Блондинка. Том I
Шрифт:
Тут Норма Джин очнулась, подняла глаза от рук в перчатках, сжимающих канистру с аэролаком, и увидела в дверях мужчину. Это был Темный Принц, и в руках он держал фотокамеру.
Красотка на снимке. 1945
Твоя жизнь вне сцены не есть случайность.
Все в ней неизбежно и определено заранее.
Через самые ранние годы, полные чудесных открытий, когда, к примеру, она еще ребенком ощущала острое покалывание брызг от разбивавшегося о пляж Санта-Моники прибоя, пронесла Норма Джин это воспоминание. О том, что уже когда-то слышала этот спокойный и размеренный,
О, это выражение на лице Глейзера! Да его дружки с «Либерти» просто обхохотались, глядя, как он небрежно, с самым скучающим видом, листает декабрьский номер журнала «Звезды и полосы» за 1944 год. А потом вдруг переворачивает страницу, смотрит, словно не веря своим глазам, таращит эти самые глаза, и челюсть у него буквально отвисает от изумления. Что же такое, напечатанное на этой странице из дешевой бумаги, могло произвести на Глейзера впечатление разорвавшейся бомбы? Словно его электрическим током ударило! А потом он не своим, сдавленным голосом произносит:
— Господи! Моя жена. Это ж моя жена!..
Журнал тут же вырывают у него из рук. И все таращат глаза на ДЕВУШКУ С ТРУДОВОГО ФРОНТА, так, во всяком случае, напечатано над снимком. А ниже, на всю страницу и сам снимок — девушка с совершенно очаровательным личиком, пепельно-белокурыми кудряшками, выбившимися из-под косынки, прелестными задумчивыми глазами и влажными губками, сложенными в застенчиво-дразнящую улыбку. На девушке синий джинсовый комбинезон, вверху его так и распирают упругие молодые груди, внизу он облегает совершенно потрясающие бедра!.. И она с какой-то детской наивностью сжимает в обеих руках канистру и как будто целится ею в объектив.
Норма Джин отрабатывает свою девятичасовую рабочую смену на авиационном заводе в Бёрбанке, штат Калифорния. Она гордится, что вносит тем самым вклад в дело нашей победы. «Работа трудная, но мне нравится!» На снимке вверху: Норма Джин в цехе по сборке фюзеляжей. На снимке слева: Норма Джин в момент задумчивости. Она скучает о муже, моряке торгового флота Бучанане Глейсере, который ушел добровольцем на фронт и находится в настоящее время в южной части Тихого океана.
Как же они дразнили бедного парня, как насмехались над ним! Мало того, что в журнале пропечатали жену, так еще и имя его написали неправильно — «Глейсер» вместо «Глейзер». И потом, с чего это он вообразил, что эта хорошенькая девчонка — его жена? И тут из-за журнала завязалась самая настоящая драка, его выхватывали из рук, чуть не порвали, а Глейзер гонялся за своими дружками с горящими от ярости глазами и орал:
— Эй, вы, мать вашу! А ну, отдайте! Дай сюда, я тебе говорю! Он мой, мой!
