили дозорные, у них создалось впечатление, что рядом кто-то ходит, кто-то за ними наблюдает. Опытный воин прислушался к тишине гор, осмотрелся по сторонам. Только что рождающийся свет еще полностью не осветил окрестность, но острый глаз князя вдруг уловил движение между огромными валунами с западной стороны – то ли папаха двинулась, то ли угол бурки. Елбаздук молча показал пальцем на это место, и три джигита, легкие, как барсы, перепрыгивая с камня на камень, попытались окружить лазутчика. Однако тот мигом взлетел в седло и скрылся за пригорком.
Елбаздук громко крикнул:
– Ты кто есть? Если друг, выходи, не обнажая меч, если враг, тоже выходи, померимся силой. Я Елбаздук, черкесский князь, следую в Ширванское государство.
Всадник не спеша, внимательно осматриваясь, выехал из-за пригорка.
– Я Ахсар, сын Хетэга, князя Дзауджикау.
– Так иди же ко мне, сынок, я обниму тебя, – обрадовался Елбаздук и сам пошел навстречу сыну кунака с распростертыми руками.
Хетэг встречал гостей по-царски. На Кавказе гость всегда на почетном месте, а кунак – лучший гость. День был погожий, столы накрыли на воздухе у ручья, десятки мужчин и женщин готовили пищу, угощали вкуснейшим осетинским сыром, подавались горячие фыдджыны – пироги с мясом, цыхтджыны – с сыром. Потом вареное мясо молодого жеребенка со сметанным соусом цахдон, шашлык из баранины. Запивалось все это вкуснейшим пивом, которое могут варить только аланы. Как водится в горах, тост следовал за тостом с пожеланиями здоровья и добра.
Елбаздук и Хетэг долго рассказывали друг другу о жизни своей и своих народов, о радостях и горестях, вспоминали родителей, поднимали кубки с брагой за них и других близких, покинувших сей мир.
Для молодежи устроили соревнования по стрельбе из лука, в финал вышли Ахсар и Антанук. После многих перестрелок победил воспитанник Елбаздука – негоже хозяину не уважить гостей. Когда начался турнир по фехтованию, князья строго следили за справедливым судейством, но опять эти двое были на высоте, заметно выделяясь из других молодых воинов. В заключительном бою, длившемся долго, Асхару удалось выбить саблю из рук Антанука. Хетэг был возмущен.
– Ты забыл закон гор, закон гостеприимства! – резко сказал он сыну.
– Не сердись, родной мой, смени гнев на милость. Ты видел, что мой воспитанник тоже хорош. Любой бой – это наука, а за одного битого двух небитых дают.
За день перед продолжением похода утром Елбаздук умывался у ручья и все время чувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Он резко обернулся и увидел в кустарнике пару пронзительных детских глаз.
– А ну-ка выходи, шалунишка.
Из кустов вышла шустрая девчонка с туго сплетенными на голове косами.
– Подойди ко мне, дитя мое.
Девочка, осторожно ступая по круглым скользким камешкам, смело подошла к мужчине и спросила:
– Князь, а почему вы так высоко держите свою голову?
Елбаздук расхохотался.
– Ты видишь эти горы? Красивые они?
Девочка кивнула головой.
– А представь себе, что они опустили свои вершины. Как бы это было?
– Это было бы плохо, потому что с них осыплется снег и закроет все дороги в горах, – улыбнулась девчонка и запрыгала от радости. – Теперь я знаю! Теперь я знаю! Князь – это гора, добрые горы спасают людей.