Бог в поисках человека
Шрифт:
Однако во II в. гностицизм в лице Маркиона вынудил к точному определению тех боговдохновенных книг Ветхого Завета, которые принадлежали также ядру христианского свидетельства веры, и заодно сами эти книги получили свое наиболее глубокое истолкование в христологической перспективе. Непосредственную связь с распятым и вознесенным Господом устанавливает для христиан сам Дух Божий в даровании Своей силы (ср. Деян 10, 44–48; 1 Кор 12; Откр 1, 10). Но «облако» свидетелей, видевших своими глазами и слышавших своими ушами, их устные и письменные свидетельства оказывается чрезвычайно значимым. Поэтому неудивительно, что именно в тот период, когда апостольские писания рассматривались в христианских общинах как высшая ценность, на сцене появились авторы, использовавшие апостольские имена, чтобы подкрепить их авторитетом свои писания и придать им больший вес. Здесь можно привести одно содержательное доказательство, которое, пожалуй, поможет нам продвинуться вперед. «Чтобы достичь ясности в вопросе о спорных писаниях, в качестве мерила использовали kanon tes aletheias, regula veritatis [350] , т. е. веру Церкви, каковая опиралась на Священное писание – Септуагинту, – на слова Господа и уже принятые Евангелия и апостольские послания» [351] . Кроме того, было важно, чтобы подвергавшийся
350
И греческое, и латинское словосочетание означает «правило истины». И греческое kanon, и латинское regula исходно имели значение «измерительный брусок (прут)», «линейка». – Прим. перев.
351
M. Limbeck, Schrift 89
352
Ebd.
Что поначалу имело значение только для отдельных регионов, позже, начиная с IV в., смогло благодаря живому общению между Востоком и Западом превратиться в установление, значимое для всей Церкви. Обращаясь к Флорентийскому Собору (1439–1445) [353] Собор в Триденте (1545–1563) перечисляет в своем декрете «De canonicis scripturis» [354] 44 (45) книги Ветхого Завета и ровно 27 книг Нового Завета.
353
Ср. DH 1334f.
354
DH 1502f.
Нам надлежит запомнить следующее: поскольку пророческое видение будущего возможно благодаря действию Святого Духа, ранняя Церковь могла уже в писаниях Ветхого Завета услышать в слове и узнать в деле указание на личность и деяния Иисуса Христа [355] .
{140} Дух Божий, который как Дух Христов «наставит нас на всякую истину» (Ин 16, 13), обращая наш взгляд в прошлое, позволяет вместе с тем заглянуть в будущее. Он сохраняет глубинное напряжение христианского существования между спасением, уже совершившимся в Иисусе Христе, в Его смерти и воскресении, и еще не наступившим царством Божиим. Дух Божий, который соединил в Иисусе Христе как едином фокусе все обетования, засвидетельствовал в зачатии Мессии, Его учении и деяниях, в Его крестной смерти и воскресении из мертвых, завершивших дело спасения, что Он есть тот самый Дух, который Распятый, «испустивший дух» (ср. Ин 19, 30) на кресте, вдохнул в мир, тот самый Дух, который ученики приняли от Воскресшего, дабы иметь власть прощать грехи (ср. Ин 20. 22сл.). Этот Дух Святой действует в верующих во Христа, он объединяет Церковь как общину крещенных водою и Духом Святым (ср. 1 Кор 12, 13). Его действие служит основой того, что, во-первых, библейские писания могут рассматриваться как Боговдохновенные, а во-вторых, что Церковь наделена властью отделять эти Боговдохновенные писания от иных, так или иначе выдвигавших подобное притязание.
355
Ср. Pannenberg, Offenbarung und «Offenbarungen» 98.