А потом наступил март 1945-го, и Сидни Хэрингу, преподавателю английского средней школы в Ван-Найсе, удалось конфисковать у хихикающих мальчишек номер «Маскарада». Не глядя, швырнул он журнал в ящик письменного стола и лишь в конце дня достал и начал перелистывать, подозревая, что похотливые в помыслах своих мальчишки непременно заложили страницу с какой-нибудь неприличной картинкой. И вдруг Сидни Хэринг сдвинул очки на кончик носа и в изумлении уставился на снимок. «Норма Джин!» Он тут же узнал девушку, несмотря на толстый слой макияжа и сексуальную позу. Голова чуть повернута набок, губы в темно-красной помаде полуоткрыты в пьяной и мечтательной улыбке, глаза полузакрыты в чувственном экстазе. На ней было нечто напоминающее ночную сорочку, некое почти совсем прозрачное одеяние с оборками, доходившее до середины бедер, туфли на высоких каблуках. А к грудям с неестественно заостренными сосками она прижимала маленького плюшевого панду. «Готов
Хэринг тяжело и шумно задышал ртом. Глаза его увлажнились. «Норма Джин!..О, Бог ты мой!» Он не сводил глаз со снимка. Он испытывал прилив жгучего стыда. Ведь то была его вина, это несомненно. Он мог бы спасти ее. Должен был как-то помочь ей. Но как?.. Все равно, надо было хотя бы попытаться. Постараться, очень постараться. Он должен был что-то сделать!Но что?.. Уговорить не выходить слишком рано замуж? А может, она была беременна. Может, она просто вынуждена была выйти замуж. А сам он жениться на ней не мог. Ведь он уже был женат. Да и девочке тогда было всего пятнадцать. Он был бессилен, и лучшее, что мог предпринять в той ситуации, это держаться от нее подальше. Он поступил мудро. Впервые, наверное, за всю жизнь, поступил мудро. Даже нанеся себе членовредительство, он поступил мудро — избежал тем самым призыва.
У него были маленькие дети и жена. Он любил свою семью. Они целиком и полностью зависели от него. И потом, каждый год в классе появлялись новые девочки. Сироты, приемные дети. Девочки с тоскливыми и ждущими глазами. Девочки, которые нуждались в наставлениях мистера Хэринга. В его одобрении. Любви. А что поделаешь, когда ты — их учитель, к тому же мужчина, к тому же еще относительно молодой. Война особенно обострила все это. Вообще эта война походила на какой-то дикий эротический сон.
Особенно если ты был мужчиной. Считался мужчиной. Но разве в его силах было спасти их всех?.. Конечно, нет. К тому же он потерял бы работу. Вот Норма Джин, она тоже была приемным ребенком. А потому была обречена. И мать у нее была тяжело больна — чем именно, он сейчас не помнил. А что с отцом?.. Кажется, отец у нее умер. Так что он мог сделать? Ровным счетом ничего. Не делать, не предпринимать ничего — то был, пожалуй, наилучший выход. Думать прежде всего о себе. Спасаться самому. Никогда к ним не прикасаться.
Нет, не то чтобы он гордился своим поведением, зато и стыдиться ему было нечего. Да и разве он испытывал стыд?.. Ничего подобного! И однако же он, воровато покосившись в сторону двери (занятия кончились, вломиться вроде бы никто не должен, но, как знать, какой-нибудь ученик или коллега вполне мог подсмотреть через стеклянную панель в двери), вырвал из журнала страницу. Теперь надо было избавиться от самого журнала. Он сунул его в старый конверт из плотной желтой бумаги и бросил конверт в корзину для бумаг. Готов к холодной зимней ночи? Иди ко мне, согрею!Чтобы не помять снимок своей бывшей ученицы, Хэринг убрал его в папку, затем сунул папку в самый нижний ящик письменного стола, туда, где хранилось с полдюжины стихотворений, что некогда написала ему от руки эта девочка.
Знаю, ни о чем не пожалею, Если полюбить тебя посмею.А в феврале того же года детектив Фрэнк Уиддос из департамента полиции Калвер-Сити производил обыск в трейлере, где обитал подозреваемый в убийстве. Если точнее — подозреваемый в совершенно сенсационном преступлении: изнасиловании с последующим убийством, убийстве с нанесением многочисленных ножевых ранений, изнасиловании и зверском убийстве с последующим расчленением тела. Уиддос и его друзья копы были уверены, что нашли «своего парня», что этот зверь и подонок был точно виновен. Недоставало лишь чисто материальных доказательств, привязывающих подозреваемого к жертве, к убитой им девушке. (В течение нескольких дней она числилась в розыске, потом на пустыре, на окраине Калвер-Сити, нашли расчлененное тело. Девушка, Сьюзан Хейворд, проживала в Западном Голливуде и даже вроде бы подписала контракт с какой-то киностудией, но потом от нее отказались. А чуть позже встретила этого психопата, и тут настал ей конец.)