Блицкриг
Шрифт:
Фёдор Маркович наблюдал за птицей с необъяснимой тревогой. Отчего-то не хотелось ему, чтобы этот толстогубый бык с синяком на бритой макушке или кто-то ещё подстрелил ворона. И к счастью, он невредимым улетел в сторону реки.
– Зараза, - плюнул Тимур в сердцах.
– Надо идти, - сказал Фёдор Маркович, когда затихла стрельба.
– Дела не ждут. Возьми с собой пару парней.
А сам оглянулся на дом. Тот как-то сумрачно, зло и обиженно поглядывал тёмными пустыми глазницами. Зайти? Нет, не сейчас. Не сейчас. Сейчас он не сможет. Потом.
– Крюк, Гиблый, Хапок, - Тимур назвал погоняла наиболее бодро державшихся на ногах,- Пойдёте со мной. Остальные здесь. Смотреть за машинами. Ясно? Веди, Фёдор Маркович. Не забудь папочку с документами.
Впятером зашагали по улицам. Парни тревожно оглядывались по сторонам и прислушивались к каждому шороху. Оказалось, передвигаться по этим притихшим местам на своих двоих совсем не то же самое, что ехать в машине с задвинутыми наглухо стёклами, под переливы и перезвоны шансона. Призраки, бродившие за покосившимися заборами, сразу стали ближе и реалистичнее.
– Сраное место, - заявил вислогубый Хапок, - Спалить бы тут всё.
Не прошли после этого и сотни метров, как он заорал, запрыгал и схватился за лицо. Пчела укусила его прямо за отвислую губу. Тимур взбесился от его крика.
– Да чего ты орёшь? Пройдёт сейчас. Хватит. Кому сказал?
– Пчёлами даже лечат, - загоготал Гиблый.
– Не слышал? Здоровее будешь.
– Пошёл ты... У меня аллергия. Знаешь, как всё распухнет сейчас?
Вскоре губа у него и впрямь оказалась в два раза больше обычного. Превратилась в нечто огромное и бесформенное. Вокруг нарастал отёк и появилось покраснение кожи.
– Ну ты и урод, - заорал на него Тимур.
– У меня отёк. Дышать тяжело. Вызовите скорую.
– А в санаторий тебе не нужно? Вали к пацанам. Пусть вытащат тебе жало.
– Не поможет, - хныкал Хапок.
– Вали.
Тимур подтолкнул его и затем от злости несколько раз пнул забор, у дома возле которого они стояли. После его удара свалилась целая секция. Оказалось, забор едва держался проржавевшими гвоздями за покосившиеся столбы. Он перешёл к следующей, по которой пришлось бить несколько раз, чтобы она упала.
– Падла. Падла. Падла. Дерьмо гнилое. Нажили себе геморроя... Не передумал насчёт блицкрига, Фёдор Маркович?
– Нет, - покачал он головой, провожая Хапка задумчивым взглядом, - надо идти.
– Посмотри, как ребятам досталось. Прибавить бы за непредвиденные сложности...
Фёдор Маркович сощурил в усмешке глаза.
– Возьмёшь из страховки.
Тимур выругался в сторону и ещё какое-то время уделил крушению гнилого забора. Теперь он это делал руками. Прогнившие доски податливо ломались, разлетаясь в труху под ударами набитых кулачищ. Гиблый и Крюк заразившись его примером тоже стали ломать забор, затем принялись за дом. Похожий на длинную пиявку Гиблый повис на ставне, пытаясь оторвать её полностью. Крюк поднял с земли камень, с силой швырнул в окно.
Нельзя уже больше вынести их придурковатого
– Перестаньте. Немедленно. Вы что? Забыли зачем мы здесь? Соблюдать тишину. Скрытность.
Парни набычились, но ломать дом перестали. Посмотрели на Тимура. Тот доломав забор, стукнул кулачищами друг о друга.
– Значит так, братва. Будет для вас задание.
Фёдор Маркович удивлённо посмотрел на него, но Тимур как будто и не заметил этого его взгляда.
– К пасечнику мы пойдём сами, вдвоём. А вы оба дуйте в другую сторону, к реке. Пошумите там как следует. Подожди, не скачи, Гиблый... По пути возьмёте у Ящера гранаты, у него есть пара. Скажете я приказал. Нет, пусть лучше он идёт с вами...
– Тимур?
– Понятно, братва? Тогда дуйте, бегом.
Братву не надо было упрашивать. Они бросились бегом выполнять задание, которое явно им нравилось.
– Тимур, ты что вытворяешь? Зачем это надо?
– Да ты чего, Фёдор Маркович? Стратегия. Отвлекающий манёвр. Нанесём удар как будто в одной стороне, а сами двинем прямо на пасеку.
– Бред.
Пришла его очередь отойти в сторону, чтобы отвести душу. Позабыв о том, что сам ещё недавно задумывал делать что-то подобное, Фёдор Маркович на чём свет стоит обложил стратегию Тимура. Представил, как эта гопота будет разносить его Васильково. Не пожалеют ведь и кого из оставшихся стариков. Потом не оберёшься расхлёбывать.
– Нет, а зачем? Ты правда думаешь, что всё это наколдовал пасечник? Он что за нами следит сейчас?
– А кто ещё? Ты же сам говорил...
– Говорил, он партизан бывший. Может нам подложить что-нибудь на мосту по старой памяти. Растяжку, мину или фугас.
– Да? Вот оно что... А как тогда это всё объяснить?
– Что объяснить? Что?
– Призрак в реке? Ворон на столбе? Пчела.
– Совпадения, Тимур. Совпадения.
– Не думаю. Не похоже. Ну а вдруг нет? Вдруг он и правда колдун? Нечистая сила.
– Ты разве не знаешь? Дьявол ест всё кроме мёда.
– Чего?
– Это абсурд, говорю. Полная чушь.
– Не лишним же будет перестраховаться. Пусть он пока за пацанами побегает, а мы уже тут как тут у него под носом.
Он вытащил из кармана пистолет и помахал им в воздухе. Фёдор Маркович махнул рукой и некоторое время помолчал, приводя мысли в порядок.
– Ладно. Пошли.
Ноги привычно понесли его по тем улицам, которые он вдоль и поперёк истоптал в детстве. Земля прибавляла сил. В душе закипала благородная ярость. Покажет он этому пасечнику. Пусть только попробует не подписать бумаги. Живьём отдаст на съедение Бритому и его отморозкам. А когда получит землю выбросит пасечника на помойку, без всякой компенсации.
– По ходу шишак на голове у меня будет немаленький. А? Приложило меня в машине.
Тимур трогал ушибленное место на голове, пытаясь понять, что у него там.