Подкрепленное действием Св. Духа священное достоинство Писания, когда это достоинство установлено Церковью, выявляет экклезиологическое измерение Божественного вдохновения: интегрированная в спасительные деяния Бога Церковь (авторитет которой исходит от Св. Духа и Им поддерживается) уполномочена выносить решения по поводу боговдохновенной природы того или иного писания. Таким образом в отдельную группу были выделены апокрифы – писания, которым несмотря на их близость к Св. Писанию (в состав которого они не включены) не присуща боговдохновенная природа. Поэтому они более не могут считаться подлинными носителями откровения.
Конечно, когда подобное решение принято, с точки зрения критериологии все еще остается открытым вопрос о том, есть ли различие между пророческим вдохновением и Боговдохновенной природой Писания и исключает ли подобная боговдохновенность всякую возможную ошибку со стороны восприемника откровения, соответственно, автора текста. Ответ на этот вопрос предполагает предварительное прояснение того способа, каковым взаимодействуют при составлении отдельных книг, посланий и писаний, с одной стороны, Дух Божий, а с другой, человек – автор текста. Церковное определение состава включенных в Св. Писание текстов, признанных в качестве боговдохновенных книг, подтверждает только, что Писание «создано под воздействием Св. Духа и Им исполнено» [356] . {141}Таким образом, мы должны бросить взгляд на историю учения о Божественном вдохновении и его становления во времена Св. Отцов.
356
Limbeck, Schrift 76–87 (Kap. 3: Die Inspiration der Hl. Schrift), здесь 80.
bb) Начало и развитие учения о Божественном вдохновении
Для отцов Церкви Cв. Писание остается основой их учения о Божественном вдохновении, поскольку здесь можно увидеть и профетическое и агиографическое вдохновение. Спасительная весть, проходящая через все Писание, возвещает о едином Спасителе, о Иисусе Христе. Ириней Лионский здесь – образцовый свидетель: «Один и тот же Дух Божий возвестил нам в пророках, каким надлежит быть пришествию Господа и в древности хорошо перевел то, что было хорошо пророчествовано. И этот же Дух возвестил в апостолах, что наступило исполнение времен, когда надлежит нам стать чадами Божиими, и приблизилось Царствие небесное и обитает в тех людях, которые верят в Эммануила, рожденного от Девы» [357] . Обетования Св. Писания исполнились, обетованный Мессия пришел. И совершившееся вместе с Его пришествием исполнение самооткровения Божия подтверждает в отношении Библии действие Духа Божия. Он вдохновляет, как пишет Ориген, «каждого святого, пророка и апостола, и в древних действовал тот же Дух, что и в тех, что были вдохновлены пришествием Христа» [358] .
357
Ириней, Adversus haereses III, 21, 4.
358
Ориген, De principiis I, praef. 4; ср. там же, II, 7.
Независимо от того, как Бог возвещает («активное вдохновение») о Себе (в космологической перспективе и в христоцентрической укорененности события откровения) авторам священных книг («пассивное вдохновение»), неизменным остается глубинная убежденность в том, что Богу принадлежит авторство текстов Ветхого и Нового Заветов. Главные свидетели тому – Амвросий и в особенности Августин, открыто вступающий по этому вопросу в полемику с манихеями. У Григория Великого Божественное авторство получает еще более широкий смысл и включает в себя даже литературную композицию текстов (Deus auctor). Соответственно, человеческий автор назван «писцом» (scriptor).
В этом смысле учение о Божественном вдохновении подчинено всеохватному Божественному домостроительству спасения. Божественное вдохновение как таковое есть часть события откровения, охватывающего как историю Израиля, так и историю Церкви, которая в качестве общины верующих хранит живое исповедание Иисуса Христа как воплощенного Слова. {142}
cc) Боговдохновенный характер Св. Писания и его «смыслы»
Признание Библии в качестве боговдохновенного Св. Писания и вытекающая отсюда необходимость ее истолкования для нужд живой практики веры были тем наследством, которое было передано отцам Церкви в качестве экзегетической задачи. Библию, как «первоначальное провозглашение Божественного откровения» [359] , надлежало, прежде всего, открыть в ее буквальном или историческом содержании. Но выявляемая в ходе такого анализа истина откровения принуждала, разумеется, к дальнейшим разъяснениям, которые позволили бы посредством некоего духовного истолкования, охватывающего целостный библейский контекст, сделать положения Писания понятными для верующих в качестве благой вести, адресованной каждому лично, в качестве побуждения и руководства к благочестивой жизни. Верующему нужно было открыть глаза на более широкий горизонт, существенно превосходящий истолкование буквального смысла библейского текста, открыть глаза на все то, «что, помимо конкретных событий, фактов и обстоятельств, Бог желал сообщить верующим, исполненным Духом Святым и обдумывающим вместе со всею Церковью целостное содержание истории спасения» [360] .
359
H. Riedlinger, Bibel. B. I. Lateinischer Westen. [2]: Geschichte der Auslegung. In: LexMA 2 (1983), 47–65, здесь 47.
360
Ebd.
Именно Ориген, будучи человеком высокообразованным [361] , не только подхватывает многочисленные спекуляции своего времени по поводу Логоса и в их контексте «толкует Слово как посредника Божественного откровения и Божественного присутствия» [362] , но как первый христианский экзегет, опираясь на само-истолкование Св. Писания, присутствующее и в Ветхом, и в Новом завете, в особенности – в Евангелиях и посланиях ап. Павла, систематически и плодотворно использует положение о Божественном вдохновении. «Все то, что написано (в Св. Писании), суть типы таинства и образы Божественных предметов, и по этому поводу, как констатирует Ориген, в Церкви существует только одно мнение» [363] .
361
Ср. R. G"ogler, Zur Theologie des biblischen Wortes bei Origenes. D"usseldorf 1963.
362
Ebd., II. Haupttitel 211ff.
363
Там же 105, со ссылкой на: Ориген, De principiis I, praef. 8 (14, 8).
Новозаветная, а равно и апостольская, экзегеза служат для Оригена образцом и стимулом, ведь эти толкования Писания глубже раскрыли духовный смысл Библии посредством аллегорической ее интерпретации в богословских и моральных терминах. Хотя об отдельных положениях учения Оригена нам трудно судить на основании немногочисленных оставшихся от него текстов, можно с уверенностью утверждать, что первое письмо Климента Александрийского (96/97), труды Иустина († 165) (в которых явно заметно влияние Аристотеля), Мелитона Сардского († ок. 190), чьи разъяснения Ветхого Завета целиком христологичны, Теофила Антиохийского († ок. 186) и, прежде всего, Иринея Лионского († ок. 202) проложили путь [для христианского понимания Св. Писания]. Ириней {143} в истолковании ветхозаветного откровения улавливает «вертикальный, метафизический порядок, присутствующий в виде аллегории (земное – небесное) и историческую типологию (нынешнее – грядущее) в единой схеме. Поэтому он не отделяет друг от друга типологию и аллегорию, понимание Писания с точки зрения истории спасения и его символическое истолкование» [364] . Таким образом, Ириней может говорить в отношении Иисуса Христа об anakephalaiosis («сведение воедино»); этот термин означает, «что все прошедшее указывает на Иисуса Христа и к Нему направлено, что Он есть цель, содержание и исполнение всех символов творения и всех ветхозаветных типологий. Христос есть единое Слово, собирающее воедино все предписания закона. Поэтому все историческое откровение должно толковаться в христологической перспективе» [365] . – К тому же, на Оригена оказал влияние Ипполит Римский († ок. 236), проповеди которого Ориген слышал в Риме в 212 г. [366] , а также Климент Александрийский (140/50 – 216/17).
364
G"ogler, ebd., 109.
365
Ebd.
366
R. G"ogler, Hippolitus v. Rom. In: LThK2 5 (1960), 378–380, здесь: 378.